– Тогда уговор: если я выиграю, ты меня отпускаешь домой, – сразу же приняла вызов Блисс.

Охотник удивленно посмотрел на нее своим единственным глазом.

– Ты что, всерьез надеешься обогнать меня?

– А почему бы и нет? Говорю тебе, я очень неплохо плаваю.

– Хорошо. Но если я доплыву первым, то назначу свой выкуп. – Блисс подняла брови, но ничего не стала спрашивать, надеясь, что Охотник назовет свои условия сам. Однако он не спешил. – Если выигрываю я... А впрочем, я объявлю свою цену на скале.

Блисс посмотрела на него и усмехнулась.

– Не выиграешь! – воскликнула она и тут же неожиданно сорвалась с места, нырнув в изумрудную волну.

Ее мощный старт несколько удивил Охотника; ему потребовалось несколько минут для того, чтобы догнать Блисс. Затем они некоторое время плыли рядом, бок о бок: то Блисс немного вырывалась вперед, то они шли вровень. Но в какой-то момент Охотник резко прибавил и в конце концов намного обошел Блисс. К ее великому сожалению, он оказался на скале первым и, когда она наконец доплыла, громко расхохотался.

Ухватившись за острый выступ, Блисс удивленно раскрыла глаза: она впервые слышала, как смеется Охотник. И снова мысль-воспоминание мелькнула в ее голове, махнула кончиком хвоста и тут же скрылась, не оставив после себя ничего, кроме горького привкуса недосказанности...

– Я победил! – крикнул с берега Охотник. – А это значит, что пока что ты никуда отсюда не едешь. – Он протянул руку навстречу Блисс. – Иди сюда, мой приз! Охотник слегка наклонился вперед и, ухватив Блисс за руку, одним рывком втащил ее на скалу. Веером рассыпались брызги, громко плеснула вода, а Охотник тем временем уже склонил свое лицо к лицу Блисс и принялся осушать ее мокрые соленые губы поцелуями.

– Ты пахнешь солью, – прошептал он и облизнул губы Блисс кончиком языка. – Раскрой рот.

– Нет!

Однако губы Блисс тут же приоткрылись против ее воли и впустили в себя язык Охотника. Охотник громко застонал от наслаждения – благо здесь можно было даже кричать во весь голос, и никто не услышал бы этого, кроме морских чаек, кружащих над тихим морем.

Горячий поцелуй высушил не только губы Блисс, но, казалось, и все ее тело. Она чувствовала, что вновь начинает подпадать под воздействие мужских чар Охотника. Ноги Блисс задрожали и подогнулись; она, наверное, упала бы, но сильные руки Охотника удержали ее. Он еще крепче прижал Блисс к груди, затем легко поднял в воздух и шепнул:

– Обхвати меня ногами.

– Ты упадешь!

– Не упаду. Давай, Блисс. Я хочу тебя... прямо сейчас.

– И ты всегда делаешь то, что тебе хочется?

– Если тебе этого тоже хочется.

Он поднял ее еще выше, и Блисс обвила его талию ногами. Охотник слегка выгнул бедра и безо всякой подготовки вошел во влажное лоно Блисс. Она почувствовала его плоть в себе, и от того, что ее тело находилось на весу, ощущение оказалось совершенно новым и удивительно острым. Блисс не смогла удержаться и громко закричала от наслаждения. Охотник был на редкость силен. Блисс чувствовала, как перекатываются его мускулы, и поражалась тому, с какой легкостью выдерживают ее вес его мощные ноги.

Охотник принялся двигаться внутри ее, и спустя минуту их тела поймали общий ритм. Блисс уже не могла остановиться, не могла быть хозяйкой своему телу. Оно словно само знало, чего хочет Охотник, и с радостью отвечало на его желания. Блисс неслась к разрядке, усиливая темп до бешеного, с радостью встречая каждый удар Охотника.

Еще немного, и разрядка наступила – бурная, неудержимая ив то же время неожиданная, словно взрыв. Блисс еще не совсем пришла в себя, когда Охотник осторожно уложил ее на разогретый солнцем камень скалы, под скудную тень бог весть каким образом выросшей здесь невысокой пальмы. Потом он склонился над ней, и она услышала его шепот:

– На сей раз получилось, у меня нет никаких сомнений!

Эти странные слова заставили Блисс вернуться к действительности. Она широко раскрыла глаза и удивленно посмотрела на Охотника.

– Что ты имеешь в виду? Что получилось? Охотник ответил не сразу. Какое-то время только губы его беззвучно шевелились; когда же он наконец заговорил, слова его ударили Блисс, словно молотом.

– Мы с тобой только что зачали ребенка.

Кровь отхлынула с лица Блисс, сделав его мертвенно-бледным.

– Ребенка?! Что ты говоришь! Да я бы лучше родила десять детей от Джеральда Фолка, чем одного – от тебя! За голову Фолка, по крайней мере, не назначена награда!

Вот уж этого ей говорить не стоило. Охотник резко вскочил на ноги. Мысль о том, что Блисс предпочитает иметь детей от Фолка, а не от него, была непереносимой. А ведь он сам виноват! Зачем ему нужно было говорить лишнее?

Ведь все могло быть совершенно иначе. Его бы воля, Блисс вообще никогда не увидела бы своего жениха. Жила бы здесь, понемногу забывала о прошлом, рожала бы Охотнику детей на этом райском острове...

К счастью, Охотник вовремя одумался и сумел одернуть себя. Как он мог так забыться?! Ведь Блисс находится здесь только для того, чтобы Охотник мог с ее помощью отомстить. И будет здесь лишь до тех пор, пока не забеременеет наверняка, а потом пусть возвращается к Фолку и Гренвилю – с его ребенком под сердцем. Таков изначально был его план, и Охотник не собирался от него отступать.

Он быстро сумел взять себя в руки. Самое главное – не дать Блисс возможности заметить, как сильно задели его ее слова. Если он что-то и должен пробудить в этой женщине, так только страсть, но ни в коем случае не раздражение. Ему нужно, чтобы Блисс влюбилась в него – страстно, безумно. Когда это произойдет, он будет уверен в том, что впереди ее ждет такое же сильное разочарование, какое пережил в свое время Гай Янг, когда она предпочла ему Джеральда Фолка.

– Я и сам меньше всего хочу иметь ребенка, – холодно солгал Охотник, снимая свою руку с плеча Блисс. – Пойдем. Пора возвращаться домой.

– Рада, что хоть в этом наши желания совпадают, – проворчала в ответ Блисс.

«А что, если я и в самом деле забеременею? – подумала вдруг она. – Ну что ж, в таком случае я буду, по крайней мере, свободна от притязаний Фолка – как минимум, до рождения ребенка». И она хмуро усмехнулась.

– Тебе помочь одеться? – спросил Охотник, когда они вернулись на берег.

– Спасибо, как-нибудь сама справлюсь.

Они быстро оделись и отправились в обратный путь. Солнце все еще стояло высоко, заливая остров палящим жаром. Но любой путь когда-нибудь кончается, и вскоре Блисс с облегчением уселась на широкой открытой веранде, с наслаждением ощущая обожженной солнцем кожей свежее дыхание морского бриза.

Дни шли за днями, и постепенно Блисс совсем перестала бояться Охотника. Он стал для нее близким человеком – почти таким же, как покойный Гай. Блисс по-прежнему часто сравнивала Охотника и своего мужа. Ей не казалось, что они внешне похожи друг на друга, однако бывали моменты, когда она внезапно обнаруживала между ними необычайное и необъяснимое сходство. У Охотника был тот же наклон головы, что и у Гая, тот же цвет глаз, такая же манера смеяться...