Единственное, что срывается с моих губ, так это невнятное рычание, которое рассыпалось где-то около ее шеи. Внезапно ее дыхание прерывается

– Я… я не буду просить у тебя прощения, – прошептала она.

Ее голос дрожит от страха, я чувствую, как ее слезы бежали по моим пальцам, которые до сих пор держали ее лицо, и она мне говорит, что не будет извиняться?

Сжимаю зубы. Я стою прямо напротив нее, страшный, как никогда, а она продолжает настаивать на своем?

Несколько секунд стою неподвижно, а потом чуть сильнее сжимаю ее подбородок в своей ладони.

Она слегка застонала, но все еще не хотела извиняться.

Я настаиваю и прижимаю ее крепче к двери, но и это ничего не меняет.

Перейти на следующий уровень я уже никак не мог. В первый раз в жизни со мной такое. Обычно я не способен себя остановить. Ее ногти, которые с силой впились в мои татуировки, уступили место двум горячим и дрожащим ладошкам. Конечно же я хочу дойти до крайней точки. Но перебарываю себя и так резко отпускаю ее, что маленькое тело медленно сползает по стене в шоке от всего произошедшего, в то время как я разворачиваюсь и бегу оттуда со скоростью света. Дверь за мной так громко хлопает, что даже стены дрожат.

Я, как волчок, наматываю круги по своей комнате. Мои чертовы руки больше не трясутся, но теперь им просто необходимо что-то ударить.

Из-за этой сучки теперь мне хочется рыдать, но ничего не получается. Это приносит еще большее разочарование, чем стояк в моих слишком тесных джинсах!

Несколько раз с силой тру лицо, но это никак не помогает. Тогда я сую руки в карманы и в одном из них нахожу сигареты.

Лихорадочно поднеся одну ко рту, мне приходится не один раз щелкнуть зажигалкой, чтобы наконец поджечь ее.

Я глубоко затягиваюсь и поднимаю голову, чтобы вместе с дымом выпустить наружу и весь мой гнев. Потом закуриваю еще одну и еще, но вдруг реальность вернула меня на землю. Черт, да что же это я делаю? Если она об этом расскажет – а она об этом расскажет – ее отец мной займется по-серьезному. Пожалуй, может, будет лучше, если я смотаюсь прямо сейчас.

Вдруг у двери моей комнаты раздается глухой шум. Я застываю на месте, и мне кажется, что все останавливается вместе со мной в этот момент: мозг, сердце, мышцы.

Кто-то стучит в дверь и тут же открывает ее, не дождавшись ответа.

На пороге стоит отец с двухметровой палкой в руках. Кошмар, все, я труп. Кажется, я зашел слишком далеко, должно быть, она уже все им рассказала!

Холодок пробежал по моему позвоночнику.

Дэниел ринулся в мою сторону. На нем только трусы и широко распахнутый халат. Он выглядел как человек, который просто вне себя от ярости.

Шаги были уверенными и быстрыми.

Я отпрянул назад, когда он подошел ко мне совсем близко, и нервно задышал.

Он молча останавливается в нескольких сантиметрах от кровати. Очень странный тип. По нему было заметно, что в этот раз он уже конкретно на взводе – даже вчера вечером он таким не был – но он стоял неподвижно, будто ожидая какой-то реакции с моей стороны.

Несколько долгих секунд прошли в полной тишине, затем он показал мне свой телефон, который был у него в руке. Он что, хочет показать мне, что вызовет копов потому что я зажал его сучку дочь? Так пусть уже возьмет и сделает это, и не тянет кота за все подробности.

И, видимо, из-за того, что я никак на него не реагировал, он подошел ко мне ближе и выдернул сигарету прямо изо рта. Затем он резко разворачивается и со злостью выбрасывает ее на балкон. Если он хотел, чтобы я отсюда побыстрее убрался, потому что обидел его дочь, то хотя бы мог оставить мне мою сигарету.

Он вернулся и показал пальцем на потолок.

Да блин, не понимаю, что он от меня хочет?

Я не поднимал глаз, несмотря на то, что он этого требовал. Внутренне готовый ко всему стою перед ним неподвижно.

Интересно, он меня ударит?

– Я в отпуске и сейчас шесть часов и тридцать две минуты утра, и мне совсем не нравится то, что пришлось встать из-за того, что ты куришь в своей комнате! Или ты поступишь как заправский хулиган и просто отключишь это дерьмо, или будешь курить только на улице, но если мой телефон зазвонит хотя бы еще раз из-за детектора дыма, то спать ты будешь в саду! – заканчивает он.

Прозвучит глупо, но я не смог сказать ни слова. Лишь проследил за направлением его пальца и увидел, что он показывает на красный огонек детектора на потолке, который судорожно мигал.

А! Блин, ну я и придурок!

Я так перенервничал из-за этой сучки львицы, что закурил в кровати, прямо под ним.

Так вот, значит, почему он ввалился в мою комнату с видом человека, который готов меня убить? Не из-за своей дочери?

Не дождавшись ответа, он развернулся и быстрым нервным шагом направился к двери, так что его халат летел вслед за ним.

– И спи давай! Ты видел, который сейчас час? На тебя смотреть страшно, – добавляет он, выходя из комнаты.

Я так и стою посреди комнаты, пока с лестницы доносятся его тяжелые шаги.

Если правильно понимаю, львица ничего ему не рассказала. На несколько секунд я испытал невероятное облегчение, но вдруг мое сознание молнией пронзила мысль: это она пока не сказала.

Зная ее, я смело могу сказать, что она дождется самого дерьмового момента, чтобы воспользоваться этой информацией.

Блин, я так говорю, будто знаю ее всю жизнь, но ведь прошло только четыре дня!

Никто раньше так не занимал мои мысли.

Глубоко вздыхаю, но ничего не поделать, во мне безнадежно поселилось чувство какой-то мнимой паники. Со мной уже такое бывало, и знаю, что оно так и будет сосать где-то под ложечкой, пока с грохотом не взорвется. Надеюсь, Елена не отдает себе отчета, что на самом деле находится в руках моей паники.

Черт, нужно перестать ее недооценивать. Все она прекрасно знает, знает и то, что я только что дал ей козырь в руки.

Запрыгиваю на кровать. Отец прав, надо похулиганить немного и отключить это дерьмо, чтобы он больше не заваливался ко мне в своих трусах с видом серийного убийцы.

Мне даже подпрыгивать не пришлось – я встаю на кровати и дотягиваюсь до детектора. Кручу его, снимаю и достаю батарейки. Потом стараюсь приделать его обратно, но у меня ничего не получается.

Три секунды спустя я бросаю о стену ту часть, которая оставалась у меня в руках.

От удара она разваливается на куски, и они падают на ковер. Ну вот, одной проблемой меньше. И мне становится даже легче, что я разбил хоть что-то, пусть и не лицо львицы.

* * *