и большее их число обращалось в новую веру. Тех, кто каждый день лицом к лицу встречался со смертью, отчасти привлекала идея жизни после смерти{150}.

Христиан нужно было наказать в назидание другим{151}. Говорят, во дворце Диоклетиана в Сплите – а это был, скорее, город в городе, – в его подвалах с бочарными сводами, повидали немало казней. Судя по изображениям, где шею христиан обвивают веревки с привязанным к ним огромным грузом, можно предположить, что пытки были связаны с водой. Ясно одно – из этой хоромины для отдохновения, сложенной из известняка и египетского гранита, занимающей девять акров земли и питаемой минеральными источниками, Диоклетиан лично отдавал приказы, обрекшие на смерть от 3000 до 3500 христиан{152}.

Один юноша лет тридцати, прошедший воспитание и обучение при дворе Диоклетиана, должно быть, воочию повидал немало подобных мучений. И однажды его поступки приведут к полной перекройке политического и религиозного расклада в Европе, Азии и Африке. Мировая история изменит свой ход – и все из-за стремления нового правителя Византия выжечь дотла всю второсортицу, захватить место под солнцем, проторить путь – неординарного воскресителя идеи, составляющей Рим. А самым преданным и вдохновляющим его товарищем в этих изменивших ход истории затеях станет город, который он впоследствии назовет Константинополем.

Глава 10. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют Землю»

272–311 гг. н. э.

Начав от того британского моря и от тех мест, где, по некой необходимости, определено заходить солнцу, я, при помощи какой-то высочайшей силы, гнал перед собой и рассеивал все встречавшиеся ужасы, чтобы воспитываемый под моим влиянием род человеческий призвать на служение священнейшему закону и, под руководством Высочайшего Существа, взрастить блаженнейшую веру… Я никогда не бывал неблагодарным к оказанной мне милости и, на это высокое служение смотря как на ниспосланный мне дар… Между тем я твердо веровал, что всю душу свою, все, чем дышу, все, что только обращается в глубине моего ума, мы обязаны принести великому Богу.

Фрагмент папируса IV в. н. э., ныне хранящегося в Британской библиотеке{153}.

Начиная изучать обращение Византия в христианство, нужно прежде заглянуть в промозглый, холмистый город Йорк.

В скором времени свои притязания на господство над всем известным миром выставит некий юный воин. С 235 по 284 г. в Римской империи все изменялось и бурлило, не меньше полусотни человек претендовали стать римским императором. Те, от кого зависело принятие решения, и простые люди были в замешательстве, но, в конце концов, все решали личные связи, сметка, удача и обаяние.

К власти этого приблудного юношу подвело необыкновенное стечение обстоятельств. В Лондоне, в глубоких подвалах Британского музея хранится тяжелая серебряная монета, отчеканенная воином по имени Караузий. Прикоснувшись рукой к этому блестящему диску, что из года в год не покидает своей бархатной подушечки в небольшом деревянном ящике, – испытаешь ощущение, как от удара током. Он – часть металлического следа, оставленного эпохой грандиозных устремлений и чудовищных наваждений.

Караузий командовал флотом, патрулировавшим Британский океан (Britannicus Oceanus, ныне его в Великобритании называют Британским, либо Английским каналом, в других странах – проливом Ла-Манш). В Риме подозревали, что он скрывает захваченные сокровища, да еще и берет мзду с пиратов, благодаря чему они продолжают разбойничать. Там вынесли ему смертный приговор. В ответ Караузий объявил себя императором Северной Галлии и всей Британии. Он заявил, что все, что он хочет – так это спасти Британию, ведь империя пренебрегает ею. И он подкрепил свою позицию, начав чеканку очередных монет в серебре, чего не бывало с тех пор, как Диоклетиан ограничил процесс чеканки в империи. Подтекст был дерзким: «Забудьте об этих сквалыгах в родном городе. Теперь ваш лидер – я».

С запалом, свойственным тому, кто недавно получил власть, Караузий объявил себя истинным спасителем Рима. Надписи на медальонах и монетах в деревянных ящичках музея кричат: «EXPECTATE VENI» («Приди, долгожданный») и «RESTITUTOR BRITANNIAE» («Восстановитель Британии»). На одном бронзовом медальоне – зашифрованная надпись «RSR». Недавно один исследователь расшифровал эту аббревиатуру – это первые буквы строки Вергилия из «Буколик»: «REDEUNT SATURNIA REGNA» («Грядет Сатурново царство»){154}.

Один только клад из 760 отмеченных его именем монет среди всех 53 000 найденных в 2010 г. с помощью металлодетектора во Фруме (графство Сомерсетшир) дает представление о масштабах неординарной и безумно честолюбивой затеи Караузия.

Разобраться с этим засевшим на северном рубеже империи нарушителем порядка, доставляющим сплошное беспокойство Караузием, с другого берега пролива отправили Констанция Хлора, начинавшего свою карьеру в личной охране императора Аврелиана, а в 293 г. возведенного в титул цезаря. Фактически же задачу Констанция Хлора в Британии выполнил неблагонадежный министр финансов Караузия, Аллект – он убил своего государя и следующие три года правил собственной Британской империей.

Римские солдаты охотились за солдатами войска Аллекта в водах вблизи острова Уайт и на суше в районе нынешнего Силчестера в Южной Англии. Как только дело было сделано, Констанций решил, что самое время явиться в Британию. Рассказывают, что, когда он вторгся в Британию со своим флотом и шел по Темзе, жители Лондиниума – бывшие, по-видимому, реалистами и смирившиеся с неизбежностью – встретили его приветственными возгласами и цветами. Отныне Констанций отлил собственный золотой медальон с торжественной надписью «REDDITOR LUCIS AETERNAE» («Восстановитель вечного света»){155}.

Медальон из Арраса, отлитый в память о прибытии Констанция в Британию. Коленопреклоненная женщина олицетворяет Лондон

Согласно некоторым источникам, за тридцать лет до того, в 272 г., Констанций прижил внебрачного ребенка – Флавия Валерия Константина. По словам автора труда «Жизнеописание императора Константина», мальчик родился от простой женщины, дочери хозяина постоялого двора, vilissima (занимающей чрезвычайно низкое положение). Женщину эту звали Еленой, а мальчик станет Константином Великим{156}.

Удивительно, каким влиянием может пользоваться какая-то греческая девчонка из конюшни! Как метко подметил епископ Амвросий Медиоланский, подводя итоги жизни Елены, она прошла путь «de stercore ad regnum» («из навозной кучи к царствию»). Возможно, рассказы о восхождении Елены, которая зачала от проезжего солдата и разродилась неподалеку от города Ниш в Мёзии (нынешней Сербии), «из грязи в князи»