Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я очнулся лишь утром следующего дня. Очнулся, чувствуя, что кто-то бередит меня за рукав больничной рубахи. Открыв глаза, я увидел молодого человека, который шепотом называл мое имя и спрашивал, могу ли я говорить.
— Кто вы? — спросил я, не понимая спросонья, что со мной происходит и где я нахожусь.
— Я к вам от… — начал он нараспев, но не успел договорить.
В дверь вошли несколько человек.
— Почему в палате посторонние?! — с ходу заорал солидный мужчина в белом халате. — Кто вы? А ну немедленно уходите отсюда!
— Я… Я просто… Пришел белье проверить, — молодой человек кокетливо пожал плечами, пытаясь всем видом продемонстрировать исключительную невинность своих действий.
— Может, заменить?
— Нет! Уходите! Не мешайте! И не появляйтесь здесь! — кричал начальник в белом халате.
— Извините, — юноша пожал плечами, бросил на меня какой-то странный — не то извиняющийся, не то сочувствующий — взгляд и тут же вышел.
* * *
— Так вы утверждаете, что не нападали на доктора Рабина? — спросил меня лысоватый человек в очках, представившийся следователем. — Но у нас есть свидетельские показания, в которых говорится, что вы напали на доктора Рабина и угрожали ему…
— Прекратите это! — заорал я. — Я вообще не понимаю, что происходит и по какому праву меня здесь держат! У меня сегодня важный день. Подписание контракта! Я не могу здесь находиться!
Мои нервы на пределе. Ощущение, что я все еще сплю. Причем давно. Сплю, и это мне снится — вчерашние бесчисленные совпадения, доктор Рабин, его лекция, охранники, эта больница, медсестра, известие о том, что я, оказывается, наркоман. Теперь этот отвратительный тип, уверяющий меня в том, что я якобы напал на доктора Рабина, обещал его убить и даже попытался это сделать.
— Вы больны, у вас травма и постельный режим, — ответил следователь. — А мы ведем дознание.
— В таком случае мне нужен адвокат! Я не нападал на Рабина! Это меня избили его охранники! И накололи наркотиками!
— То есть вы не отрицаете, что находились в состоянии наркотического опьянения? — глупо улыбнулся следователь.
— Я не буду разговаривать с вами без адвоката! — осатанел я. — Меня оговорили!
— И, может быть, это не вы взломали вентиляционный люк на крыше кинотеатра «Cinema-Gold»? — досадливо пожал плечами следователь. — И это не ваши отпечатки пальцев на куске арматуры, обнаруженном там же? Будет вам адвокат. Будет. Я одного не могу понять, зачем понадобилось влезать через вентиляционный люк? Это глупость какая-то…
— Меня не пустили внутрь! — выпалил я.
— Ну, скажете тоже! — расхохотался следователь. — Всех впустили, а вас не впустили! Просто заговор какой-то!
— Вот именно! — я абсолютно потерял контроль. — Это очень похоже на заговор!
Следователь смотрел на меня с искренним удовлетворением и улыбался.
— Что?! — не понял я.
— Вот и свидетели говорят, что вы, когда нападали на доктора Рабина, обвиняли его в каком-то заговоре, — ответил следователь. — Очень хорошо. Все сходится. Вы у психиатра никогда не лечились?…
— Черт! Пойдите вон! — сорвался я, он просто издевался надо мной. — Адвоката! Адвоката!
— Да, хорошо. Впрочем, я уже все выяснил. Спасибо, — сказал следователь и вышел.
У меня слезы выступили на глазах — от злости, от негодования, от бессилия. Это действительно заговор! Нет, это не может быть паранойей! Все просчитано. У меня нет телефона — он остался в машине и вдобавок выключен. Катрин не будет меня искать, мы с ней расстались. Дана не знает, куда я поехал. Все одно к одному. Я заложник!
— Да, кстати! — голова следователя снова появилась в дверях. — Не делайте глупостей. За вашу безопасность круглосуточно отвечает дежурный полицейский.
В проеме двери промелькнул человек в полицейской форме.
— Я этого так не оставлю! — закричал я.
— Разумеется, — улыбнулся следователь и исчез за дверью. Господи, разве такое может быть?! Почему они чувствуют такую безнаказанность?… Или они потом скажут, что я был в состоянии наркотического опьянения, опасен для себя и окружающих, а поэтому они были «вынуждены меня удерживать в моих же интересах»? Черт, я же потом ничего не смогу доказать! Меня охватило отчаяние.
Но зачем охранникам этого Рабина было меня избивать и пичкать наркотиками? О каких свидетелях говорил этот следователь? Откуда?! Там, в холле, никого не было, кроме самого Рабина и его охранников! Кто мог дать показания?
И главное — в чем меня обвиняют? Я угрожал Рабину? Хотел его убить? Нет, это бред! Это заговор!
Или ошибка? Может быть. Но так не вовремя! Уже, наверное, полдень, а в три часа встреча с… Сакс!!! Меня осенило. Сегодня в три часа дня должно было состояться подписание контракта! Это подстроил Сакс, чтобы обойтись без меня?! Не может быть… Но у кого еще есть резон держать меня здесь за душевнобольного?
Я нажал на кнопку вызова медсестры. Еще раз, и еще несколько раз. Никакого результата. Начал кричать, но мне не ответили. Я заплакал. Уже не помню, когда плакал последний раз. Еще два дня назад я боялся умереть и не хотел жить. А сегодня меня как будто вычеркнули из списков. И не умер, но и не живу…
— Джулиано, вставай! — в спальню влетел Пьетро Медичи.
Рядом с его младшим братом спали паж Джеромо и неизвестная девушка лет шестнадцати.
— Пошли вон! — грозно прикрикнул на них Пьетро.
Те испуганно вскочили и, не успев сообразить, что происходит, похватали свою одежду и скрылись за дверью.
Джулиано сел, протирая сонные мутные глаза. Рядом с кроватью, на полу, валялась черная мантия с красивейшим поясом из трех кожаных полосок — коричневой, красной и голубой. Они переплетались между собой замысловатым орнаментом.
Пьетро хотел было сообщить ту важную новость, что заставила его так кричать рано утром, но, заметив мантию, запнулся.
— Ты опять был в монастыре святого Франциска?
Джулиано кивнул.
Монастырь святого Франциска приютил у себя весьма оригинальное братство — орден Магдалитов. Они почитали Марию Магдалену. Причем довольно странным образом. Из месяца в месяц женская половина ордена усердно молилась и соблюдала ритуалы «пестования тела», готовясь к обряду единения, который проводился каждое полнолуние. Монахини отдавались своим братьям, чтобы поделиться с ними накопившейся в них святостью. В момент наивысшего блаженства на мужчин тоже сходило благословение.