– Ну, как участковый мог бы предупредить!

– Может, еще и сторожем к вам наняться?

– Ну, к этой же нанялся… – с ядовитым сарказмом хмыкнула она.

– К кому, к этой?

– Сам знаешь, к кому…

– Слушай, давай проваливай, – сердито махнул рукой Старостин.

– Что?! – взвыла от возмущения Валентина.

– Следы не затаптывай. Эксперты здесь работать будут…

– Да ты сам уже здесь натоптал.

– Не твое дело!

Федор действительно прошелся по тому месту, по которому, как ему казалось, преступник утаскивал жертву в воду, но следов не оставил. Обувь у него чистая, а трава слишком густая и упругая, чтобы на ней оставались отпечатки подошв. Но ведь слева от дома за оградой трава не газонная, там, возможно, бурьян растет. И лес там к забору подступает. А сам забор всего на метр-полтора перегораживает реку. Преступник мог подкрасться со стороны леса, по пояс в воде обогнуть забор, пробраться на участок Шадрина, затаиться…

Федор не стал заходить в воду, он обошел забор через калитку, обследовал место, по которому преступник мог подобраться к дому, но свежих следов там не нашел. И трава не примята, и веточки не сломаны… Значит, убийца переплыл реку, чтобы добраться до жертвы. Все как в случае с Голиковым…

Теперь Старостин ничуть не сомневался в том, что Голикова убил тот самый ночной купальщик, которого видел Молодов.

Он вдруг вспомнил про свои расчеты, которые делал с голиковской пристани. К ней от пляжа вел самый короткий путь, который мог увеличиваться от пристани к пристани, если брать за точку отсчета деревенский пляж. От этой точки до участка Шадрина – самый длинный путь. Убийца был бы тупицей, если бы выбрал его. Он, может, и чокнутый, но голова у него должна соображать и рассчитывать расстояния. Если так, то стартовал он с точки на берегу, от которой к месту убийства Шадрина вел самый короткий путь, и на ней могли остаться следы.

Одна камышина сломана, другая. Тропинки к воде здесь нет, но через камыши кто-то продирался. И Старостин повторил этот путь. Он аккуратно вышел к самой воде и на глинистой кромке берега увидел четкий отпечаток обуви.

– Есть контакт! – крикнул он. Все-таки сбылся его прогноз, это не могло не радовать.

– Что там? – отозвался из камышей Снегов. Он не рискнул следовать за Федором, так и остался на тропинке, что тянулась вдоль берега.

– Туфля отпечаталась… Все, больше ничего.

Трава в одном месте была слегка примята. Возможно, преступник здесь раздевался, прежде чем войти в воду. Не в одежде же купаться. И туфли где-то рядом стояли. Но прежде чем снять обувь, убийца оставил четкий отпечаток подошвы. Хоть что-то, и то хорошо.

Снегов с экспертом пробрались через камыши, осмотрели место. Криминалист опустился на корточки перед отпечатком, плавными движениями открыл свой чемоданчик – гипсовый слепок делать будет.

– Может, кто-то просто искупаться решил? – спросил Снегов.

– Да нет, – покачал головой Старостин. – Во-первых, тут пляж недалеко, во-вторых, дно здесь плохое, сплошной ил.

– Может, просто кто-то ходил?

– Здесь везде глина, а отпечаток только в одном месте… Здесь он разделся и реку переплыл. Затаился на берегу, дождался, когда Шадрин появится…

– Почему именно Шадрин?

– Потому что мы, возможно, с маньяком дело имеем. Ему все равно, кого убивать, лишь бы из элитного поселка. Я вот подумал, что следующим Розанов может быть, у него третий по счету дом после Голикова и Молодова. Была такая мысль. Даже засаду организовать хотел. Может, маньяк догадался, что против него замыслили, поэтому изменил порядок. Не третьего по счету подкараулил, а последнего…

– Порядок изменил? А ты засаду, значит, поставить хотел… Так вроде же Востриков убивал.

– Вот именно, вроде, ты, Валерий Павлович, сам в это не веришь.

– Ну, теперь точно не верю…

– Востриков чужую вину на себя взял. И, я думаю, это не последний труп…

– Значит, маньяка искать будем, – совсем невесело проговорил Снегов.

– Или оборотня, – усмехнулся Федор.

– Оборотня?

– Ну, слух у нас по деревне пошел, дескать, оборотень объявился.

– Только нечистой силы нам не хватало…

– Говорю же, слух это… Но сила действительно нечистая. С чистой душой на такую резню не пойдешь.

– Резня. Точно, резня…

Следователь вышел на тропинку и по ней направился к месту, где лежал труп. Старостин – за ним. Не хотелось ему туда, потому что Прямыхов там. Острые вопросы – вещь неприятная, тем более в данном случае. Ведь ни абы кто сегодня погиб.

– Ну, что там, Валерий Павлович? – спросил Прямыхов.

Он обращался к следователю, а на Старостина даже не смотрел. Демонстративно не смотрел. Плохой знак.

– Да след нашли. Отпечаток подошвы. Возможно, преступник оставил, – предположил Снегов.

– А ты что, Федор Георгиевич, знаешь, как преступник действовал? – хлестко спросил Прямыхов.

Под дых метил. Старостин хоть и готов был держать удар, но все равно захватило дух в предчувствии подвоха.

– С чего вы это взяли, товарищ майор? – исподлобья глянул он на начальника.

– Ну, ты же тут у нас за все отвечаешь. И все знаешь. А преступника поймать не можешь.

– Почему не могу? Вострикова же поймал.

– Вострикова?!

– Ну, вы ж его героически раскололи.

– Только давай без этого… – поморщился Прямыхов. – Ничего там героического, просто работа. Планомерная грамотная работа…

– Да, но Востриков не убивал.

– Правильно, Шадрина он не убивал. Голикова убил, Молодова убил, а Шадрина – нет.

– Но почерк один.

– Ну, почерк и подделать можно… Ты мне лучше расскажи, почему Шадрина убили?

– Я откуда знаю?

– Он твой старый знакомый, да?

– Я всех тут знаю.

– Ты от вопроса не увиливай. Кому ты в позапрошлом году челюсть сломал?

– Ну, вышло так.

– А из-за чего вышло?

– Я понял, куда ты клонишь, Илья Викторович. Но если ты думаешь, что это я убил Шадрина, то… То лучше ничего не говори. Если в чем-то подозреваешь, то ищи доказательства. – Федор нарочно обращался к начальнику на «ты», чтобы сильней его пронять. – Будут доказательства, предъявляй. А без доказательств… Я ведь и послать могу!

– Ты как с начальством разговариваешь, Старостин?! – возмутился Прямыхов.

– А не надо меня тут носом… в кровь…