категорически отказывался угадывать. «Не менее 30 тысяч!» Цифра прямо-таки поразила его. «30 тысяч…» – повторял он. «Теперь подсчитайте, – наступал я, – какой среди них процент изменников и перебежчиков – совсем не такой уж большой. Тем временем армию мы построили из ничего, и эта армия растет и крепнет!»

Через несколько дней, 13 марта 1918 года, выступая на митинге в Петрограде, Ленин подвел итог собственным сомнениям в вопросе о военной политике:

Когда мне недавно тов. Троцкий сообщил, что у нас в военном ведомстве число офицеров составляет несколько десятков тысяч, тогда я получил конкретное представление, в чем заключается секрет использования нашего врага: как заставить строить коммунизм тех, кто является его противником, строить коммунизм из кирпичей, которые подобраны капиталистами против нас. Других кирпичей нам не дано!

Характерно, что Ленин называет «своих генералов» врагами. Ну а кирпичи, когда в них прошла нужда, просто «разбили». Мироощущение Ленина мало чем отличалось от взглядов «оппозиционеров», но тактически он был, конечно, на голову выше их. Съезд принял «ленинскую» резолюцию, то есть военных специалистов продолжили широко (насколько это возможно) привлекать в Красную армию и доверять им командные посты, однако под жестким политическим контролем. Заботилось об этом специальное Бюро военных комиссаров.

Чем более многочисленной становилась Красная армия, тем больше нужно было военных специалистов, офицеров. А росла Красная армия очень быстро. На 15 апреля 1919 года в армии числились 1 450 000 человек, хотя боевой состав не превышал 450 000. К концу 1919 года Красная армия составила 3 миллиона человек. А к концу 1920 года – уже 5,5 миллиона. Это была колоссальная машина, требовавшая профессионального управления. Сколько бывших офицеров в конечном счете удалось привлечь в ряды Красной армии? Военные историки оценивают это число приблизительно в 70–75 тысяч человек, так что рекрутинговую кампанию большевиков можно в целом оценить как весьма успешную. В конце 1917 – начале 1918 года в русской армии насчитывалось около 250 тысяч офицеров (кадровых и военного времени) и генералов. Около 100 тысяч оказались в итоге в различных армиях белых. Остальным удалось избежать участия в братоубийственной войне.

Около 8 тысяч бывших офицеров вступили в Красную армию добровольно, 48,5 тысячи были призваны по мобилизации и 12 тысяч перешли к красным из армий белых или были мобилизованы из числа военнопленных. Каким путем попали в Красную армию еще несколько тысяч человек, неизвестно. На первых этапах Гражданской войны противники убивали друг друга беспощадно, рубили, расстреливали, потом поняли, что «человеческий материал» ценен, тем более профессиональный; военные порой успевали послужить по обе стороны фронта. Классический пример – литературный. Герой «Тихого Дона» Григорий Мелехов побывал и у красных, и у белых. Из реальной жизни на сторону красных перешел штабс-капитан колчаковской армии Леонид Говоров, впоследствии – Маршал Советского Союза. Если брать высший и старший командный состав, то в Красной армии служили 775 бывших генералов (из них 252 – Генерального штаба) и 1726 бывших штаб-офицеров, из них 980 полковников и 746 подполковников.

С ростом численности армии доля бывших офицеров в ее командном составе снижалась: их просто физически не хватало. К концу Гражданской войны они составляли около 34% командиров, преимущественно высокого уровня. Командиров, выдвинувшихся из бывших унтер-офицеров, было 13%, прошедших советскую военную школу – 10%, не имевших военного образования – 43%.

Лучше всего получить представление о том, насколько военспецы были важны для Красной армии, помогут следующие цифры: военные специалисты составляли 85% командующих фронтами, 82% командующих армиями, до 70% начальников дивизий, 83% начальников штабов армий. Все начальники штабов фронтов, более половины начальников штабов дивизий и, видимо, большая часть командиров полков также были бывшими офицерами и генералами.

Генерал А. И. Деникин не без оснований утверждал, что Красная армия строилась «исключительно умом и опытом старых царских генералов», что «все органы центрального военного управления возглавлялись генералами-специалистами» и что «особенно широко был представлен Генеральный штаб». Действительно, практически весь Полевой штаб Реввоенсовета Республики состоял из бывших офицеров и генералов. Это и были подлинные «строители» Красной армии. Что бы они ни думали о целях и методах правящей партии, профессионализм брал свое. Главнокомандующими Вооруженными силами Республики были последовательно бывший полковник Иоаким Вацетис (сентябрь 1918-го – начало июля 1919-го) и бывший полковник Генерального штаба Сергей Каменев (июль 1919-го – апрель 1924-го).

В 1918–1920 годах на основных фронтах Гражданской войны в должности командующих состояли 20 человек, 17 из них были бывшими офицерами и генералами. Приведу полный список: генералы Генштаба – Владимир Егорьев, Павел Лебедев, Дмитрий Надежный, Владимир Ольдерогге, Дмитрий Парский, Александр Самойло, Павел Сытин; полковники Генштаба – Сергей Каменев, Михаил Свечников; полковники – Иоаким Вацетис, Владимир Гиттис, Петр Славен, Василий Шорин; подполковник Генштаба Федор Афанасьев; подполковники – Александр Егоров, Михаил Муравьев; подпоручик Михаил Тухачевский.

Из них изменил советской власти только командующий Восточным фронтом левый эсер подполковник Михаил Муравьев, 10 июля 1918 года поднявший восстание и объявивший Германии войну. Это произошло вскоре после левоэсеровского выступления в Москве 6 июля 1918 года. Однако уже 11 июля 1918 года Муравьев был убит в Симбирске латышскими стрелками.

Опасения измены со стороны военспецов были небеспочвенны. Изменили советской власти 5 (из 82) командующих армиями и 7 (из 77) начальников штабов армий. Генерал-лейтенант Алексей Архангельский с декабря 1917 года возглавлял Управление Главного штаба (с мая 1918 года – Всероглавштаб) по командному составу. Способствовал отправке офицеров на Юг, в Добровольческую армию. Когда возникла угроза разоблачения, бежал в расположение войск Деникина. С февраля 1919 года – участник Белого движения. Бывший генерал-лейтенант Генштаба Владимир Нотбек занимал пост военного руководителя Приволжского военного округа; находился в Самаре, когда в июне 1918 года ее захватили части чехословацкого корпуса. Вступил в русско-чешский полк рядовым стрелком, сражался против красных; затем служил в колчаковской армии. Преподаватели и большинство слушателей Академии Генерального штаба, эвакуировавшейся в Казань, после захвата города в августе 1918 года войсками Комуча и чехословаками отправились к белым. Правда, были слушатели, обучавшиеся по ускоренному курсу, социально близкие советскому государству, – по большей части они ушли с красными войсками. А преподавательский состав во главе с генералом Александром Андогским и старшекурсники – все перешли на сторону белых. Генерал Александр Андогский потом служил в армии Колчака. Было немало случаев перехода на сторону противника или снабжения его информацией и на более низких ступенях армейской иерархии.

Политический контроль за военспецами осуществляли комиссары. «Комиссар – это есть дуло револьвера, приставленное к виску командира», по определению одного из комиссаров эпохи Гражданской войны. Понятно,