— Никакой проблемы нет. Не волнуйся, очень скоро я все улажу. Как только освобожусь, сразу же тебе позвоню. — Лео быстро взглянул на свои часы и поспешил к двери, послав Алекс воздушный поцелуй.

И больше так и не появился, предатель чертов! — угрюмо размышляла Алекс, сидя в своей кухне ровно неделю спустя и глядя в чашку с остывшим кофе.

Говорят, каждую минуту на свет появляется один идиот. Что ж, в случае с ней, с Алекс, все так и было. Развесила уши, как полная дура, поверила в его патетические россказни. Нет, но каков подлец! Сейчас, должно быть, хохочет до слез, вспоминая, как она попалась в расставленные сети и рухнула в его объятья, будто спелая груша.

Она знала, что бессмысленно снова и снова упрекать себя за содеянное, но как смириться с тем, что Лео опять разрушил ее жизнь?

Впрочем, любая подружка с менее строгими принципами, узнай она о терзаниях Алекс, покрутила бы пальцем у виска и обозвала бы ее сентиментальной кретинкой, посоветовав наплевать и забыть. Алекс так бы и поступила, если б не саднили раны, полученные восемь лет назад в Италии. Осознание того, что детская инфантильная влюбленность в Лео Гамильтона переросла в настоящую любовь, делало боль от унижения еще нестерпимей. Если Лео на самом деле испытывал к ней какие-то чувства — а в глубине души она все-таки не могла поверить, что он притворялся, — то мог бы и позвонить за эти семь дней!

Нет, надо признаться, два дня назад, в понедельник после обеда, когда Алекс была у себя в редакции, раздался тот странный — и единственный — телефонный звонок. Она сидела за компьютером и неистово била по клавишам. Надо было срочно напечатать статью по материалам интервью, которое дала ей утром одна телевизионная звезда, узнавшая о вероломной измене мужа. Майк Тэннер наседал, а времени было в обрез.

Видимо, Лео звонил с мобильного телефона — в трубке раздавались какие-то статические разряды и щелчки.

— Ты где?.. Что?.. Ради Бога, говори громче! — завопила она в трубку.

— Не кричи… слышу отлично… — Голос Лео шелестел откуда-то издалека, будто он говорил со дна океана.

— Рада за тебя, зато я совершенно ничего не слышу, — проворчала Алекс, уголком глаза поглядывая на настенные часы. Трубку она придерживала плечом, а пальцами снова прошлась по клавишам, так как кое-что в тексте требовало исправлений. — Слушай, сейчас мне некогда. Дай твой номер, я перезвоню попозже.

В трубке что-то невнятно защебетало, но то, что Алекс удалось разобрать, заставило ее сердце замереть от ужаса:

— Прости… Фиона … дела… не может… на бал.

— Вот это здорово! Рубишь меня под самый корень, — застонала Алекс. — Умоляю тебя, Лео, сделай что-нибудь! — До чего же противно упрашивать человека, который ни разу не удосужился позвонить, после того как пять дней назад занимался с ней любовью всю ночь! Но речь ведь шла о ее работе…

— Причины. Фиона… понимаешь…

— Ни черта я не понимаю! — рявкнула Алекс и снова набрала полную грудь воздуха, но запнулась, потому что в трубке раздался щелчок, а затем повисла тишина.

Вот и весь разговор. Больше он не звонил, Фиона тоже не давала о себе знать. Жених и невеста никак не отреагировали и на ее статью, опубликованную в субботнем приложении «Кроникл».

Зато постоянные читатели буквально одолели редакцию звонками с восторженными отзывами о номере, целиком посвященном романтической теме. Идея главного редактора оказалась на редкость удачной: рейтинг «Кроникл» подскочил чуть ли не вдвое. Этот факт, вкупе с яростью Имоджин Холл-Найтли, поддерживал Тэннера в приподнятом настроении.

Две другие пары, выбранные Алекс для очерка, немедленно отозвались и выразили полное удовлетворение первой статьей, ее содержанием и стилем. Так зачем же мне волноваться из-за молчания Фионы и Лео? — убеждала себя Алекс, ворочаясь по ночам в кровати. Но дело было не только в статье. Чувство унижения не проходило.

Алекс с головой погрузилась в работу, стремясь забыть о поцелуях Лео, о его горячих руках на своем теле и… и о том, какой глупой и доверчивой она выставила себя в его глазах… Однако трудовой порыв не помогал, и так как все мысли Алекс были направлены совсем в другое русло, а нервы натянуты до предела, то она запросто могла вылететь с работы. Вчера, например, она сорвалась и нагрубила опешившему Тэннеру. Еще одно такое выступление — и конец ее карьере.

А бал в честь Дня Святого Валентина между тем должен состояться сегодня вечером. Гипертрофированное чувство гордости не позволяло Алекс набрать заветный номер и упросить Лео прийти туда. Да и черт с ним, в конце концов! В ее очерке будут фигурировать не три, а две пары. Конечно, статья утратит львиную долю пикантности и привлекательности, но Алекс уже было все равно. Она выдохлась, она бесконечно устала. Прожить бы сегодняшний вечер — и забыть обо всем!

Вероятно, журналистика — не ее стезя; возможно, ей следует заняться чем-нибудь другим. К примеру, стать гидом-переводчиком или стюардессой. Чем плохие профессии? Любая из них позволит ей подолгу отлучаться из Англии, а значит, исключит случайные встречи с Лео Гамильтоном.

Так размышляла Алекс, когда вдруг услышала громкий стук в дверь.

Только убедившись, что цепочка на месте — если это Лео, она ни за что не впустит его! — Алекс приоткрыла дверь.

Каково же было ее удивление, когда на пороге она увидела невесту финансового инспектора Найджела!

— О, привет, Сьюзен! — воскликнула Алекс и сняла цепочку, впуская девушку в дом. — Простите, я еще не одевалась. — Она показала на свои тапочки и домашний халат. — Я решила выпить кофе. Не хотите составить мне компанию?

— Э… с удовольствием, — пробормотала Сьюзен и вдруг, совершенно неожиданно для Алекс, разразилась рыданиями. — Вче… вчера мы с Найджелом ужасно поругались. Мы… мы расторгли п-помолвку, — захлебываясь слезами, продолжала Сьюзен, пока Алекс, обняв гостью за плечи, вела ее на кухню, — и я… я сказала, что не желаю его больше видеть. Никогда!

Собственные проблемы Алекс мгновенно отошли на второй план.

— Господи, Сьюзен, мне так жаль! Успокойтесь, не надо плакать. Это все нервы — предсвадебные хлопоты и все такое. Снимайте-ка пальто, садитесь и расскажите мне, что произошло, ладно?

Она приготовила свежий кофе и уселась напротив всхлипывающей девушки, готовая выслушать горькую исповедь. Сьюзен плакалась ей в жилетку около двадцати минут, и постепенно перед Алекс выстроилась стройная картина того, что для Сьюзен казалось полной катастрофой.

— Найджел не должен был так грубить моей мамочке! — в сотый раз произнесла девушка. Теперь, излив Алекс душу, она немного успокоилась. — А вообще-то мама тоже наговорила ему кучу гадостей… Знаете, может, Найджел не так уж и виноват.

— Ну конечно, дорогая, конечно. — Алекс похлопала ее по руке и ободряюще улыбнулась.

Выстроив все факты в четкую линию, она поняла, что причиной размолвки между женихом и невестой целиком и полностью была мамаша Сьюзен — вторая Этель Блисс! Думая, что и впредь будет держать дочь в ежовых рукавицах, она и будущему зятю решила показать, кто самый крутой в доме. Из рассказа Сьюзен следовало, что мать стала расписывать каждый день их совместной жизни, оставляя решающий голос только за собой. Бедняжка Сьюзен, верная дочернему долгу, встала на сторону матери.