Вдруг он услышал шум отодвигаемого стула, и, приподнявшись на цыпочки, увидел в щель между стеной и занавеской, что собеседник Димки встал из-за стола и, подхватив Димкину сумку, направился прямо сюда, к коридорчику. Не на улицу почему-то, а во двор.

Петр заметался, нырнул обратно за стеклянную дверь. Увидев пустой открытый ящик у стены, подхватил его, поднял перед собой и сунулся было в складское помещение. Но толстая тетка, оглянувшись, махнула ему карандашом и крикнула:

— Во двор тащи, нечего тут загромождать! Да поживей, чего вы там возитесь?

Мимо Щеткина, за спиной у него, мягко, словно в войлочных тапочках, а не в ботинках, прошел тот мужик с сумкой, даже не оглянувшись на Петра. Вышел во двор.

Петр кинулся за ним, держа для маскировки пустой ящик перед собой. Но темноволосый мужик уже открыл дверцу «шестерки» справа, кинул туда сумку, а сам обошел машину, сел на водительское место и сразу же выехал за ворота служебного дворика.

Щеткин кинулся вслед, чтобы хоть номер машины разглядеть! Как же, черт возьми, сразу не догадался?! Но успел увидеть лишь хвост «шестерки» и еще вроде бы светловолосый затылок женщины с наушниками на голове, устроившейся на заднем сиденье. Или это ему показалось? Но пока добежал до ворот, беглецов уже и след простыл.

«Димка!» — крикнул себе Петр и ринулся обратно, к служебному входу. Но, едва появился в коридорчике, ему преградил дорогу невесть откуда взявшийся лысый, полный парень в черной форме охранника.

— Ты кто такой? — грубо остановил он Петра. — Чего бегаешь тут? Это служебное помещение.

Ах, как жалел Щеткин, что нет у него с собой удостоверения, которым можно было бы ткнуть в морду этому тупице! И само собой родилось объяснение:

— Да я… извини… А где здесь туалет?

Охранник широко осклабился щербатым ртом:

— Для тебя — на улице… Давай, двигай отсюда! Быстро! Раз-два и — нету! Глухой? Помочь?

Но Щеткин, поднырнув у него под рукой, успел добраться до тамбура, ухватился за занавеску и чуть сдвинул ее в сторону. Ну что тут скажешь?! Он увидел, что Колокатов, стоя к нему спиной, отсчитал деньги и положил их на стол… Уходит!

— Ладно, я пошел, — торопливо сказал Петр, поворачиваясь к охраннику, который цепко взял его за плечо. — Успокойся, ухожу!

— Не-ет! — протянул охранник и обеими руками схватил его за руку. — Стоять! А ну-ка, ладошки — на стеночку! Посмотрим, чего ты тут успел натырить! — Судя по всему, у него появились серьезные подозрения относительно неизвестного, оказавшегося в неположенном месте во время его дежурства.

— Послушай, парень, — нетерпеливо попытался объяснить Щеткин, вырывая свою руку, — не мешай, я — из уголовного розыска! Вон за тем типом смотрю!

Колокатов уже выходил в стеклянные двери наружу.

— Ага! — радостно согласился охранник, по-прежнему щерясь. — А я из ФБР! Делай, что сказал! Ну! — закричал он и неожиданно нанес очень чувствительный удар по печени, да с оттяжкой, сволочь. Петра даже согнуло. Но он все еще хотел закончить дело миром.

— Послушайте… блин! Да отпусти ты мою руку! Парень, я тебя добром прошу!..

Второй удар в уже больное место показал, что охранник ничего не понял. И тогда Петр вмиг, как в те ответственные моменты перед броском вперед во время операций по задержанию преступников, которых в его жизни было немало, сконцентрировался и, вложив в кулак все имевшиеся в наличии силы, какие еще оставались в его некормленом, изнывающем от голода и грубого обращения теле, врезал охраннику в пухленький его живот, да так, что тот наверняка не понял, почему отключился. Человеколюбивый Щеткин успел подхватить заваливающееся навзничь тело и прислонить его к стене, по которой охранник уже сам сполз на пол.

Щеткин кинулся теперь уже через зал к выходу, вылетел на улицу. Машины Колокатова не было. Зато кулак начало саднить. Петр посмотрел. Похоже, он врезал тому идиоту по пряжке на ремне, и теперь на косточках кулака была содрана кожа. Черт возьми, ну все не так!

Он помчался к «Волге», стоявшей совсем не близко. И лишь когда добежал, стал думать, куда помчался Колокатов теперь? Наверняка по ходу движения. А что там? Там, недалеко уже, поворот на Осташковское шоссе, а еще дальше — на Ярославское. Проспект Мира, Центр… Вот, скорее всего, там теперь и придется искать этого гада! И одного не запомнил, и другого упустил! Да что ж это за судьба у него такая дерьмовая?! А время идет… И Меркулов, наверное, места себе уже не находит…

Петр перетянул кровоточащие косточки на кулаке носовым платком — несвежим, но какой уж есть, зубами и свободной рукой затянул узел со стороны ладони, сел за руль и, безнадежным тоном сказав самому себе: «Ну и куда ты теперь отправишься, Щеткин?» — с отчаянием рванул в ту сторону, куда, по его представлениям, мог уехать Колокатов… Вдруг удастся догнать?…

Самое невероятное, что он действительно догнал Колокатова, иными словами, верно вычислил направление его движения. Догнал в том месте, где Осташковское шоссе плавно перетекает в улицу летчика Бабушкина. Сумел-таки разглядеть зеленый «Форд» с запомнившимся на веки вечные номером. Но основной причиной, по правде говоря, было другое обстоятельство: Колокатов ехал медленно, словно больше никуда уже не торопился.

Петр пристроился опять за четыре автомобиля, но… проиграл. На перекрестке у ВДНХ эта сравнительно небольшая разница не позволила ему вовремя проскочить светофор следом за Колокатовым. И пришлось, матеря себя от бессильной ярости, стоять, глядя, как элегантно удаляется от него «Форд». А светофор наверняка нарочно медлил и не переключался на зеленый свет…

…Шашлык был очень неплох.

Дмитрий Сергеевич, вообще говоря, не любил такие вот забегаловки, помня с советских времен, что в них всегда можно было съесть какую угодно гадость. И потом маяться животом, даже и не догадываясь, чем мог отравиться. А сколько анекдотов было на эту тему! Ну, вроде того, что ел свиной шашлык, а в больницу поступил с диагнозом — отравление рыбой. Но здесь, где он уже не раз встречался с этим человеком, который называл себя просто Юрием, пища всегда была отменной. То ли повар — настоящий мастер, то ли сделано, что называется, для своих. Но шашлык подавали по высшему разряду. Правда, этот Юрий ни разу за все их встречи не разделил трапезы. Поэтому Дмитрий Сергеевич всякий раз задавал себе один и тот же вопрос: какого хрена надо было тащиться в такую даль, чтобы сделать дело, которое вполне можно было совершить и в Центре, в любом переулке? Он однажды и задал такой вопрос, но Юрий холодно ответил, что ничего менять они не будут. Причем сказал так, что Дмитрию Сергеевичу стало не по себе. Ну да ладно, черт с ним, с конспиратором хреновым! Впрочем, может, он проживает где-то неподалеку? В конце концов, у каждого свой резон. А что далеко ехать? Зато шашлычок такой, который разве что в дорогущем ресторане и получишь, а тут — в сравнении — копейки, можно сказать… В Центре при такой кухне просто отбою не было бы от посетителей. Любопытно, а какой у них тут интерес? «Бабки» отмывают, что ли? Не исключено…