– Да кто же это такой?!!

– Это мой духовный сын.

Уронив голову и мрачно глядя в землю, начальник уголовного розыска районного отделения УВД Максим Максимович Соколов сидел на краю громадного пня, оставшегося от спиленной недавно бригадой рабочих двухсотлетней ветлы. В ее рваное треугольное дупло девятилетний Максимка Соколов забирался еще в первый свой приезд в Малютов с отцом на ярмарку кооператоров. Он смотрел сухими немигающими глазами и курил седьмую сигарету «Лайка» подряд. В мясистых губах капитана сигарета сгорала после трех затяжек.

Над трупом молодой женщины, убитой ранним утром начала ноября 1967 года в городском парке культуры и отдыха имени Горького, колдовали начальник ОТО Семен Семенович Тупицын, сухопарый мужчина пенсионного возраста, и молодой следователь Илья Феликсович Варганов, присланный в РОВД из Города в целях усиления кадров и еще не смирившийся с этим несправедливым поворотом судьбы. На лице следователя было скучающее выражение, словно это убийство отвлекло его от более важных дел.

– Поразительный случай! – говорил Тупицын, сидя на корточках и изучая труп. – Первый случай в моей практике…

– Не вижу тут ничего поразительного, – лениво возражал Варганов. – Обычное бытовое убийство с помощью, скорее всего, шнура. Удавление, оно же – задушение. Смерть наступила в результате асфиксии. Одежда на жертве в порядке, следовательно, на изнасилование не похоже. В сумочке деньги немалые, сто пятьдесят три рэ с копейками, на левой руке золотое кольцо, в ушах сережки. Ограбление тоже исключаем. Судя по внешности, дама привлекала повышенное мужское внимание. Одежда на ней новая, праздничная. Отсюда можем допустить, что она пришла на свидание. Встретились, повздорили, ну и… Как говорится, ищите мужчину.

– Удавление, говорите? – Тупицын помотал головой. – Нет, голубчик, это не удавление. Странгуляционная борозда идет вверх, и она не замкнута. Но при удавлении она идет горизонтально и бывает замкнутой. Это не удавление, а повешение. К тому же, как медэксперт, я ответственно заявляю, что причиной смерти была не асфиксия. При искусственном нарушении дыхания лицо жертвы приобретает синюшный цвет, вываливается язык, происходит непроизвольное выделение мочи и кала. А эта – взгляните! – точно заснула. Смерть была мгновенной, жертва даже не успела испугаться. Конечно, вскрытие покажет. Но вот мое предварительное мнение: смерть наступила в результате разрыва шейных позвонков и продольного мозга.

– Повешение? – удивился Варганов. – Ближайшее дерево отсюда в десяти метрах. Если ее, как вы говорите, повесили, зачем было…

– Вот! – торжествующе воскликнул Тупицын. – И это еще не все. В процессе повешения, добровольного или принудительного, мгновенной смерти обычно не бывает. Мучения длятся четыре-пять минут. Сердце продолжает биться, мозг работает. Человек переживает страшные физические страдания. Поэтому лица висельников представляют собой зрелище не для слабонервных. Для того чтобы разорвались шейные позвонки, тело должно не просто повиснуть в петле. Оно должно упасть с некоторой высоты. Кстати, именно так и поступали в некоторых цивилизованных странах с девятнадцатого века. Осужденных не просто лишали опоры под ногами, а сбрасывали с высоты нескольких метров через люк. Это делалось из соображений гуманности.

– Хороша гуманность! – проворчал Варганов, ежась от утреннего холода.

Тупицын встал с корточек, протирая чистой тряпочкой запотевшие очки.

– Если предположить, что девушку убили на этом месте, напрашиваются две версии. Либо убийца был настолько ловок и силен, что повесил жертву на вытянутой руке. И при этом тряхнул ее так основательно, что разорвался спинной мозг. Либо – что куда вероятнее – он свернул жертве шею каким-то другим способом. Например, точным ударом в подбородок. Или обхватив жертву за горло сзади и резко повернув ей голову. И уже потом взял шнур и сымитировал повешение.

– Но зачем? – Варганов поморщился.

– Борозда бледная, не глубокая. Очень, очень похоже на имитацию.

– А бывали подобные случаи?

– Имитация повешения? Да сколько угодно. Обычно это делается, чтобы имитировать самоубийство. Как правило, так поступают неопытные преступники. Раздробят жертве череп или сломают шею, а потом подвешивают ее в петле и думают, что милиция констатирует самоубийство. Но всегда можно точно определить: повесился человек или нет. Например, по состоянию крови. У повешенного она темная и жидкая. Темная – от недостатка кислорода. Жидкая потому, что во время асфиксии в кровь поступают разжижающие вещества. Они заставляют ее быстрее циркулировать. Таким способом организм сопротивляется смерти.

Тупицын тяжело вздохнул.

– Сколько было убийств в вашей практике, голубчик?

Варганов густо покраснел.

– Не тушуйтесь! Это не тот опыт, которому стоит завидовать. Ах, если б вы знали, сколько совершается глупых, бессмысленных убийств! Причем самые изощренные убийства совершаются людьми простыми и необразованными. Даже удивительно, как иногда начинает работать человеческая фантазия, на какие гнусности она способна! Возьмите хотя бы этот случай… Такое впечатление, что здесь работал одновременно профессионал и полнейший дилетант.

– Что вы хотите сказать?

– Предположим, убийца свернул жертве шею. Кстати, это могло произойти и случайно. Хотел изнасиловать, схватил за шею, она неудачно повернула голову и – финита ля комедия! Но в таком случае было бы разумнее оставить тело как есть. Мало ли что случается? Шла себе бабенка, задумалась, споткнулась и брякнулась затылком об пень. Зачем имитировать повешение?

– А если ее повесили? – спросил Варганов.

– Это маловероятно. Какой же нечеловеческой силой и хладнокровием надо обладать, чтобы повесить довольно крупную женщину на вытянутой руке!

– Самоубийство исключается?

– Нет – почему? Можно допустить, что женщина сама залезла на крышу или на дерево, накинула на шею петлю и прыгнула вниз. Но что происходит потом? Кто-то вынимает ее из петли, приносит или привозит сюда и бережно кладет на всеобщее обозрение. Сегодня у нас понедельник. Как раз в этот день по этой дороге дачники спешат на утренние поезда до Города.

Тупицын еще раз осмотрел мертвое тело, и в глазах его мелькнуло что-то вроде жалости.

– Ну, все… Первичный осмотр закончен, фотографии сделаны, тело можно увозить в морг.

Варганов опомнился. Он не заметил, как уступил свои права эксперту.

– Постойте! – сухо приказал он. – Нужно подождать Дмитрия Леонидовича. Странно, что его до сих пор нет.

– Прокуратура не торопится! – Тупицын неприятно засмеялся.

Он подошел к Соколову:

– Максимыч! Да что с тобой происходит? Ты на убийстве или на природу выехал покурить? Знаешь, что будет, когда шеф из Города вернется? Он сейчас на областном совещании соловьем заливается. Какие у нас невозможно хорошие показатели! А почему? Потому что профилактика преступлений – раз, бдительная работа сотрудников РОВД – два. И вдруг звонок от заместителя. Зверское убийство бабенки накануне всенародного праздника! Нас областная прокуратура на карачки поставит. Во время подготовки пятидесятилетия Октября такое ЧП!