– Несчастным случаем?

– Да, такова была официальная версия. Сам подозреваемый был увезен в неизвестное место. Одни поговаривали, что он был казнен. Мой знакомый того же мнения, но проверить, так это или нет, не представляется возможным. Согласно другим слухам, его оставили в живых и заставили заняться разработкой антидота. Более того, были те, кто утверждал, будто военные поручили ему разработку новых веществ.

– Но кто он такой? Его имя известно?

– По самой популярной версии, он – или они – принадлежал к маргинальной экстремистской группировке, члены которой считали, что современное общество нужно уничтожить, а потом построить заново. Они называли это Великой Чисткой. Миру крупно повезло, что группировка была малочисленной. Что не мешало им, однако, взрывать дома и автомобили. Их излюбленной целью были больницы и дети.

– Дети?

– Да, они похищали детей, чтобы потом промыть им мозги. Или, по крайней мере, попытаться это сделать. Потому что, как только Чистка закончится – чистка людей, культуры, технологий, финансов, – эти дети заново заселят и отстроят очищенный мир.

– Почему я никогда об этом не слышала?

– Чистку задокументировали, немного «побелили» и разбавили новыми фактами. Учите историю, лейтенант. Прошлое – лишь пролог к настоящему.

– Черт, – выругалась себе под нос Ева и повернулась к своим демонстрационным доскам. – Может, мы тоже имеем дело с маргинальной группировкой и я веду поиски не в том направлении?

– Скажите, были уже попытки войти в контакт с властями? Заявить о себе?

– В том-то и дело, что нет. Хотя, будь это террористы, они бы с гордостью взяли теракт на себя.

– Согласен. За любым терактом во время Городских войн тотчас следовал звонок в ближайшее полицейское отделение или воинскую часть. Прием, сообщение всегда было одним и тем же: «Узрите Красного Коня».

– Коня? При чем здесь какой-то конь?

– Я что-то такое помню, – встрял в их разговор Рорк. – Вернее, читал об этом. У них не было официального главаря, а сами группы были разбросаны по стране и не имели четкой организации. Что, впрочем, никак не влияло на их боевой пыл. По их мнению, войны и предшествующие им волнения в обществе были знаком конца света. Они же не просто победили его, но и пытались всячески приблизить доступными им методами.

– Великолепно. – Ева сунула диск в карман и задумчиво пригладила волосы. – Не хватало мне только религиозных фанатиков. Кстати, а что с конем?

– Второй всадник апокалипсиса, – пояснил Саммерсет. – «И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри».

«И вышел другой конь, на этот раз рыжий, и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч».

– Боже милостивый!

– Саммерсет тут ни при чем, – вставил слово Рорк. – Это не он написал.

– Красный или рыжий конь символизирует войну, – добавил Саммерсет. – Неудивительно, что террористы сделали его своим символом, а этот отрывок из «Откровений Иоанна» стал своего рода манифестом, с тем чтобы оправдать массовые убийства ни в чем не повинных людей. – Саммерсет пристально посмотрел на развешанные распечатки. – Не знаю, это то же самое или нет.

– Малоприятная вещь – ждать повторения теракта, но я проработаю и эту версию. Огромное спасибо за информацию.

– Был рад помочь.

С этими словами Саммерсет вышел. Рорк посмотрел ему вслед.

– Похоже, воспоминания не дают ему спать до сих пор. Впрочем, ты это знаешь даже лучше, чем я.

– Это верно. Но меня больше волнует другое. Что, если наш таинственный друг решит повторить попытку? Кстати, этот рыжий конь, он, насколько я понимаю, из Библии?

– Да, из «Откровений Иоанна».

– Надо будет глянуть и на твои данные. Вдруг отыщется еще одна ниточка: личная обида, жадность, «заморочки» на почве религии. Похищенные дети, их у нас точно нет. Но, может, сам преступник из числа похищенных детей? Малыша крадут у родителей, усиленно промывают мозги, он вырастает, и у него возникает желание оседлать рыжего коня. – Ева покачала головой. – Надо будет проработать эту версию.

– Не буду тебе мешать. – Рорк взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал. – Если будет время, зайду к тебе в управление.

Ева подошла к рабочему столу и вывела на экран полученные Рорком данные. Поскольку времени было в обрез, она выделила самое главное и скопировала результаты на домашний и рабочий компьютер.

Пока машина выполняла задание, Ева бегло ознакомилась с диском Саммерсета и сделала собственные пометки. Где-то, размышляла она, наверняка хранится файл с информацией об известных членах культа Красного Коня. Запечатанный, упрятанный глубоко в архив, но наверняка есть.

Как только материалы для брифинга были готовы, Ева загрузила аудиофайл с «Откровением» на компьютер в ее машине. Послушаем по дороге, ради экономии времени.

Захватив с собой все необходимое, она натянула на себя куртку и вышла из кабинета.

* * *

Первоначально она планировала, не заходя к себе в кабинет, прямиком пойти в конференц-зал, чтобы приготовить демонстрационную доску и загрузить в компьютер новые снимки. Но, как назло, заметила в коридоре Надин Фурст. Популярная репортерша 75-го канала, прославленная акула пера, автор многочисленных бестселлеров и самопровозглашенный детектив, явно поджидала ее, заняв позицию у входа в конференц-зал.

В принципе их можно было даже назвать подругами, но в данный момент встреча с Надин и ее зорким глазом и острым ухом лично ей совершенно ни к чему.

Дорогущие ярко-красные шпильки репортерши звонко процокали по полу. Розовая лакированная коробка из кондитерской, которую она захватила с собой, покачивалась в такт ее шагам. Ева задумалась о том, как так получилось, что ее «оглоеды» не вырвали у Надин эту коробку, а взамен не выписали пропуск к ней в кабинет.

Похоже, ей никак не прошмыгнуть незамеченной мимо Надин в конференц-зал, куда даже такая самонадеянная особа, как эта, не посмеет сунуть нос.

Что делать? И Ева шагнула вперед. Цоканье каблуков и раскачивание коробки с выпечкой однозначно говорили о том, что Надин взвинчена и не в силах устоять на одном месте.

– Смотрю, ты сегодня рано, – прокомментировала Ева, когда та зашагала назад.

Зеленые, как у кошки, глаза пылали яростью.

– Ты упорно игнорируешь мои звонки, а Дженкинсон – подумать только, Дженкинсон! – отказался взять у меня три домашних пирожка. Более того, заявил, что я должна ждать в фойе. А ваш представитель по связям с общественностью пытается вешать мне лапшу на уши. Уходит от ответов и отделывается жалкими отговорками. Скажу честно, Даллас, мне казалось, что я заслужила лучшее отношение к себе.

– Я потому не отвечала, что у нас введен режим секретности. Он будет действовать до тех пор, пока не состоится официальная пресс-конференция. – Ева вскинула руку прежде, чем Надин успела что-то возразить. – Моим людям, в том числе и Дженкинсону, сейчас не до пирожков. Что бы ты о себе ни думала, Надин, бывают моменты, когда ты хочешь не хочешь, а должна подождать.