Бет порхает по кухне, делая то одно, то другое, бросая нарезанные финики в миксер, возможно, чтобы кекс не получился слишком вычурным. Прошло три недели с того момента, как она сделала очередное признание во время утреннего кофе. Она выглядела намного веселее. Лоснящаяся прядь волос больше не свисала на лоб. Даже косы ее смотрелись не так уныло.

— Джонатан хочет, чтобы мы поженились, — сказала я ей.

Она задвинула жестяную форму с кексом в духовку.

— А ты сама этого хочешь? — спросила она.

— Почему бы и нет? Мы не собираемся устраивать из этого фейерверк. И по крайней мере, я буду знать, как его называть.

Бет изысканно улыбнулась. Она думала, что я встретила Джонатана среди общих знакомых на званом обеде. Я не хотела, чтобы она подумала, будто я настолько порочна или настолько на грани отчаяния и безрассудства, что могу назначить встречу какому-нибудь незнакомцу. Джонатану было заранее сказано, чтобы он не упоминал об объявлении в рекламной газете, если вдруг мы будем обедать с Бет и Мэтью (что маловероятно после инцидента с отрыжкой).

Я уселась на кухонный стул, отшлифованный до блеска многочисленными задницами. Бет отдавала предпочтение кухням с сельским интерьером: эмалированные кувшины с дельфиниумами, фруктовые корзины стояли в ряд с клетчатыми хлопчатобумажными квадратными салфетками. В одном из шкафов, расписанных утками с желтыми клювами, непременно должен быть фартук.

— Когда ты замужем, ты знаешь, что занимаешь определенное положение. Это придает больше уверенности, — произнесла я.

— А я не хочу знать, какое положение я занимаю. Мне нужна полная развлечений ночь, какая-нибудь неожиданность, о которой я не имею представления. «Эй, Бет, — крикнула Бет, подражая Мэтью. — Можешь сегодня вечером ничего не готовить. Оставь ты эту ложку, кекс. Вытаскивай свои лучшие туфли с тонкими ремешками вокруг лодыжек. Пойдем в какое-нибудь приятное местечко».

Она засунула кекс в духовку. Интересно, когда, наконец, я научусь делать это и стану настоящим кондитером? В конечном счете лет через пять я завербуюсь на работу в зону льготной торговли государств Восточной и Южной Африки и буду торговать булками с грецкими орехами и бисквитами с сахарной пудрой, чтобы добывать деньги для необходимого школьного образования. К тому времени уроки будут проводиться с одним учебником на семь ребят. Академическая карьера моего сына будет зависеть лишь от моей способности извлечь что-нибудь из духовки, за что кто-нибудь, может быть, заплатит 50 фунтов.

— Почему ты его не спросишь? Я буду работать приходящей няней, — предложила я.

— У нас есть няня. Мы можем уходить, когда захотим. И она просит оплату за все время работы…

— Кто, приходящая няня?

— Разумеется, помощница по хозяйству.

— Значит, вы нашли девушку из Восточной Европы?

Бет рассмеялась.

— Не совсем так. Очаровательная девушка Рози из графства Кент. Миленькая маленькая уборщица. Ходила в одну из прогрессивных школ, в которой можно посещать уроки тогда, когда есть настроение.

— А когда нет настроения, что тогда?

Она пожала плечами, протерла кухонный стол губкой в форме рыбки оранжевого цвета.

— Тогда подолгу сидят под деревьями. У каждого свое место в саду. Я сказала ей, чтобы она больше проводила времени с Моди на свежем воздухе, ведь я не в ладах с внешним миром.

— Она могла бы ухаживать за вашим садом? — спросила я.

— Вообще-то мне не хочется ее об этом просить. Это совершенно не входит в ее обязанности. Но я надеюсь, она выкопает старую раскидистую цветущую красную смородину. Мэтью не станет этого делать. Когда-то он занимался садом, но не теперь, со своим телевизором. Посмотри на состояние этого газона.

Сад Бет начинался прямо от кухонного окна и был окружен со всех сторон шестифутовым забором, пропитанным креозотом. Она поставила забор для уединения, чтобы спокойно заниматься йогой на лужайке. Площадь дворика покрывал настил, и это огорчало Бет. Мэтью совершил ошибку, поделилась она со мной, что не разделил трудности по воспитанию ребенка. Какой тощей она стала от постоянного кормления грудью, пальцы жутко истончились, а кожа на руках свисала (несомненно, первый показатель потери веса). Ее кольцо из «Либерти», с очень крупным алмазом, соскользнуло с пальца и провалилось в щель настила во дворе. Теперь все придется перестилать. Не потому, что она сентиментальна, хотя это было ее обручальное кольцо, купленное в те времена, когда Мэтью еще делал ей сюрпризы, а потому, что она просто не в состоянии представить, что сюда въедет другая супружеская пара и, решив, что настил уже давно устарел, снимет его и, конечно, заметит на земле блестящий золотой предмет.

— Где Мод? — спросила я.

— Наверху, играет с Рози. Каждый день надо устанавливать правила. Рози знает, что нельзя шуметь, когда у меня друзья. Плюс еда: она может есть каждый день печенье из коробки, но я не хочу открыть буфет и обнаружить съеденным все шоколадное печенье.

Сверху чей-то молодой и приятный голос запел песню. Мод засмеялась. Я никогда не слышала раньше, как этот ребенок смеется. Может быть, Рози проигрывает на кассете безымянное детское хихиканье, чтобы рассмешить Мод.

Бет накрыла для двоих на кухонном столе. Широким жестом она сдернула чайное полотенце с большого салатного блюда, на котором среди блестящих листьев и жареного перца укрылись очищенные орехи.

— Должно быть, тебе лучше, судя по поджаренным кедровым орешкам и всему прочему, — произнесла я.

— О, Рози сделала все это наспех. Ты должна попробовать. — Она хотела налить искрящийся виноградный сок, но я принесла вино и была не прочь немного выпить. — Только глоток, — сказала она. Я собиралась предложить налить и Рози стакан вина, но поняла, что она будет обедать позже.

Вскоре дал о себе знать мой мочевой пузырь. И я вспомнила записку, приколотую кнопками к двери туалета родильного отделения: «Помните, дамы, что когда вы мочитесь, старайтесь сдержать поток мочи. Удерживайте его, чтобы сохранять тазовое дно в порядке».

Мне казались трагической потерей времени все эти сдерживания и сжимания, когда было достаточно всякой другой работы. Но теперь я жалею, что не прилагала усилий. Сидя за столом у Бет, я мечтала улучить минуту, чтобы сбегать в туалет, но Бет все не умолкала и грузила меня своими проблемами, которым не было конца. Я корчилась на кухонном стуле и терпела так долго, что еще немного и все вырвалось бы наружу, прежде чем я добежала бы до унитаза. Однако я успела вовремя и, с облегчением спустив жидкость, пошла наверх к Рози и Мод.

Рози едва улыбнулась сквозь спадающие на лицо каштановые кудри. Эта веселая цветущая девушка с небольшим количеством веснушек, напоминавшая высокоскоростной поезд в начале своей поездки, не теряла даром время на верхнем этаже особняка Бет.