Хэм ошеломленно вертел головой: он явно не понял ни слова, и даже Рыбин Гранат выглядел растерянным.

— Осмелюсь добавить, ваша светлость, — продолжал герольд, — преступления были совершены в разных местах, но практически в одно и то же время, и, поскольку статьи обвинения сходны, доктора де Ликти и Рул решили объединить их.

Принц-генерал кивнул.

— Обвиняемые, что вы можете сказать?

— Не виновен, ваша светлость! — твердо заявил Рыбин Гранат.

— Век воли не видать! — поддержал его Хэм.

— Что ж, не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — зловеще произнес принц-генерал. — Обвинитель, излагайте дело.

Миранда Рул шагнула вперед, расправила и без того широкие плечи.

— Никто не станет отрицать, — провозгласила она, — что высочайшим достижением нынешних законов государства Ля Мой является защита прав тех, кто в иных, с позволения сказать, странах, повсеместно угнетен и оскорблен. И на это, на самое святое, посягнули прибывшие из отсталых, чтобы не сказать отстойных, мест наглые, самоуверенные угнетатели и фаллоцентристы! Рассмотрим первый эпизод. Распущенный юнец, обозначенный в документах следствия как Хэм, сегодня ночью, в районе храма Коренного Населения, в ответ на дружеское предложение, сделанное ему благородным дауном Вергилием Симплетоном, нанес ему повреждения средней тяжести и словесные оскорбления, которые я не решаюсь повторить из уважения к почтенной публике.

— Да этого пидора вообще надо к ближайшему дереву прибить ногами кверху! — вклинился Хэм.

— Подсудимый, вам не давали слова, и прошу занести в протокол, что вышеуказанный Хэм усугубляет тяжесть своей вины, призывая к порче деревьев. Итак, потерпевший Вергилий Симплетон, услышав гнусные термины, каковыми осыпал его преступник, лишился сознания, успев, однако, перед тем вызвать наряд городской стражи. В настоящее время он находится в госпитале святой Асты Лависты с тяжелейшим нервным срывом, и свои показания продиктовал судебному писцу, не в силах явиться в суд лично. Прошу также приобщить эти показания к материалам дела. Но еще хуже преступление, совершенное вторым обвиняемым, возраст которого позволяет отнести его к категории матерых рецидивистов. Уважаемая в нашем обществе почтеннейшая доктор Ньюэра подверглась гнусным домогательствам со стороны этого типа, привыкшего видеть в женщинах только рабынь своей похоти!

— Ну, Рыбин, не ожидала я от тебя… — пробормотала я. И, словно в ответ на мои слова, Рыбин Гранат сказал.

— Осмелюсь заявить, госпожа обвинитель, я не домогался этой дамы. И в мыслях не имел!

Миранда Рул расхохоталась.

— Вам ни к чему трусливо отпираться! Ваш гнусный поступок наблюдало свыше десятка граждан Даун-тауна. Но прежде всего я прошу почтеннейший суд выслушать истицу.

— Доктор Ньюэра! — выкликнул герольд.

Как только в зале появилась потерпевшая, я безоговорочно поверила оправданиям Рыбина Граната.

Конечно, некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки, но мой попутчик не производил впечатления сильно пьющего человека.

Доктор Ньюэра была типичной уроженкой Даун-тауна в возрасте где-то между тридцатью и шестидесятью, с бесформенной фигурой, которую скорее подчеркивал, чем скрывал столь же бесформенный землистый балахон, украшенный в изобилии бахромой, вышивкой и стеклянными бусами. Возможно, это что-то символизировало, и отчасти напоминало вчерашние маскарадные костюмы участников праздничной процессии. Ее темные волосы были небрежно сколоты в пучок, на обвислых щеках наложен румянец, подбородки нервно вздрагивали. Нет, уродлива она не была, но чтоб Рыбин Гранат стал гнусно приставать к такой особе, после того как Милена Неможная шальвары с него чуть не насильно снимала? Я сильно озадачилась.

Миранда Рул обратилась к ней.

— Назовите свое имя и род занятий.

— Я, Стар Ньюэра, доктор природной медицины. У меня частная практика в районе городской оперы.

— Готовы ли клятвенно подтвердить свои показания?

— Здоровым Образом и Вечной Зеленью клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

— В таком случае, доктор, расскажите, что произошло с сами в ночь праздника защиты животных?

Необъятная грудь доктора колыхнулась от тяжкого вздоха. Посланцы летучих листков приготовились записывать.

— В ту ночь я пришла в гостиницу «Ночной улет»… — она замолчала, и обвинитель участливо спросила:

— Зачем вы туда пришли? Вас вызвали к больному?

— О нет. В этой гостинице есть нечто вроде клуба, где играют в дозволенные законом игры. И в свободное время я хожу туда играть. Как справедливо заметил его светлость генеральный принц, в нашей стране каждый волен играть, если это не нарушает права других граждан.

— Вы совершенно правы, доктор. Продолжайте. Находился ли обвиняемый среди участников игры?

— Да. Я обратила на него внимание, потому что он не принадлежал к завсегдатаям клуба.

— А он каким-нибудь образом проявлял к вам внимание?

— Нет, он, казалось бы, полностью был поглощен игрой…

— То есть, он старался обмануть ваше доверие и забыть об осторожности?

Доктор Ньюэра достала носовой платок и высморкалась. То есть, отметила я, от прямого ответа уклонилась, а стала рассказывать дальше.

— Ближе к рассвету я устала и решила уйти домой. То есть, наверное, я слишком устала, потому что, отходя от игорного стола, я зацепилась ногой за ножку стула и упала на пол и… и… — она осеклась.

— Продолжайте доктор, не бойтесь. Здесь все желают вам только добра.

— Окружающие, как истинные дауны, не двинулись с места, проявляя ко мне уважение как человеку и личности. А этот… он подбежал ко мне и протянул руку! И сказал… — ее голос предательски задрожал: — «Прекрасная дама, позвольте вам помочь!»

Вздох ужаса пронесся по залу.

— Я была так потрясена и растеряна, что не смогла оказать должного отпора. Тогда он, воспользовавшись моим состоянием, поднял меня и поставил на ноги. И… мне стыдно говорить об этом, но я должна… поскольку и без того найдутся свидетели сообщить о моем позоре… он поднял также мою соскользнувшую накидку и набросил мне на плечи! — Здесь доктор Ньюэра снова вынуждена была прерваться, дабы справиться с чувствами. — Выйдя из гостиницы я немедленно вызвала патруль городской стражи. Более мне нечего добавить.

— Благодарю вас. И успокойтесь, доктор, — позор падает на преступника, а не на жертву. Обвинение вызывает свидетеля!

Свидетелем обвинения оказался маршал городской стражи, подтвердивший вызов, полученный от докторицы. Он сообщил, что патруль немедленно явился в «Ночной улет», по оказалось, что преступник успел отлучиться. Поэтому пришлось устроить засаду и арестовать его по возвращении.

— Подсудимый! — снова вопросила обвинительница. — Вы сделали то, о чем говорила доктор Ньюэра?