— Мы вместе уже месяц, со стороны Огни я не замечал пренебрежительного отношения к себе. Наоборот, с ней на удивление легко и приятно дружить!

Колдун насмешливо глянул на приятеля.

— Угу, только наше странствие закончится, и Огнеяра исчезнет, вновь появится Нимфириель, дочь Ланрасула. Она вернётся в лес Мирквид, и думать забудет о тебе. Альвы иначе воспринимают окружающий мир и время, — тарс тяжело вздохнул.

— Но попробовать-то можно! — настаивал миконец. — Что ты теряешь?

— Огнеяра как-то сказала, что союз смертного и альва — самоубийство для последнего, и она на это никогда не пойдёт. Слишком высока цена такого мимолётного счастья. Тогда я обиделся на неё за эти слова. А теперь понимаю.

— Что именно?

— Альвы женятся лишь раз, Лан. И прожив ничтожные сорок-пятьдесят лет со смертным, остальные бесконечные годы проводят в одиночестве. Посмотри на её деда. Пожелал бы такой доли дорогому человеку?

Лан молчал. А Володарович кивнул собственным мыслям.

— Вот и я думаю, что Нимфириель права: не стоит губить свою жизнь ради простого смертного.

Дальнейшему разговору помешала альвийка, вернувшаяся с охапкой хвороста.

— Ну как вы тут?

Радомир послал Лану предостерегающий взгляд, хотя миконец и сам понимал, что следует помалкивать.

— Мы сделали, что могли, — Володарович поднялся, — если она переживёт эти сутки, то будет жить.

Альвийка присела неподалёку, с интересом поглядывая на женщину. На вид незнакомке было лет двадцать-двадцать пять. Чёрные спутанные волосы, бледная, с желтоватым, болезненным оттенком кожа, судя по чёрным бровям и ресницам, глаза тоже были тёмные. Худое тело имело крайне измождённый вид. В чём только дух держался?!

К вечеру путешественники всерьёз испугались, что гетайка умрёт. У неё поднялся сильный жар. Пока Радомир готовил зелье, Огнеяра и Лан обтирали женщину мокрой тканью. Та металась в горячке, о чём-то бредила. Альвийка осторожно держала руки несчастной, чтобы она не навредила себе. Миконец шептал что-то успокаивающее и поздно заметил, как оцепенела видунья. А когда взглянул на неё, сразу всё понял:

— Огня, не смей! — и крикнул приятелю. — Рад, она «смотрит» гетайку!

Тарс подскочил, собираясь вытолкать эту упёртую ослицу прочь, но опоздал. Огнеяра сама рванулась к выходу и, отбежав на пару шагов, согнулась пополам. Её выворачивало наизнанку даже тогда, когда внутри вообще ничего не осталось. Всё болело, сердце колотилось, а лицо жгло огнём от увиденных картинок. Девушка попыталась нащупать руками снег, но уже всё давно растаяло.

— На!

Она взяла протянутую чашу с водой, споласкивая горечь изо рта. Радомир помог альвийке подняться и отвёл к камню у входа в пещеру. Бросил на него свой кафтан и усадил побелевшую от потрясения девушку. Присел рядом на корточки, заглядывая в бледное, без кровинки лицо. Огнеяра тряхнула головой:

— Ты даже не представляешь, что они с ней делали?

— Они? — прищурился мужчина.

Видунья кивнула:

— Вдвоём.

Радомир очень даже представлял, что могли сделать два изувера с беззащитной женщиной, но промолчал.

— Если я попрошу тебя больше не смотреть её мысли и воспоминания, ты сделаешь это?

Девушка коснулась его плеча.

— Ты же знаешь, не всё зависит от меня.

— Знаю.

— Почему ты не хочешь, чтобы я видела мысли Хадиль?

— Хадиль?

— Это её имя. Те, кто мучил Хадиль… — альвийка запнулась. — Один из них её муж. Он женился на бедной сироте, а жил с ней вместе с братом, запугав бедняжку до смерти.

— А наигравшись, решили убить?

— Нет. Хадиль настолько устала от издевательств, что решила сбежать. Они догнали её недалеко от этого места.

Мужчина понимающе кивнул. Девушка дрожащими руками расправила одежду, растерянно заглядывая в глаза колдуна.

— Радим, как же так?.. Как можно взять девушку в жёны, дать своё имя — и делить её с кем-то?

Володарович устало потёр лицо, потом протянул ладонь:

— Покажи мне их.

Огнеяра сразу поняла зачем:

— Я с тобой.

— Я с Ланом, — тихо возразил волхв, — а ты останешься с этой Хадиль. Поняла?

— Хорошо.

Мужчина не сдержал лёгкую улыбку:

— Люблю, когда ты меня слушаешься.

Альвийка только укоризненно глянула на него и взяла протянутую руку.

…

Огнеяра сразу заметила, когда женщина очнулась: чуть дрогнули пальцы, затрепетали длинные ресницы. Незнакомка мутными глазами скользнула по каменным стенам:

— Где я?

— Ты в безопасности, ничего не бойся, — альвийка присела рядом.

Женщина, вздрогнув, посмотрела на неё. Наверное, пыталась понять или вспомнить, кто это. Между бровями залегла морщинка. В глазах — страх и отчаяние. Словно загнанный зверёк! Видунья сочувственно погладила холодную ладонь гетайки, словно прося расслабиться, и пояснила:

— Мы нашли тебя в овраге и принесли сюда, в пещеру.

— Кто вы?

— Мы едем на юг, к морю. Меня зовут Огнеяра, — альвийка говорила спокойно, уверенно.

Она была в платке, скрывающем уши, и не боялась разоблачения. Кто знает, как отреагирует гетайка, поняв, что находится в компании так нелюбимых ворожбитов?.. Огнеяра выразительно посмотрела на женщину.

— Хадиль, — опомнившись, представилась та.

— Как ты себя чувствуешь, Хадиль?

Гетайка прислушалась к себе и удивлённо уставилась на свою спасительницу:

— Мне почти ничего не болит. Но разве так бывает?

— Это же хорошо! — улыбнулась девушка.

— Я помню, как было больно, когда… Так быстро это не могло пройти, — женщина снова нахмурила лоб.

Огнеяра пожала плечами:

— Может, это от страха?.. Хадиль, надо радоваться, что всё обошлось. Завтра утром мы сможем продолжить путь и отвезём тебя, куда скажешь.

Видунья быстро и чётко вытаскивала из гетайки нужные ответы, чтобы потом не попасть в дурацкую ситуацию, сболтнув то, что она в принципе знать не должна. После последних слов, Хадиль судорожно вцепилась в ткань:

— Мне некуда ехать.

— Почему? — спросила альвийка. — У тебя нет семьи? А где твои родители?

— Умерли.

— Мне жаль.

— Это было давно.

— А муж? Ты замужем?

У гетайки забегали глаза: она не хотела врать, но и сказать правду не могла. Огнеяра тихо заметила: