Поерзав на скамеечке, продолжил:

– Ну а к зиме обзаведемся настоящим домом. Конечно, ничего шикарного не обещаю, – с нажимом уточнил Росс, давая понять, что и от него самого ничего особенного ожидать не следует.

Лидия подняла на мужа глаза, в которых светился немой укор.

– Мне любой подойдет.

Коулмен с удвоенной энергией взялся за пистолет.

– К весне, надеюсь, все кобылы дадут потомство. Вот тебе и начало конной фермы! Кто знает, может, мне удастся кое-что подзаработать, продавая лес или одалживая Счастливчика соседям для случки…

– Уверена, у вас все получится.

Росс предпочел бы, чтобы она не была так уверена – оптимизм Лидии невольно передался ему. Он почувствовал, как от заманчивых перспектив у него начинает кружиться голова. Подумать только – своя плодородная земля, густой лес, конная ферма… А главное – ему больше не придется постоянно поглядывать через плечо, опасаясь, что его кто-нибудь узнает. В Техасе он чужак. Шансы встретить там знакомых практически равны нулю.

Все еще во власти этих размышлений, Росс вставил на место ствол, проверил барабан и, крутанув пистолет на указательном пальце, прицелился в воображаемую мишень.

Лидия с восхищением наблюдала за его движениями. Поймав на себе ее выразительный взгляд, Росс опомнился и поспешно сунул пистолет в кобуру.

Лидия нервно облизнула губы.

– Далеко ли ваша земля от Джефферсона?

– Верхом – полдня, в фургоне – целый день. Во всяком случае, если судить по карте.

– Что мы будем делать, когда доберемся до Джефферсона?

Из разговоров попутчиков Лидия уже знала, что Джефферсон – второй по величине город Техаса, внутренний порт, расположенный на северо-востоке штата. По воде идет бойкая торговля – гребные суда доставляют в город разнообразные товары с востока и из Нового Орлеана, а назад везут хлопок. Те, кто намеревался двинуться на запад, в глубь штата, именно в Джефферсоне закупали фургоны и другое необходимое снаряжение.

– Первым делом продадим фургон. Я слыхал, там на них большой спрос, так что проблем не будет. А себе купим повозку попроще.

Лидия слушала вполуха – ее мысли были заняты другим.

– Хотите, я подстригу вас?

– Что?

– Волосы у вас отросли и падают на глаза. Хотите, я их подрежу?

Росс считал, что это не самая удачная мысль. Более того – был уверен, что крайне неудачная.

– Но ведь у тебя руки заняты, – попытался увильнуть он, намекая на Ли.

Девушка рассмеялась.

– Ему давно пора спать. Я его совсем разбалую, если буду постоянно держать на руках. – И она склонилась над корзинкой.

Росс загляделся на ладную фигурку в блузке и юбке, купленных накануне по его просьбе. Он расщедрился не случайно. Не хватало, чтобы злые языки судачили о том, что, мол, Росс Коулмен не способен содержать жену! И уж тем более каждому показалось бы странным, если бы новоиспеченный муж вздумал спать не в фургоне, рядом с молодой женой, а под ним. Не сомкнув сегодня глаз до рассвета, Росс не представлял себе, сколько бессонных ночей еще выдержит, но гордость не позволяла ему сдаться. Что ж, через некоторое время можно будет вернуться на старое место. Тогда это уж точно не вызовет подозрений – многие мужчины ночевали на улице, уступая фургоны женам и детям.

Лидию ее новый гардероб приводил в восторг. Она по десять раз на дню перекладывала вещи, только чтобы полюбоваться ими. Глядя на нее, Росс никак не мог понять, выросла эта девушка в роскоши и внезапно обеднела или вообще никогда не имела приличной одежды. В сущности, он ничего не знал о своей так называемой жене. Впрочем, как и она о нем. Да и все остальные тоже.

Ему известно одно: что у нее был мужчина. Эта мысль приводила Росса в бешенство. Кто он и где находится сейчас? Каждый раз, глядя на Лидию, Росс воображал, как этот неведомый незнакомец целует ее, ласкает грудь, зарывается лицом в каштановые волосы, сливается с ней. Но больше всего Росса терзало то, что временами этот воображаемый образ мужчины приобретал его собственные черты.

– У вас есть ножницы?

Росс кивнул, досадуя на то, что уступил ее прихоти, и предвкушая очередную бессонную ночь. Он так же страстно хотел ненавидеть Лидию, как и лечь с ней в постель.

Подав девушке ножницы, Росс уселся на скамеечку. Лидия обернула полотенцем его шею и, отступив на шаг, критически оглядела неухоженную голову мужа.

Едва она коснулась первой пряди, Росс нервно схватил ее за руку.

– Надеюсь, ты не зарежешь меня? Хоть знаешь, как это делается?

– Конечно, – задорно откликнулась она. – Кто, по-вашему, стрижет меня? – Заметив, как побледнел ее «клиент», Лидия рассмеялась. – Боитесь, да? Ну ничего. Я вас не изувечу. – И она приступила к работе.

Волосы оказались на ощупь точно такими, как и предполагала Лидия, – густыми, жесткими и вместе с тем шелковистыми. Желая продлить удовольствие, Лидия возилась с ними гораздо дольше, чем требовалось. Темные пряди уже усеяли пол фургона, а она все колдовала над головой Росса. Ему стоило огромных усилий сдерживаться, когда Лидия, наклоняясь вперед, касалась его грудью или невзначай задевала плечо. Клочок волос упал Россу на ухо, и девушка осторожно сдула его. Росс чуть не подскочил.

– Ты что делаешь? – вскричал он, чувствуя, как откликается его тело на ее теплое дыхание.

Лидия оторопела:

– Я? Ничего. Неужели я вас поранила?

– Да нет, – буркнул Коулмен. – Давай побыстрее. Мне уже надоело тут сидеть.

У нее упало сердце. Все шло так хорошо, и вот на тебе… Почему он вдруг рассердился? Чем она не угодила ему?

Росс сидел и думал, когда же кончатся его мучения. По наивности он полагал, что дело ограничится затылком, но нет, Лидия решила привести в порядок и челку. Обогнув скамеечку, она остановилась перед Россом, и тому ничего не оставалось, как раздвинуть колени, чтобы ей было сподручнее орудовать ножницами.

Теперь ее груди были прямо перед его глазами, соблазнительные и манящие, как спелые персики. О боже, что за мука! Он весь вспотел. Каждый раз, когда Лидия наклонялась, Росс ощущал ее аромат и слышал шуршание одежды, скрывавшей грациозное тело, тайны которого так манили его.

– Почти готово, – объявила девушка и нагнулась, чтобы подровнять волосы надо лбом.

Росс заерзал на сиденье, как на горячей сковородке. Чтобы добраться до нужного места, Лидия подняла руки, и ее грудь обрисовалась еще отчетливее. Одно движение, и он смог бы зарыться лицом в эту восхитительную нежную грудь, вдохнуть неповторимый запах, коснуться сосков губами.

Ненавидя себя в эту минуту, Росс пытался припомнить, желал ли когда-нибудь так же Викторию, хотелось ли ему хоть раз дотронуться до ее груди просто ради удовольствия. Пожалуй, нет. Его жена была не из тех, кто способен разжечь в мужчине страсть. Занимаясь с ней любовью, Росс преисполнялся благоговением. Он входил в ее тело, как в церковь, ощущая легкий стыд оттого, что недостоин этой чести и что своим вторжением оскверняет храм, где не место плотским желаниям.