Меня удивила серьезность в его голосе.

— Что ж, они нас не пристрелили, — сказал я.

— Я о том, видели ли они вообще в нас людей? Вспомнят ли они о нас и подумают ли, что вот мы такие, спасли тех гвардейцев на Карске?

Я подумал об искаженном яростью лице Призрака Смерти. Вспомнил управляемый смертоносный гнев в холодных черных глазах. Вспомнил, как он хмыкнул, когда я заговорил с ним. Я слышал, что космодесантников называют Ангелами Императора, но не увидел в них ничего ангельского. Думаю, Призраки Смерти — очень подходящее название. Они действительно выглядели как воплощение смерти и доказали это, убив всех, с кем им пришлось встретиться на поле боя. Среди лежащих внизу тысяч трупов я не увидел ни одного, закованного в керамитовые доспехи.

— Сомневаюсь.

Иван кивнул и с раздражающим скрежетом почесал металлическую щеку.

— Словно смертные боги, — сказал он. — Словно существа из Писания обрели жизнь.

Он говорил несколько встревоженно, и сейчас я отлично его понимал. Одно дело — слушать легенды и героические сказания, и совсем другое — когда существа из этих легенд стоят перед тобой с болтером в руках, преисполненные праведной ярости. В моем разуме угнездилась беспокойная мыслишка: а что, если Призрак Смерти решил бы, что я враг Императора? Он пристрелил бы меня на месте, и я ничем не смог бы ему помешать. Космические десантники заставляли прочувствовать, что ты — всего лишь смертное ничтожество. Я рад, что они были на нашей стороне, но не уверен, что хотел бы встретиться с ними еще раз.

Антон, как обычно, решил озвучить собственные мысли:

— Не думаю, что они в чем-то на нас похожи.

— Уж точно не на тебя, — ответил Иван.

— Я серьезно. Думаю, у нас общего не больше, чем с орками.

— Это не так. Если истории не врут, когда-то они были людьми.

— Когда-то, Лев. Уже нет. Я смотрел одному из них в глаза. Они совсем не походили на человеческие. И когда он взглянул на меня в ответ, мне не показалось, что я вижу кого-то, кто мне сродни. Знаешь, говорят, что они живут вечно.

— Нет. Просто дольше нас, если их не пристрелят.

— Да, но у них есть генетическое семя, которое передается от одного воина к другому. Они живут вечно. Кто-то из них может носить семя, восходящее к временам, когда сам Император находился среди людей.

— Никогда не видел тебя таким задумчивым, — сказал я. Это тоже было правдой. Из всех удивительных и чудесных вещей, которые мне пришлось сегодня увидеть, размышляющий Антон был едва ли не самым поразительным зрелищем.

— И… и те титаны, они тоже древние, древние, как сам Империум, наверное. Некоторые из них, скорее всего, существовали уже во времена Императора и тогда, когда генетическое семя космических десантников было новым. Мы живем в странной и ужасной вселенной, Лев, — сказал он.

— И у тебя ушло столько времени, чтобы это понять? — спросил я.

Он уставился на меня так, словно вот-вот расплачется. У него был потерянный вид, словно у ребенка, заблудившегося среди толпы мира-улья. Странно видеть подобный взгляд у высокого стройного парня.

Настроение становилось все более мрачным. Я взглянул на бронированный остов «Неукротимого», сразу поняв, что все мы думаем об одном и том же.

— Он мертв, — первым сказал я.

Товарищи поняли, что я имею в виду. В «Неукротимом» не осталось жизни. Дух, обитавший в нем, исчез. Антон кивнул. Иван покачал головой. Их смятенный вид как нельзя более соответствовал моменту.

Издалека доносились звуки стрельбы и грохот сражения, но сейчас, думая о «Гибельном клинке», мы словно оказались в уединенном, принадлежащем только нам тихом месте. Старина «номер Десять» провез нас по полудюжине миров. Мы присматривали за ним, и он присматривал за нами. Теперь он казался нам единственным домом, который мы знали за прошедшее десятилетие.

— Что нам делать? — спросил Антон.

Они оба посмотрели на меня преданным взглядом, как в былые времена, еще в велиальской гильдии.

— Нужно найти офицера, — сказал я.

Никто из нас не шевельнулся. Умирающий еретик начал кричать, прося воды. Он лежал в тени разрушенного «Лемана Русса» прямо напротив нас. Антон обернулся, поднял лазган и избавил его от страданий. Мы вернулись к размышлению над своими проблемами.

— Еще ведь есть Заместитель, — сказал я. — Он может быть жив. Думаю, стоит проверить.

Мы старались как можно дольше оттянуть неприятный момент, но, хочешь не хочешь, сделать это было нужно. Нам следовало вернуться в «Гибельный клинок» и отыскать тела. Я сомневался, что кто-то мог выжить, но такую возможность не стоило сбрасывать со счетов. А если мы оказались бы единственными уцелевшими, необходимо было составить список потерь. Имперская Гвардия всегда тщательно относилась к подобным вещам. Еще мы должны были изъять архивы. Это была священная обязанность выжившего экипажа.

Антон сглотнул. Хотя он и был твердым орешком, какие-то дела не нравятся никому. Например, такое, как нам предстояло. Прежде с нами такого никогда не случалось, и никто из нас не вызывался на подобное. Старый танк казался неуничтожимым. Думаю, никто из нас все еще до конца не поверил, что его больше нет.

Но было нечто еще. Своего рода инертность. Сидя на крыше, мы словно удалились от земных дел. Все вокруг нас будто утратило реальность. Мы были одни посреди руин, пыли и трупов, нам не оставалось ничего, кроме как наблюдать, как мимо проносится Вселенная. Когда мы начнем что-то делать, то снова окажемся в мире приказов и обязанностей, в мире, где нас могут убить и в котором нам придется работать. Несмотря на наше подавленное настроение, в воздухе витал дух торжества. Он исходил от выживших созданий, за которыми никто не присматривал, и впервые за долгие годы они не знали, что им делать.

Иван хмыкнул, поднимаясь на ноги.

— Думаю, стоит, — наконец сказал он.

Иван никогда не упустит шанса опустить тебя на грешную землю.

— Пошли, вы, оба, — бросил он. — Нас ждет работа.

Мы забрались обратно в «Неукротимый», двигаясь со всеми предосторожностями, куда осторожнее, чем тогда, когда спасались из него. Было что-то зловещее в нашем возвращении. Как будто я копошился внутри большого трупа.

Мы находились в выжженном остове некогда живого создания. Думаю, все мы чувствовали нечто подобное. Первым доверили идти мне, что довольно разумно, ведь никому, у кого есть хоть капля инстинкта самосохранения, не хочется оказаться на линии огня у человека с дробовиком.

Я затаил дыхание и скорее крался, чем шел. Я был готов ко всему — всегда оставалась вероятность, что космические десантники кого-то упустили и внутри все еще прячутся враги.

Мы снова вошли в командную кабину. Никто из нас не мог смотреть на мертвого лейтенанта. Я замер и взглянул на старое кресло. Сколько часов я в нем просидел? Сколько лиг проехал на этом древнем танке? Одно теперь я знал наверняка — в ближайшее время ничем подобным мне не придется управлять. Кабина казалась совершенно другим местом, и я чувствовал себя другим человеком, уже не тем водителем, который выполнял приказы лейтенанта.