«Это не Охотник, это Гай, Гай, Гай!» – металась шальная мысль в ее разгоряченном мозгу. И Блисс отвечала всем телом – безрассудно, отчаянно, бешено, словно наверстывая то, что так печально и неожиданно оборвалось семь лет тому назад – в другой жизни и с другим мужчиной. Поразительно, но Охотник словно знал все ее привычки и особенности, он вел себя так, как будто много лет спал в одной постели с Блисс... Точно угадав нужный момент, он убрал руку с ее груди, и палец его скользнул между ног Блисс, легко разделив пополам горячую мокрую расщелину.

– Ведь ты хочешь этого, правда? – жарко прошептал Охотник.

Его палец быстро нашел самое потайное место Блисс – маленький бугорок, прикосновение к которому заставило ее изогнуться дугой от нестерпимо острого наслаждения.

– О боже! – слова с хрипом вырывались из ее губ. – Боже! Я... Я не могу... Я не...

– Можешь, – уверенно произнес Охотник. – Можешь и хочешь.

Даже теперь, охваченная пожаром страсти, Блисс успела задать себе вопрос: «Откуда ему все известно? Почему он так уверенно ведет себя? Словно знает мое тело не хуже, чем свое собственное...»

Гаю она всегда отдавалась без остатка, со всей своей страстью и нежностью. Но ведь сейчас с нею не Гай, не ее любимый Гай... «О, господи, я умираю!» – мелькнуло в мозгу Блисс.

– Пора, – сказал Охотник. – Назад пути больше нет.

Он чувствовал ее подспудное сопротивление и готов был преодолеть его. А еще он чувствовал, как бьется его собственное сердце – часто, бешено, громко... Охотник не мог предположить, что давным-давно сгоревшая любовь может вновь вспыхнуть с такой силой. Желание обладать Блисс становилось невыносимым, сводило с ума, а ведь он больше всего опасался именно этого – выпустить свои эмоции из-под контроля холодного ума.

Охотник в который раз сказал себе, что вовсе не любовью намерен заняться сейчас, а местью, цель которой – постыдная для Блисс беременность. Что же касается его любви к женщине по имени Блисс Гренвиль, то о ней нельзя даже вспоминать, тем более нельзя вновь возвращаться к ней. Любовь никак не вписывалась в его планы! Нет, конечно, физическое наслаждение он получит, но главное для него – месть.

«Господи, не дай мне еще хоть раз оказаться уязвимым перед женскими чарами!» – взмолился Охотник, чувствуя, что все-таки теряет контроль над собой.

Блисс охватили давно забытые ощущения. Груди ее наполнились, соски напряглись и сладко ныли от каждого прикосновения пальцев Охотника. Между ног – там, где лежала его другая рука, – все горячо и влажно пульсировало. Почувствовав подступающую разрядку, Блисс дугой выгнулась на простынях; с губ ее слетали бессвязные стоны страсти.

Одна горячая волна сменялась другой. Внезапно Охотник приподнялся над лежащей Блисс и коснулся ее входа кончиком своего возбужденного вздрагивающего естества. Затем он широко развел в стороны бедра Блисс и одним уверенным мощным движением погрузился в нее.

В первый миг близость оказалась такой острой, что Охотник задержал дыхание, пытаясь привести себя в чувство: сердце его бешено колотилось. Потом он погрузился глубже, стараясь заставить себя думать о чем угодно, только не о женщине, лежащей под ним. Но ощущение было слишком сильным и сладостным, и тогда Охотник, не в силах больше сдерживать себя, вошел в Блисс до самого конца.

Блисс закричала от сладкой боли, и крик этот пробудил в душе Охотника давние воспоминания об их первой ночи. Проклятье, он и не думал, что все это настолько живо в его памяти!

И тут Охотник обратил внимание на то, что упругая и тугая плоть Блисс облегает его, словно лайковая перчатка. Можно было подумать, что она девственница – или, во всяком случае, что у нее не было другого мужчины после Гая... Да, после Гая Янга.

Охотник начал двигаться внутри Блисс – сначала осторожно, затем все более настойчиво, подчиняясь древнему ритму природы. Неожиданно он услышал хриплый крик, понял, что это кричит он сам, и судорожно сжал пальцами бедра Блисс.

Между тем Блисс отвечала на каждое движение Охотника, сгорая от страсти... и от смущения. Давным-давно уснувшая память всколыхнулась в ней. Она прекрасно знала, что с нею вовсе не ее любимый Гай, но сердце почему-то говорило другое... Разумеется, такого не могло быть, но почему тогда эти двое мужчин так похожи друг на друга, даже в мелочах? Охотник двигался, как Гай, как Гай стонал и дышал...

Запутавшись в собственных ощущениях, Блисс безотчетно подняла руки и погрузила пальцы в волосы Охотника, вновь почувствовав нечто знакомое в их шелковистой тяжести. Ей показалось, что Охотник шепчет в эту минуту ее имя, но стук собственного сердца мешал убедиться в этом наверняка. Но то, что он сказал секундой позже, она расслышала очень четко:

– Подними ноги. Повыше!

Блисс тут же закинула ноги на бедра Охотника и закричала от усилившегося острого ощущения. Сейчас он входил в нее еще глубже, до самого конца – каждое его движение сводило Блисс с ума. Тело больше не подчинялось ее воле, оно самостоятельно отвечало Охотнику, возносясь к вершине наслаждения.

– Давай, Блисс! – хрипло выдохнул Охотник. – Давай. Вместе со мной.

От этих слов голова Блисс пошла кругом, а еще через несколько секунд весь мир исчез для нее, рассыпавшись на миллионы сверкающих искр. Но даже сквозь этот цветной туман, охвативший ее сознание, Блисс сумела почувствовать жаркую струю, разлившуюся у нее внутри.

Лунные тени качались на потолке спальни. Блисс лежала без сна, ощущая горький привкус вины. Итак, это случилось: она все-таки предала память о Гае...

Блисс повернула голову и посмотрела на лицо спящего рядом с нею Охотника. Он лежал на спине, закинув одну руку за голову. Лунный свет серебрил его обнаженные сильные плечи, тускло блестел на растрепавшихся прядях волос. Лицо спящего было спокойным, безмятежным... и молодым. Впрочем, Блисс удивилась, что у человека с такой грязной душой может быть спокойный сон...

Ее взгляд скользнул по тонкой линии его носа, по сильному волевому подбородку. Снова в глубине души колыхнулись неясные воспоминания, которых она не могла разгадать.

Блисс вздохнула и отвернулась к стене. Она подумала было о том, чтобы вернуться в свою постель, но тут же отбросила эту мысль, потому что Охотник, словно и во сне прочитав ее намерения, повернулся на бок и крепко обнял Блисс за плечи.

– Не уходи, – пробормотал он, не открывая глаз. – Теперь ты будешь спать только здесь.

Блисс хотела что-то возразить, но по дыханию Охотника догадалась, что он опять крепко заснул. Тогда она вздохнула и тоже закрыла глаза, снова и снова вспоминая то, что произошло между ними этой ночью.

Блисс хорошо понимала, почему это все случилось. Умение Охотника добиваться женщины было непревзойденным: он определенно владел магией соблазнителя. Другое дело – как все это произошло. Каким-то непостижимым образом Охотник сумел внушить Блисс ощущение, что она занимается любовью с собственным мужем! С давно покойным мужем... Это умение делало его в глазах Блисс еще более опасным.