нашла это рядом с его холодильником. — Она подняла бутылку с антифризом и черное перо. — Его отравили, Гейб. Этиленгликолем. Могли добавить в ананасовый сок, стоявший у него в холодильнике. В раковине стоит пустой стакан, пахнущий соком. Я наблюдала эти симптомы у собак, которые лизнули антифриз. Его нужно немедленно доставить в больницу. Здесь ты ему ничем не поможешь.

Гейб поднял констебля на руки. Сильвер помогла ему вынести Донована из дома.

— Я возьму его квадроцикл, — сказал Гейб, когда они, шатаясь под тяжестью тела Донована, спустились с крыльца. — По дороге на нем я доберусь быстрее, да и Донована будет легче уравновесить передо мной. А ты следуй за мной верхом!

Гейб сел на сиденье квадроцикла. Места там едва хватало для одного. Он изо всех сил пытался удержать перед собой потерявшего сознание констебля, не давая ему упасть. Снег между тем пошел гуще, холодные хлопья ложились на его лицо. Он включил двигатель и понесся по изрытой колеями грунтовой дороге. Заросли тянулись с обеих сторон, фары изредка высвечивали в темноте блеск глаз какого-нибудь испуганного животного.

Тревога не отпускала его. Гейб молился, чтобы Сильвер не отставала, следовала за ним по пятам. Стайгер все еще мог быть рядом, затаиться и ждать в засаде.

В больницу, Карузо, давай скорее в больницу!

Его офицер умирал у него на глазах. У нее было оружие. Лошади. Собаки. Сильвер была умелой охотницей. Она хладнокровно вступала в бой. Она знала эту землю. Но даже если бы они взяли лошадей и поскакали вместе, Курц все равно мог устроить засаду. Это не имело никакого значения, разве что Гейб мог выиграть несколько дополнительных секунд, необходимых для того, чтобы спасти младшего коллегу.

Он выругался, вспомнив про Уильямс-Лейк, про то, как Стайгер подтолкнул его к принятию рискованных решений.

Как только он отвезет Донована в больницу, если Сильвер не будет у него на хвосте с лошадьми, он тотчас же вернется и найдет ее.

Ветер хлестал его по лицу, снежная крупа щипала щеки, пока Гейб изо всей силы колотил в двери клиники.

Ему никто не открыл.

Затем в тусклом свете он увидел на двери табличку: в восемь часов вечера медицинский центр закрывается на ночь.

Оставив Донована на квадроцикле, Гейб бросился от здания больницы к соседнему дому, в котором, как он надеялся, жил доктор, и ударил кулаком по деревянной двери.

Зажегся свет. Залаяла собака.

Дверь распахнулась, и на снег, натягивая поверх пижамы свитер, вышел мужчина.

— Вы доктор?

— Да, я доктор Дэйв Зеглински. Что случилось?

— У меня раненый офицер, — сказал Гейб. — Я думаю, он выпил антифриз.

Врач торопливо натянул на плечи пальто.

— Где он?

— Здесь, рядом. На улице.

— Позвоните моей медсестре, — распорядился доктор, когда Донована вкатили в отделение неотложной помощи. — Ее зовут Мередит. Ее номер указан на доске экстренной помощи рядом с телефоном в приемной.

Гейб бросился по коридору к телефонам, схватил трубку… и похолодел.

Телефоны в поликлинике тоже были отключены. Чувствуя, как в живот закрадывается страх, он положил трубку и взялся за другой телефон. Его встретила та же глухая тишина.

— Телефонные линии не работают, — сказал Гейб, подходя к врачу в отделении неотложной помощи.

— Мне нужна моя медсестра, — произнес Зеглински, не поднимая глаз и готовясь сделать Доновану укол. Констебля уже подключили к аппарату жизнеобеспечения, в нос ему была вставлена гибкая трубка.

— Где я могу найти ее? — сказал Гейб.

— Третий дом от моего, — сказал доктор, вынимая иглу шприца из тела пострадавшего.

Гейб замешкался.

— Вы… вы можете ему помочь?

Зеглински встретился с ним взглядом.

— Я ввел ему этанол, чтобы остановить и нейтрализовать действие этиленгликоля. И делаю промывание желудка через назогастральный зонд. Но… — глядя на форму Гейба, он на мгновение замолчал, явно задумавшись над тем, что сказать.

— Карузо, — сказал, поняв его сомнение, Гейб. — Мое имя сержант Габриэль Карузо. Я новый полицейский.

Зеглински кивнул.

— Прогноз будет зависеть от того, как давно он выпил антифриз и сколько он его выпил. Даже несколько унций могут оказаться смертельными. Но я должен предупредить вас, сержант, что даже если он выживет в первые двадцать четыре часа, у него все равно могут остаться необратимые повреждения почек, мозга или потеря зрения. Думаю, вам стоит связаться с его ближайшими родственниками.

Гейб выдержал взгляд врача.

Он не хотел говорить Зеглински, что это невозможно, что весь город без связи, отрезан от остального мира. Но поднимать тревогу было рано. Он сам еще не был до конца уверен в оценке ситуации. В Блэк-Эрроу-Фоллз все еще могут быть и другие средства связи, другие спутниковые телефоны.

— Я вызову медсестру, — тихо сказал он. — А вы пока присмотрите за моим коллегой.

С этими словами он ушел.

Наконец появилась медсестра. Донован все еще оставался в критическом состоянии, и Гейб был бессилен что-то сделать. Его констебль находился под самым лучшим присмотром. Теперь его главной задачей было найти Сильвер.

В больнице она так и не появлялась.

Крепко сжимая руль, Гейб несся обратно по грунтовой дороге. Шины его квадроцикла скользили по снегу, вокруг него, словно астероиды в свете фар, вихрем кружились снежинки, ветер обжигал лицо.

В доме Донована Сильвер не было. Не было и ее лошадей и собак.

Он быстро осмотрел землю, подсвечивая себе фонариком, и его накрыла тревога. Он не увидел вообще никаких признаков чьего-либо присутствия: свежий снег лежал ровным слоем, скрыв следы, даже если они и были.

Он никогда не бывал в таком положении: находился при исполнении служебного долга, но при этом не имел абсолютно никаких средств связи. Без подкрепления. Без всего.

Ему не по силам сделать это в одиночку — защитить поселок, когда вокруг рыщет убийца-психопат.

Он должен проверить спутниковую антенну, посмотреть, действительно ли весь поселок отрезан от связи. Затем он должен найти вождя Питерса, сообщить ему о смерти Старого Ворона и узнать, есть ли в офисе племени запасные спутниковые телефоны. У него все еще оставалась надежда до рассвета связаться с Уайтхорсом.

Но сначала он должен найти Сильвер. Прежде чем оповестить город, Гейб должен связаться с ней. Сейчас для него это самое главное.

С нарастающим страхом он погнал свой квадроцикл по заснеженной тропе, что вела через лес вокруг озера Натчако к хижине Сильвер.

Сквозь деревья он разглядел на ее крыльце свет. Его сердце тотчас забилось от странного сочетания радостного предвкушения встречи с ней и гнева на ее самоуправство.

Подойдя к крыльцу, он быстро поднялся по ступенькам. Собаки внутри тотчас залаяли. От холодного ветра его