Огонь быстро пожирает бумагу. Когда пламя подбирается слишком близко к моим пальцам, так, что стало горячо держать, я отбрасываю ее подальше, и мы наблюдаем, как она догорает вдалеке.

Пахнет жженой бумагой. Когда язычки пламени полностью потухают, отец отдает мне зажигалку, достает сигарету и продолжает:

– Ну вот, дело сделано. Хочу, чтобы ты знал, после нашего разговора, ну, скорее, правда, это было похоже на монолог, но не важно, я не держу на тебя зла. Со всеми, бывает, случаются всякие… глупости. Надеюсь, эти мысли исчезнут у тебя из головы вместе с этой бумажкой, – сказал он, поднимаясь.

Я уже думаю, будто чтение морали окончено, но он продолжает:

– Я читал твое досье и знаю, через что тебе пришлось пройти. И я могу себе представить, плюс – минус, что тебе нужно. Но вот что странно, с Еленой все куда сложнее: я и понятия не имею, чего ей не хватает. Как могу, пытаюсь держать все под контролем, но… Я несу ответственность за то, что она сделала с твоей футболкой. Это совершенно непростительно, и она за это извинится, даю тебе слово. Но тебе нужно быть терпеливее, и я бы очень хотел, чтобы ты… не принимал все так близко к сердцу, что ли.

Я застываю, сидя на скамейке. Вот сволочь, Солис, продажная тварь! Я же говорил ей уже, сто раз, что идиотское досье нужно сжечь.

Это моя жизнь, и смотреть на него могу только я, что тут не понятного, блин? И что значит «не принимай все так близко к сердцу»? Типа пошел я?

Грубо говоря, он просит меня не обращать на нее внимания? Я и так это делаю, но ведь любому терпению есть предел, а она с самого первого дня трясет передо мной своей задницей, нарушая все мои личные границы.

– Я, кажется, уже говорил, но за все это время, ты общался здесь с Еленой больше, чем я за последние полгода, – сказал он после небольшой паузы.

Правда, что ли? В таком случае она должна вообще не обращать на него никакого внимания. Вот счастливчик!

Было уже два часа ночи, я замерз и, надо признать, был очень рад оказаться наконец-то в теплой машине.

После подобного разбора полетов они должны были как минимум попросить меня уйти, или даже вызвать копов, но я, хоть убей, никак не могу понять их реакцию.

Телефонный звонок прерывает мои мысли.

– Это Энджи, – говорит отец.

Он нажимает на руле кнопку громкой связи и раздался голос матери.

– Дэн? Где вы? – шепотом спрашивает она.

– Едем, дорогая.

– Тиган с тобой? – взволновано уточняет она.

Он взглянул на меня, будто хотел удостовериться, что я действительно сижу в машине. Я нахмурился.

– Да, он здесь.

– Слава богу, – вздыхает она. – Будь внимателен на дороге.

– Обещаю. До скорого, – отвечает он, улыбнувшись мне.

Снова воцарилась тишина. Отец вздохнул, и я увидел, как его пальцы с силой сжали руль.

– Энджи с трудом поправляется после тяжелой химиотерапии. Надеюсь, она не испугала тебя тогда, – говорит он.

Меня очень удивляет эта новость, но отрицательно качаю головой. И хоть я отворачиваюсь в сторону, он все равно замечает это. Тема закрыта, чему я несказанно рад.

Когда мы подъехали к дому и припарковались, я первый выскочил из машины. Судя по тому, как начинала подергиваться моя голова, мне срочно нужно было спокойно побыть одному, чтобы поскорее забыть весь этот дерьмовый вечер.

Но не успеваю я сделать и трех шагов, как отец чуть ли не прижимает меня к машине. Блин, да что ему от меня надо?

– Я надеюсь, что достаточно ясно выразился: Елену ты не трогаешь ни под каким предлогом. Никогда. Ни из ненависти, ни из любви. Если же ты ее хоть пальцем тронешь, то пеняй на себя, разбираться в этом случае будем уже в присутствии Натали или копов. Я тебя предупредил.

Мои нервы были напряжены как натянутые струны. Ненавижу, когда мне говорят, что я должен делать, а что нет. Но я не двигаюсь и держу себя в руках. Дэниел, по крайней мере, уважает личные границы, как настоящий мужик.

Он несколько мгновений смотрит на меня в упор, а потом делает вид, что ничего не было.

Но когда мы зашли в дом, я все-таки предпочел держаться от него на некотором расстоянии. Ему почти что удалось произвести на меня впечатление.

Дома все было спокойно, свет нигде не горел.

Сразу пошел в свою комнату. На лестничной площадке второго этажа сидела мать. Должно быть, она ждала меня, но так и не решилась заговорить. Она выглядела какой-то взволнованной, а под носом у нее уже не было той трубочки.

Прохожу мимо нее, не останавливаясь. Слишком много было общения для одного вечера.

В полной тишине поднимаюсь на третий этаж. Там, наверху, дверь в комнату львицы заперта. Так же как и последние четыре дня. Интересно, она еще не спит?

Как по мне, так ей бы лучше вообще никогда не ложиться.

Падаю на кровать и принимаюсь рассматривать потолок. Вокруг меня не раздавалось ни звука. Гнетущая тишина.

* * *

Да, я знаю, мне говорили, что сегодня тот самый день, когда я могу не заправлять кровать, но я все равно ее заправил, сразу как проснулся.

Бенито наказан за то, что стащил из кухни пирожные. А это значит, лучше мне остаться в своей комнате, потому что жирный Дэйв сказал мне, что разобьет мне голову, если я выйду.

– Тиган?

Я обернулся. Энн была здесь.

– Тиган, ты почему заперся?

– Просто так…

Она улыбается и приседает на корточки передо мной. Она милая, не то что Энтон. Он всегда кричит на меня и делает мне больно, когда хватает.

– Ты знаешь, какой сегодня день? – спрашивает меня Энн.

Я помотал головой, хотя прекрасно знал.

– Сегодня твой день рождения. Тебе исполняется шесть лет, Тиган. Все ждут тебя, чтобы ты задул свечи.

– Не хочу.

Она хмурится.

– Что? Но почему? Все любят задувать свечи.

– Не-а. Не хочу.

– Ладно… Но ведь тогда ты не сможешь загадать желание, – настаивает она.

Желание? Знаю уже, что все это неправда. Не работают эти ваши желания. Даже несмотря на то, что я был послушным ребенком, ничего не сбылось из того, что я хотел. Энн наврала мне про маму, хотя и говорит сама все время, что врать нехорошо.

– НЕ ХОЧУ ЗАГАДЫВАТЬ ЖЕЛАНИЕ!

Я кричу так громко, что Энн сердится на меня.

– Не кричи на меня, Тиган! Послушай, не каждый день – твой день рождения. Либо ты сейчас спускаешься есть торт, либо ты остаешься здесь думать о своем поведении. У тебя есть выбор. И если ты будешь послушным, то твое желание когда-нибудь обязательно исполнится. – Она берет мои руки в свои и улыбается. Снова мне врет.