Болтают, что композитор не умер от холеры, а покончил жизнь самоубийством, чтобы избежать ужасного скандала. Обвиненный в гомосексуальности и оказавшийся под угрозой публичного разоблачения, сопряженного с крахом его карьеры, которое также затронуло бы многих дорогих ему людей, он предпочел уйти, чтобы заткнуть рты всем тем, у кого совесть чиста и нравы безупречны. Дойдя до этого момента в своих рассуждениях, Надежда приходит к мысли, что, если Чайковский, вместо того чтобы отравиться, повеситься или пустить себе пулю в лоб, предпочел выпить некипяченой воды, презрев все санитарные правила, то это потому, что перед лицом смерти, как и в жизни, он не умел принять решение окончательно и бесповоротно. Точно так же, как он вел с ней нечестную игру, в которой было, без сомнения, немного привязанности и много интереса. Немного артистического единомыслия и много прагматичного расчета, и в момент, когда пришло время положить конец жизни, он позаботился о том, чтобы оставить себе шанс убежать от судьбы. Не в пример Герману, герою пушкинской «Пиковой дамы», который ставит на карту все, Чайковский играет с провидением, надеясь выпутаться. На первый взгляд кажется, что он допускает трагичную неосторожность, выпив зараженной воды из-под крана, но на самом деле он надеется на чудо, которое произойдет в последнюю минуту. Но, как и Герман, видит, что его хитрость оборачивается против него, и оказывается жертвой своей нерешительности. Как и обычно, он не смог пойти ва-банк. Его мнимое самоубийство оказалось настоящим самоубийством, и он получил то, чего не хотел. Не только музыка, но и человеческая жизнь не терпит фальши.

Изможденная чередой этих черных мыслей, Надежда начинает чувствовать, что наконец-то нашла ключ, который открывает ей загадку сердца Чайковского. Успокоенная этой уверенностью, она может теперь примириться со своим мучителем. Она вдруг спрашивает себя, произнес ли он ее имя, прежде чем умереть. Свидетели заверяют ее, что да. Но если в последнюю минут он вспомнил о ней, то чтобы благословить или проклясть? Никто не может ответить ей на этот вопрос. Никогда не узнать ей, прокричал ли он, собрав последние силы: «Вам здесь делать нечего! Довольно вы портили мне жизнь! Убирайтесь сейчас же, если не хотите, чтобы я приказал вас вышвырнуть!» – или же просил угасающим голосом: «Дайте мне руку, в последний раз. Мне нужна эта дорогая рука и этот дорогой взгляд, чтобы уйти с миром!» И то и другое одинаково возможно. Тем хуже! Она приспособится к этой неуверенности. В ее возрасте приспосабливаются ко всему. Изъеденная туберкулезом, с больными костями и трясущейся головой, она отваживается на последнее путешествие. Но что ей искать в дальних краях? Она не знает, и ей все равно. Три месяца, как Чайковский ушел из жизни, и ей удивительно, что она сама еще жива, после того как ей ампутировали самую важную ее часть. И чего она лишилась, тела или души? В Ницце, где ей суждено завершить свой путь, она чувствует себя неизлечимо немощной и беспомощной. И все же у нее нет никакого желания возвращаться в Россию. Здесь или там, одно и то же одиночество ждет ее. Уже не на земле ищет она покоя, а под землей, где лежит человек, которого она умудрилась ни разу не встретить, следуя за ним по пятам всю дорогу. Уйдя – добровольно или случайно, – он и ее тянет за собой. Она жила лишь им и для него. Она должна, из верности их судьбе, одной на двоих, перестать дышать иначе как через его творения. На исходе терпения и воспоминаний, 14 января 1894 года (через три месяца после него), она наконец навсегда отправляется к великому ушедшему. Заупокойная служба прошла в Ницце, в православной церкви Святого Николая, и тело было тут же отправлено в Россию. В день похорон где-то, в Санкт-Петербурге, в Москве, в Париже, Лондоне, Берлине, Риме, вероятно, играли Чайковского, не обращая ни малейшего внимания на очень скромное сообщение о кончине баронессы Надежды Филаретовны фон Мекк. Так она упустила уникальную возможность остаться в памяти потомков рядом со славой композитора, для которого хотела быть большой любовью, а стала лишь банкиршей.

Чайковский П. Дневники (1873–1891). М. – Пг., 1923. – (на французском, с предисловием). – Editions Boosey&Hawkes, Paris.

Чайковский П. Полное собрание сочинений: Литературные произведения и переписка. Т. 2—17. М., 1953–1981.

Чайковский П. Переписка с Н. Ф. фон Мекк. Т. 1–3. М., 1934–1936.

Берберова Н. Чайковский. Берлин, 1936. – (на французском). – Actes Sud, 1887. – СПб., 1993.

Орлова А. Тайна жизни и смерти Чайковского. – Континент // Париж, № 53, 1987.

Чайковский М. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1–3. – Москва – Лейпциг, 1901–1903.

Bannour (Wanda), L'?trange baronne von Meck, Librairie acad?mique Perrin, coll. «Terre des femmes», 1988.

Brenner (Jacques), Tchaikovski ou la nuit d'octobre, 1840–1898, ?ditions du Rocher, 1993.

Erismann (Guy), Tchaikovski, l'homme et son oeuvre, ?ditions Seghers, 1964.

Fernandez (Dominique), Tribunal d'honneur (roman), Grasset, 1997.

Hofmann (Rostislav), Tchaikovski, Paris.

Lischke (Andr?), P.I. Tchaikovski, Fayard, 1993.

Tchaikovski au miroir de ses ?crits, Fayard, 1996.

Volkoff (Vladimir). Tchaikovski, portrait, Julliard. L'Age d'homme, 1983.