— Вы неверно меня поняли — прикосновение к нашему оборудованию без требуемых ритуалов может закончиться вашей гибелью, если мы вовремя не вмешаемся.

Заместитель кивнул. Ему, как и мне, было ясно, что имел в виду техник. Он взглянул на капрала Гесса:

— Ты слышал! Проверь, чтобы каждый это знал.

Гесс кивнул, после чего повернулся ко мне.

— Ты слышал второго лейтенанта, — сказал он. — Проверь, чтобы каждый знал, что ни к чему нельзя прикасаться. Объясни, что если техники или оборудование не убьет их, то это сделаю я. И в особенности это касается тебя, Антон!

— Ты когда-нибудь видел, чтобы я не делал чего-то глупого, капрал? — спросил Антон, нацепив на себя одну из самых своих безумных улыбок.

— Когда ты спишь, — ответил Гесс. — Но даже тогда я сомневаюсь, что твои сны не наполнены глупостями.

Мы загрузили в рюкзаки столько снаряжения, сколько могли унести. В основном это были боеприпасы и еда, а также несколько вещей, принадлежавших погибшим товарищам. Я стоял возле кузова «Атланта», не желая забираться в него, пока остальные проходили мимо. Я оглянулся на наш старый «Гибельный клинок», уже покрытый странными белыми символами, желая посмотреть на него в последний раз.

Я не сходил с места, пока капрал Гесс не затащил меня внутрь и не захлопнул тяжелую металлическую дверь. Последнее, что я увидел, был громадный расколотый корпус древней машины войны, который напоминал мне человеческий остов. Я все еще вижу его. Стоит только закрыть глаза, и на меня накатывают воспоминания.

Внутри «Атланта» было довольно холодно. Мы присели там, где нашлось свободное место. Техники даже не попытались предоставить нам хоть какие-то удобства. Повсюду громоздились тяжелые металлические ящики. Между нами валялись снятые запчасти, и нам пришлось садиться или ложиться прямо возле них. Было темно, но никто даже не подумал включить свет. Думаю, техники полагались на устройства ночного видения. Антон похлопал по переборке, и кто-то в кабине его понял, поскольку на потолке тускло замерцала светосфера, осветив кузов.

Заместитель присел на ящик и уставился вдаль, хотя не мог там ничего увидеть. Казалось, он затерялся в воспоминаниях. Он словно сам стал машиной и просто перешел в режим ожидания, пока мы ехали к пункту назначения. Остальные с любопытством разглядывали ящики. Всем было интересно, что в них, и я знал, что у Антона и Гесса особенно остро зудели пальцы. Тем не менее все помнили предупреждение техников, и никто не попытался вскрыть один из ящиков.

В «Атланте» я ощущал себя узником, хотя никогда не чувствовал себя так в куда более тесной кабине управления «Гибельного клинка». Я стоял, шатаясь при каждом повороте ремонтного танка, держась за трубу в стене и задаваясь вопросом, для чего она нужна. Возможно, все из-за того, что мне нечем было заняться и я не мог повлиять на происходящее. Я скажу, что хорошего в том, чтобы быть водителем «Гибельного клинка», — могучая машина, отвечающая на твои команды, дает тебе по-настоящему почувствовать свою власть.

Меня начала одолевать клаустрофобия. Я завидовал Заместителю из-за того, что он как будто не замечал окружающего. Временами мне чудилось, словно сквозь рев двигателя я слышу вдалеке грохот тяжелой артиллерии. Конечно, я просто волновался, что в нас может угодить один из снарядов или выстрел лазерной пушки. Всякий раз, когда «Атлант» пересекал препятствие или трясся на неровной земле, мои внутренности сжимались в тугой узел. С меня градом катился пот. Во рту пересохло. Я был напуган больше, чем во время боя на «Гибельном клинке».

Я тщетно пытался убедить себя, что волнуюсь зря. Возможно, это было нечто вроде отложенной реакции на события минувшего дня. Возможно, я не мог избавиться от мыслей о смерти. Мне казалось, что я погибну в этом крошечном тесном кузове, что больше никогда не увижу солнечного света, что «Атлант» станет мне могилой.

Я заметил на себе странные взгляды Антона и Ивана.

— Чего уставились? — спросил я.

— Не знаю, но оно глядит в ответ, — ответил Антон. Старая шутка из нашего детства. Он улыбнулся.

— Неважно выглядишь, — сказал Иван. — Что-то задумал?

Он говорил тихо, так, чтобы ни капрал, ни Заместитель его не услышали.

— Нет, — ответил я. — Просто думаю.

— Тогда неудивительно, что ты так позеленел, — сказал Антон. — Не хочешь перенапрягать свои крошечные мозги?

— У него они хотя бы есть, — ответил Иван. — Когда я гляжу тебе в ухо, твоя голова просматривается насквозь.

Они продолжали тихо разговаривать и подкалывать друг друга, пока «Атлант» ехал через руины города в направлении отдаленного звука битвы.

Наконец «Атлант» остановился. Задняя дверь распахнулась, и в ярком солнечном свете возник адепт в красной мантии с наброшенным на голову капюшоном.

— Вы должны выйти здесь, — сказал он. — Дальше мы вас подвезти не можем.

Мы радостно выбрались наружу. Оглянувшись, я увидел, что там, откуда мы приехали, на многие лиги не осталось ничего, кроме руин. Кругом больше не высились звездоскребы. Я услышал поблизости тяжелый орудийный огонь, рев машин и громогласную поступь титанов.

Заместитель вышел из «Атланта» последним и сверился с наручным хронометром. Как и во все офицерские часы 7-го, в него был встроен навигатор. Узнав наши текущие координаты, Заместитель развернулся и направился в расположение штаба. Мы не поблагодарили техноадептов и не попрощались с ними, но им, похоже, было все равно. Я помахал им на прощание, но никто не поднял руки в ответ и не сказал ни слова.

Мы шагали по улице, заваленной обломками. Когда ты оказываешься на склоне улья, то теряешь ощущение реальности, — это как оказаться на склоне вулкана. Мы видели тянущиеся вдаль бесконечные звездоскребы, один выше другого, словно горный хребет, который покрывал половину мира. Башни, замеченные нами на подступах к улью, были всего лишь крошечными подобиями этих колоссальных строений. Глупо, что мы вообще пришли сюда. Мы были словно армия насекомых, которая пытается захватить человеческий город. Громадный улей терялся в облаках. Вдали виднелось мерцание, озарявшее весь город, размытый участок света, одновременно зловещий и таинственный. Мне стало интересно, что же это. Раньше я уже видел такой свет, но никогда не приближался, чтобы рассмотреть получше.

Пока мы шли на звуки битвы, нас внезапно накрыло волной людей и бронетехники, двигавшихся к удаленной цели. Это было странно — мы оказались единственными, кто перемещался не по приказу. Вокруг нас солдаты бежали на позиции, поначалу сотнями сотен, а затем и тысячами тысяч.

Не похоже, что у нас была какая-то конкретная цель, но я недооценил новоприобретенную решимость и выносливость Заместителя. Мы продолжали идти, пока не попали в засыпанные мусором руины городской площади. Она была покрыта палатками и знаками, указывающими на подвалы, и, когда мы спросили, Заместителю показали, где находится наш новый штаб командования.