– Ты, Федор, наверное, устал?

– Ну, непростой сегодня денек…

– Может, тебе сауну нагреть?

– Да нет, мне бы в душ…

– Там и душ есть. Там все есть.

– Ну, не знаю…

– А я знаю. Знаю, что мне душа мало. После этой грязной камеры хочется в парную… Ты пойдешь первым, потом я.

Сауна Федору понравилась. Там хоть и электрическая каменка, но жару давала много. И душевая кабина в моечной, и купальня с холодной водой. И еще должна была появиться Надежда. Ведь она обещала…

Но она так и не появилась. Да он и не ждал ее долго. Помылся, выпил пивка и поднялся в дом. Оказалось, что Надежда спит крепким сном. Но ее можно было понять. Умаялась она за те дни, что провела в неволе, потому и не смогла устоять перед искушением приложить голову к подушке…

И сам Федор стал жертвой того же соблазна. Какое-то время он сидел у монитора, наблюдая за обстановкой вокруг дома, затем вышел во двор, сходил к пристани, чтобы прогнать сонливость, но в конце концов заснул перед экраном.

Рано утром на работу пришла Катерина, она его и разбудила. Она же приготовила завтрак, накормила и его, и проснувшуюся хозяйку.

Старостин фактически весь день бездельничал в компании Надежды, продолжавшей заигрывать с ним. Но и второй вечер закончился ничем.

А третью ночь он провел у себя дома. Пришел в десять часов вечера и завалился спать. Предыдущие ночи хоть и не были совсем уж бессонными, но спать хотелось невыносимо…

Течет река, несет свои зеленоватые воды куда-то на восток. Это не индийский священный Ганг, куда сбрасываются тела усопших, но и здесь трупов хватает. Сначала Голикова из воды выловили, затем Молодов на берегу лег, а сейчас вот новый покойник всплыл.

Капитан Старостин озадаченно скреб гладко выбритую щеку, глядя на труп своего не столько уж давнего соперника.

Тело Шадрина прибило к мосту. Какое-то время проходящие над ним люди думали, что это чья-то рубашка качается на воде, а потом кто-то высмотрел труп.

Покойника уже багром вытащили на берег, но Прямыхов со следственно-оперативной группой еще только на полпути к месту. Старостин и Ольгин выставили ограждение. Люди работу побросали, прознав про страшную новость, и со всех сторон шли к мосту.

И Елена Михайловна тут как тут.

– Батюшки-святы! Опять оборотень! – прижимая к щекам ладони, качала она головой. – Опять когтем своим!

Увы, но почерк все тот же – удар острым предметом в основание шеи. На этот раз в сонную артерию не попали, но смерть наступила.

– Ночью убили! – снова подала голос Елена Михайловна.

– Вы откуда знаете? – спросил Ольгин. – Вы эксперт?

– Не надо быть экспертом, чтобы про оборотня знать! – парировала Елена Михайловна. – Оборотень ночью нападает.

– А кто вам вообще про оборотня сказал?

– Начальник твой сказал! И не надо повышать голос на старших! – возмущенно протянула женщина. – Сопля ты еще зеленая!

Раздосадованный Ольгин махнул на нее рукой и подошел к Федору.

– Это правда? – спросил он.

– Что правда?

– Ну, то, что про оборотня вы сказали?

– Правда. С языка сорвалось… Помнишь, я говорил, что Молодов человека видел, который на тот берег поплыл. – Старостин махнул рукой в сторону элитного поселка. – Что-то, сказал, мистическое в нем было…

– А это человек был?

– Человек. Точно человек… А на тебя что, мистикой навеяло? – усмехнулся Федор.

– Да нет… Хотя тут и тронуться можно… Вторая неделя пошла, а уже три трупа.

– И всё – наша элита.

– Точно.

– И еще один момент есть…

– Какой?

Вместо ответа Старостин медленно поднял руку и резко опустил ее. Не хотелось ему говорить, что в этот раз погиб муж его бывшей жены.

Но разве Елена Михайловна могла что-то упустить?

– Федор Георгиевич, а ведь это муж вашей Валентины!

– Ты почему не на работе, Елена Михайловна? – решительно шагнул в ее сторону Старостин. – Почему прогуливаешь?

– Э-э, ты на меня не напирай! – протянула она, но назад сдала.

– Смотри, без премии останешься!

– А вот запугивать не надо!

– Я не запугиваю, просто на заметку возьму. – Федор достал из кармана блокнот, ручку.

И это подействовало. Так уж устроен человек, не любит он, когда его заносят в список, который может оказаться «черным». Потому и повернулась Елена Михайловна к нему спиной.

Старостин обвел взглядом остальных зевак, сделал одну пометку в блокноте, другую… Толпа стала редеть. А вдруг участковый начальству пожалуется? Действительно могут премии лишить. Все-таки капитан Старостин в Подречной – человек уважаемый, его даже совхозное начальство слушается.

Только толпа расходилась неохотно. На Федора косились. Ведь когда Молодова убили, он никого не разгонял, а тут Шадрин погиб, с которым его связывали известно какие отношения.

– А вы жене своей звонили? – спросил Ольгин, когда Старостин подошел к нему. – Ну, в смысле бывшей…

– Ну вот, и ты туда же.

– Да нет, я ничего…

– А что чего? Я его, думаешь, убил?

– Ну, что вы такое говорите! – возмутился Ольгин.

– Вот и не говори. Вообще ничего не говори…. Есть кому сказать…

Федор почему-то не сомневался, что Прямыхов проедется танком по этой теме. Язык у него что стальные гусеницы. С заусеницами.

Но Валентина появилась еще до появления начальства. Молодова на джипе примчалась, а эта на своих двоих прибежала. Кто-то позвонил ей, нашлись доброжелатели…

Она не стала падать на колени перед трупом, как это делала Молодова, но за голову схватилась и простонала:

– Это что, все правда?

Она обращалась в пустоту, но Федор точно знал, что сейчас она повернется к нему, поэтому отошел в сторонку, чтобы не объясняться с ней. Да и что уж тут говорить, если все и так ясно. Нет больше Шадрина Дмитрия Валерьевича, овдовела она.

Валентина все-таки настигла его, схватила за рукав куртки и с искаженным от злобы лицом спросила:

– Ну, и что ты мне скажешь?

– А что я могу сказать? – пожал он плечами.

– Что с Димой?

– Убили его.

– Кто?

– Не знаю.

– В глаза мне смотри!

– А вот кричать на меня не надо! – встал в позу Старостин. – Я тебе не муж! Мы с тобой чужие! Потому давай без истерик…