– Макс, знаешь, что было написано на воротах «Бухенвальда»? «Каждому – свое». Так-то, братец. – Не дав другу опомниться, он развернулся и вышел из кафе.

Леша засеменил следом, но Максим, схватив за рукав, остановил его:

– Что это с ним?

– Да пошел ты! – дернул рукой Лешка и направился к выходу.

– Вот придурки. – Макс посмотрел на Свету. Она заговорщически подмигнула ему, и он улыбнулся.

«И на хера мне ваш фильм? Тем более что с ним что-то не так. А вот со Светкой… все будет как надо!»

Эдик взял бутылку водки, отошел от магазина и остановился.

«Даже если я умру раньше, чем допью вторую, надо взять еще. Выкрасть, а тем более уничтожить диск не получилось. Все зря! Теперь диск уничтожит их всех».

Он вернулся и взял еще три бутылки. То, что надо. Домой идти не хотелось, поэтому Эдик завернул в парк и спустился к реке. Он был бы рад хоть какой-нибудь компании. Нет, лукавил – компания Ильи Сергеевича Соколова его бы не устроила. Но этого безжалостного и в то же время интеллигентного человека вряд ли встретишь в таком месте даже в дневное время суток.

Эдик сел на подложенный кем-то кусок фанеры, пакет поставил рядом – бутылки предательски звякнули. Достал одну, откупорил и сделал три глотка.

– О-о-о, а я иду, смотрю, ты это или не ты…

Эдик даже поперхнулся, настолько голос был похож на соколовский. Он обернулся и увидел перед собой какого-то мужичонку неряшливого вида. Ну, не всем же быть такими, как Соколов. Несмотря на радостные возгласы подвыпившего мужика, Эдик был с ним не знаком. Тем лучше, не надо называть своего имени.

– А я знаю, что ты сделал, – вдруг сказал мужик.

Эдику очень не понравилось, что алкаш не сводит с него взгляда.

– Да? И что же? – Он попытался сохранить самообладание, но глаза опустил.

– Ты купил всю эту водку, – заржал мужичок.

Эдик облегченно вздохнул и глотнул из бутылки.

– Ну, еще разве что, – сквозь смех продолжал собутыльник, – ты убил хороших парней.

Жиров закашлялся.

– Что ты сказал?!

– Я говорю, – мужик взял бутылку из рук Эдика, – появляются на земле вот такие уроды, как доктор Соколов, и решают, что только они могут изменить мир. – Он глотнул из горлышка. – Хуже того, у этого ублюдка появляется сообщник. Понимаешь? Сообщник, который абсолютно ничем не лучше тех, кого помогает отправлять на тот свет…

– Кто ты?

– Я твоя совесть, если тебе так легче воспринять услышанное.

Эдика затрясло. Воздух вдруг стал каким-то морозным, и из его рта вырывались клубы пара. Собутыльник будто и не замечал происходящего вокруг. Эдик посмотрел на реку – она с треском затягивалась льдом, и кромка льда убегала к противоположному берегу. Потом посмотрел на улыбающегося мужика и понял: это все он! Все происходит из-за этого алкаша.

– Ты моя совесть?! – заорал Эдик, выхватил ледяную бутылку из пакета и со всей силы стал бить мужичонку по голове. Бил, бил… не замечая ничего вокруг. Кровь залила одежду, руки, фанеру, на которой он сидел. Потом, вдруг опомнившись, Эдик отбросил бутылку и побежал.

Он никого не хотел убивать! Вернее, даже не знал, что это пластиковая бутылка может кого-то убить. Эдик добежал до «Магнолии» и перешел на шаг. Ему стало жарко.

«Но сейчас-то ты убил!»

Он схватился за голову. Убил! Убил ни в чем не повинного человека! И только когда Эдик вошел в светлое пятно от фонарного столба, он увидел, что никакой крови нет. Руки и одежда были чистыми. Мокрыми и пропахшими водкой, но чистыми. Эдик немного успокоился, сел под фонарем прямо на землю и заплакал.

«Душа у тебя грязная. И тебе ее вовек не отмыть».

Парни шли по дороге молча. Каждый думал о своем. Рядом с ними шел Сашка.

– Ты не видишь его? – вдруг спросил Иван.

– Ты о ком?

– Рядом Сашка идет.

Леша остановился, посмотрел по сторонам, но никого, кроме Ивана, не увидел.

– Да я и тебя почти не вижу.

– Ладно, забудь.

Сашка уже стоял у входа в парк. Вдруг он поднял руку и позвал за собой, в глубь парка. Иван не колеблясь пошел за ним.

– Вань, я че-то ни хрена не соображу… – Лешка повернулся к другу, но тот уже шел по направлению к реке. На мгновение Лешке показалось, что рядом с Иваном действительно идет Сашка, и его даже передернуло – не любил он всяких там призраков. В жизни и так, куда ни глянь, ужасов предостаточно, а если еще и с того света к живым забредать начнут, литрухой в день не обойдешься. Он встряхнулся и медленно пошел за Иваном. Сашка исчез, но только не для Щеглова.

Ваня даже и не заметил, когда появился Лешка, все его внимание было приковано к Сашке, продолжавшему указывать дорогу, появляясь в тех местах, куда следовало идти. У спуска к реке Саша вдруг исчез. И тут ребята услышали голоса. На берегу они увидели Эдика и поняли, что это он кривляется.

– Кто ты? – спрашивал Жиров своим обычным голосом.

– Я твоя совесть, если тебе так легче воспринять услышанное, – отвечал он сам себе, исказив голос до неузнаваемости.

– Ты моя совесть?! – заорал Эдик и начал бегать по берегу, размахивая разбитой бутылкой.

– Сейчас к нему лучше не подходить, – заметил Леша.

– Да, пожалуй, – согласился Иван, но как только Эдик рванул от реки к выходу из парка, побежал за ним.

Лешка, пробурчав про себя все, что думает о ночных марафонах, пустился следом.

Они потеряли Эдика из вида перед самым выходом. Только что он бежал, матерясь на всю округу, а через мгновение растворился в темноте со своими проклятиями.

– Ты знал, что он у реки? – отдышавшись, спросил Леша.

– Не я. Сашка.

– Может, к нему домой наведаемся? – предложил Алексей.

– Нет его там, – сказал Ваня и посмотрел по сторонам. Он все еще надеялся на Сашкину подсказку, но тот больше так и не появился. – Пошли ко мне.

Всю дорогу до дома Щеглова они молчали. Лешка озирался, то ли пытался угодить Ивану, то ли действительно хотел увидеть призрак. В итоге у него не получалось ни то, ни другое. Он резко остановился:

– Ванюх, давай пузырек-то прихватим. Ну, чтоб веселее было кино смотреть.

– Ага, сейчас у дома в палатке возьмем.

Взяли три бутылки, но ни одной не выпили.

Света всегда выглядела моложе своих сверстников. Если в семнадцать ее угловатое тельце и веснушчатый носик вызывали смех у одноклассников, то сейчас, в тридцать пять, ее тело и лицо у ожиревших бывших одноклассников вызывали черную зависть.

Девочка Света, когда ей едва исполнилось восемнадцать, родила ребенка. Будущий папа решил остаться в тени, но девочка не унывала. Родители Светы не захотели обременять себя – они выгнали дочь из дому, когда узнали о беременности. Из роддома ее забирала бабушка с букетиком цветов из собственного палисадника. Светка не грустила. Ей было не до того, в то время ее еще беспокоили вопросы типа «как вывести веснушки и увеличить грудь».