мимо дома, где когда-то забирал Лену. Адрес он знал — давно выяснил, а нужных вещей не забывал никогда. Еще когда она беременной ходила. Машину бросил за квартал до дома, чтобы потом соседи не опознали. Приоткрыл уже дверцу — замер. Брать оружие, не брать? С некоторыми сомнениями все-таки вернул кобуру на плечи, натянул пиджак и взглянул на себя в автомобильное зеркало. Пригладил волосы.

В окнах художника горел свет.

Андрей поднялся на нужный этаж и вырубил электричество. Встал за дверью. Сначала ничего не происходило, с той стороны раздался шорох и через несколько минут дверь отомкнулась. Андрей дал ему выйти. Из квартиры не доносилось ни звука, похоже, парниша был один. Пытаясь подсветить себе телефоном, он направился к электрощитку.

Андрей тихо подошел со спины.

В последний момент парень что-то почувствовал, обернулся. До этого Андрей держался хладнокровно, но вдруг его опалило яростью — подавляемой, чтобы держать себя в руках, и оттого особенно горячей.

Парню он врезал в нос коротким, но мощным ударом. Схватил за грудки и зашвырнул обратно в квартиру. Гнусаво вскрикнув, тот рухнул на пол прихожей.

— Кто вы такой? Что вам надо? — он закрывал нос обеими ладонями, из-под которых хлестала кровь. Вдруг опомнился. — Деньги в спальне… В тумбочке! Забирайте все.

Он кивнул вглубь коридора.

— Э-э-э… Валера, да? — припомнил Андрей, присаживаясь перед ним на корточки.

Гнев слегка поутих.

Не полностью, просто чтобы не мешал.

Тот дышал часто, испуганно — дыхание жертвы. Вместо ножа достал телефон, включил экран и нашел портрет убийцы.

— Узнаешь?

Тот вытаращил глаза.

— Чего молчишь? Ты ж художник, да? Должен в этом дерьме разбираться.

Андрей понимал, чего тот молчит.

Конечно, узнал.

И убийцу, и то, что портрет Лена рисовала. По испуганным глазам видно. В них дрожал отблеск экрана, зрачки расширены. Валера не знал, что говорить, но был очень, очень испуган.

Нужно квартиру проверить.

Чтобы точно никого. И можно поговорить с ним — долго ломаться не будет.

— Говори, — тихо добавил Андрей. — Иначе будет плохо.

— Это… Лены Морозовой… работа?

Наводящие вопросы начал задавать… Думает, что выгодней ответить.

— Не твое дело, чья, — из кармана джинсов он достал складной нож. Его злил этот придурок. — Человека узнаешь? Ты его видел?

Тот попытался опустить глаза и Андрей ему врезал. Пока кистью по лицу.

— Видел… — тот закрылся. Дыхание стало частым и обреченным. — Приходил ко мне пару месяцев назад, спрашивал про Лену…

— Что ты сказал?

— Ничего! — испугался он, косясь на нож. — Да я вообще не знал, где она! Ну сказал, что училась на дизайнера, работала в интернете, что еще… Я больше ничего и не знаю. Мы всего год встречались!

Ну и слизняк.

Андрей рассматривал смазливое, окровавленное лицо, скукоженную фигуру. Это не презрение — просто факт.

— И что дальше?

— Ну… — художник опять сбился. Ему не хотелось говорить, что было потом. — Он заставил искать ее работы в интернете… На сайтах там, портфолио. Я основные параметры знал, отобрал похожие работы. Несколько…

— И?

— Потом принес видео, а там правда Лена… Фамилия другая, правда. Замуж, наверное, вышла.

— Ты ее опознал?

Парень замер, вопрос риторический, а отвечать боится.

Конечно, он ее опознал, урод.

Андрей поднялся. Нож сунул в карман. Художник с надеждой наблюдал — вдруг уйдет. Но вместо этого Андрей врезал по ребрам ногой.

— Заткнись, — велел он, когда тот заскулил. Руки чесались пришить эту тварь на месте, но это недальновидно.

Художник заткнулся.

Как следует избив его — тот только закрывался и стонал сквозь зубы, Андрей схватил его за шиворот, подтащил к двери и положил на косяк пальцы, прижав ногой, чтобы не убрал.

— Не надо, — заныл тот, сообразив, что к чему. Длинные, артистичные пальцы дрожали под ботинком.

Нытье оборвалось воплем, когда Андрей захлопнул дверь. Дикий и беспомощный крик закончился рыданиями. После дробящего удара художник отполз от двери, перевернулся, катаясь по полу и прижимая изуродованную кисть к груди. Рука была правой. Выл и захлебывался в истерике без остановки.

— Невосполнимая потеря, правда? — поинтересовался Андрей, и предупредил. — Я тебя пришью, если не свалишь из города. Понял? Шею сломаю. Вместо пальцев.

Оставив художника подвывать, он спустился во двор.

Глубоко вдохнул свежий ночной воздух, приятный после спертого запаха квартиры художника, провонявшего красками, растворителем, а теперь и кровью.

Внутри было холодное спокойствие, а руки у самого дрожали, когда он прикуривал. Андрей выдул дым в небо, глядя на полную луну, и направился к машине.

Вот теперь можно домой.

Глава 19

— Лена? Ты спишь?

— М-м-м? — я заворочалась, ощущая за спиной теплое тело. — Почти нет…

Открывать глаза, несмотря на то, что вовсю шпарило утро, не хотелось. Аню уложила поздно, она еще спит…

— Лена, — он обнял меня, сладко и вкусно поцеловал в плечо, не планируя отставать. — Я хочу, чтобы ты что-нибудь приняла…

— Что приняла? — не поняла я.

— У нас был незащищенный секс. Чтобы ты не забеременела…

Я села, подогнув ноги и прикрывшись покрывалом. Андрей улыбнулся, глядя, какая я сонная и растрепанная, и нежно убрал волосы с глаз. Андрей пришел поздно ночью. Я хотела встретить его, но разморенная усталостью и сном, передумала вставать. Принял душ, минутку постоял над Анютиной кроваткой, и тихо лег ко мне…

— Ты согласна? — мягко, но настойчиво повторил он. — Еще одна беременность все осложнит.

Андрей скрывал, но я видела, что нервничает.

В прошлый раз я взбрыкнула и на свет появилась Аня. Теперь я и сама с ним согласна. Пока ничего нет, не стоит усугублять.

— Хорошо, — кивнула я. — Приготовить кофе?

— Я сам, — он опередил меня, и встал.

С кровати я наблюдала через дверной проем и прихожую, как он возится на кухне мускулистой спиной ко мне. Ставит чайник, ищет молотый кофе и включает кофеварку. Пока тот готовился, он вымыл Анины бутылки. Вчера, уложив ее, я просто бросила их в раковину и замочила, так хотелось спать.

Не каждый мужчина вроде него стал бы возиться с бутылками и детьми — это же женское дело. Его это вообще не заботило. Он просто делал и все.

Он был бы хорошим отцом, если бы мог им быть по-настоящему… Он уже хороший отец.

Заправив за ухо светлую прядь, я направилась в ванную.

Плеснула в лицо прохладной водой и зажмурилась от удовольствия. Когда я вышла, плотнее запахнув халат, кофе уже был готов. Я попробовала, и сладко улыбнулась.

— Где вчера был? — спросила я быстрее, чем об этом подумала.

Это скорее форма речи, попытка поддержать разговор, чем реальный вопрос. Я знаю,