— Почему так, Радим? Почему люди всё чаще отказываются от любви, дружбы и правды, заменяя их выгодой и расчётом?

— Потому что любовь идёт через сердце, и оно может сильно болеть. А расчёт идёт через разум, который ничего не чувствует.

Альвийка растерянно посмотрела на волхва, потом тяжело вздохнула и перевела взгляд на огонь. Они сидели рядом, едва касаясь друг друга, и молчали. Говорить дальше на неприятную и грустную тему не хотели. Спросить о том, что действительно было важно, не решались. А в этом молчании рядом была своя радость и несмелая надежда.

Не желая больше задерживаться, Радомир усердно лечил Хадиль. И, пока она спала, не только травами. Утром гетайка уже встала на ноги. Видунья переживала, что женщина догадается о причине такого чудесного исцеления, но та больше нервничала из-за близкого соседства с мужчинами. Стоило им оказаться рядом, Хадиль сжималась и неосознанно вскидывала руку, заслоняясь от удара. Лан пытался объяснить, что бояться нечего, что её никто не тронет, — не помогало. Он плюнул и просто старался держаться на некотором расстоянии, чтобы не пугать женщину. Володарович подошёл к Хадиль лишь раз.

— Как твоя нога? Болит, когда ступаешь на неё?

— Нет.

Покачала головой гетайка, даже не догадываясь, как ей повезло встретить волхвов. Потому что в ту ночь ей грозила если не смерть, то незавидная доля калеки точно. Раздробленная кость не дала бы нормально ходить.

— Я живучая, — робко улыбнулась женщина. — На мне всё заживает как на собаке.

— Ну-ну! — буркнул колдун и занялся своими делами.

После обеда маленький отряд отправился в путь. По прикидкам волхвов, до ночи они должны были добраться до очередной деревни и там переночевать.

Огнеяра и Хадиль ехали вместе. Рядом с девушкой гетайка чувствовала себя спокойнее, уверенно держалась за тонкую талию, а прикосновения не вызывали ужаса. Выезжая на дорогу, женщина тихо спросила у видуньи:

— Мы едем в Инасию?

— Да. У Радомира там родичи.

Огнеяра не стала говорить о том, что волхвы собираются наведаться в княжеский дворец, где была лучшая библиотека Гетаи. Лан и Радомир хотели больше узнать о царе Колоксае, раз уж след привёл к нему.

Дорога пролегала через холмистую долину и напоминала извивающуюся змею. Всадники тревожно поглядывали то на заходящее солнце, то на очередной холм. Колдун злился: они ехали медленнее, чем планировали, и до деревни точно не доберутся. Нужно было подыскивать место для ночлега. Лан, похоже, пришёл к таким же выводам. Когда девушки догнали волхвов, они как раз обсуждали ночёвку. Вмешалась Хадиль:

— Здесь неподалёку есть лесничовка. Охотники иногда там останавливаются.

— Дорогу знаешь? — спросил Лан.

— Да, отец брал меня с собой… Сыновей у него не было, пришлось мне помогать.

Гетайка уверенно показывала, куда ехать. Путешественники свернули в лес и вскоре оказались около старого, осевшего домика. Стены почернели от времени, стекло в одном оконце треснуло. Радомир с опаской открыл провисшую дверь. Несмотря на неказистый вид и пыль, внутри царил порядок: исправная печка, охапка хвороста, даже горшок был на шестке. На лаве стояло пустое ведро и лежало несколько целых свечей. Странники повеселели. Мужчины отправились за добычей, а женщины занялись домашними делами. Развели огонь, принесли воды, вымыли стол, лавки.

Хадиль поставила котелок в печь и в который раз глянула в окно. Видунья заметила, как она мрачнеет с наступлением сумерек. И ей очень не понравились мысли, появившиеся в голове Хадиль. Огнеяра собралась к ручью поить лошадей и позвала женщину с собой. Пыталась отвлечь её, развеселить, но не получалось. Возвращаясь обратно, альвийка спросила:

— Хадиль, что тебя тревожит?

— Ничего.

— Жаль, что ты не видишь себя со стороны, — мягко возразила девушка. — У тебя вид осуждённого на смерть.

А вот это было уже чистой воды подстрекательство, потому что гетайка как раз и думала об этом. Хадиль нервно дёрнулась, но не стала отпираться:

— Не хочу жить…

— Что за глупости? — фыркнула Огнеяра.

— Не могу…

Видунья посмотрела гетайке в глаза:

— Жизнь — самое дорогое, что у тебя есть.

Женщина нервно засмеялась:

— Ничего хорошего в ней нет и не будет. Безразличие, боль, унижение. Разве ради этого стоит жить?

— Я уверена, что в твоей жизни было не только это. Вспомни! Твои глаза загорались, когда ты рассказывала об отце, — альвийка остановилась.

— Ты ничего не знаешь обо мне! Тебе легко говорить о ценности жизни. Ты красивая, богатая, знатная, тебя любят и не обижают. Кто же не будет беречь такую жизнь?.. — глаза Хадиль внезапно стали холодными, как лёд. — Ты не видела другого, Огнеяра. К счастью для тебя.

Видунья тряхнула головой.

— Я знаю, что в жизни бывают плохие дни, Хадиль. Именно дни, а не вся жизнь.

Гетайка молчала, погрузившись в страшные воспоминания, даже не догадываясь, что те же безысходность и отчаяние накрывают стоящую рядом девушку. Огнеяра судорожно выдохнула, обрывая ментальную связь.

— Хадиль, тебе не повезло столкнуться с плохими людьми. Но разве встреча с нами не дала надежду, что в мире есть не только зло, но и добро?

— Не могу, не после такого…

— Всё можно пережить. Конечно, плохое забывается с трудом, но забывается. Ты теперь с нами. Мы позаботимся о тебе. Считай это новым началом!

— Не хочу, лучше уйти к отцу… Только он меня любил…

Альвийка прищурилась:

— Почему ты ищешь спасение в смерти? С чего ты взяла, что там будет легче?

Хадиль почувствовала злые нотки в голосе Огнеяры и взволнованно глянула на неё. А девушка, немного помолчав, заговорила:

— Ты говоришь, я не знала другой жизни?.. Ошибаешься! Однажды я почти умерла. Мой злейший враг выследил меня и напал. И бил он не только мечом. Проклятия… Премерзкая штука, хочу тебе сказать. А мне вдобавок не повезло враждовать с сильным колдуном, — видунья горько усмехнулась. — Знаешь, ворожбиты ведь бывают разные. Кто-то слабее, кто-то сильнее. А есть такие, у которых магия в крови. Они чувствуют, когда и куда бросить проклятие, они могут их менять, делать почти неснимаемыми. Мой враг был из таких. Он люто ненавидел меня и свои заклинания выплетал старательно и усердно… Я не смогла уклониться. Падая с обрыва, я чётко понимала, что это мой конец: я подохну или от проклятия, или от меча колдуна, который точно спустится вниз добить меня.

— Что было дальше? — заинтересованно спросила гетайка.

Огнеяра пожала плечами:

— Не знаю. Я упала ночью, а очнулась от яркого солнца… Всё это время пролежала без сознания. Наверное, колдун решил, что я мертва. Да это почти так и было. Я лежала как в могиле, погребённая под слоем песка. Было трудно дышать, я не могла пошевелиться. Каждое движение доставляло нестерпимую боль. Шевелилась только шея и руки. Первая мысль в голове — я сломала спину.