Глаза Летиции засияли от радости. «Неужели это Виктория», – не верилось ей.

– Вы ничего не припоминаете? – спросил Эдвард.

– Кажется, да, – заулыбалась Летти. – Скажите, а ваш друг не указал ее имени, случайно, не Виктория?

– Именно Виктория. Я так полагаю, к вам вернулась память?

– Да, – не могла сдержать радости Летти. – Думаю, да!

– Так, может, теперь расскажете мне, что же с вами произошло?

Тут Летиция задумалась. Разумеется, она не могла открыть ему правды, и кто знает, какую историю придумала Виктория. Во избежание противоречий Летти лишь ответила, что некоторые моменты в ее памяти все же до конца не прояснились…

– Мой кузен просил незамедлительно ответить, если я что-то узнаю, но было бы неразумно рассказать ему, что все это время вы жили у меня. Думаю, будет лучше, если вы напишете обо всем Виктории.

– Конечно, я напишу ей прямо сейчас. Боже мой, Викки, поверить не могу…

Эдвард искренне разделял радость Летиции, в то же время понимая, что скоро она покинет его.

– Пожалуй, я оставлю вас и дам возможность сосредоточиться на письме, – сказал Эдвард и удалился.

Летти аккуратно встала с кровати, и, перебравшись за письменный стол, начала писать:

«Виктория, дорогая, это я – Летти! Только что я узнала, что ты в Лондоне и разыскиваешь меня. Я очень рада, получить известия от тебя. У меня не хватает слов, чтобы передать тебе все свои эмоций. Мне так много нужно тебе рассказать, но думаю, лучше это будет сделать при встрече. Я до сих пор как во сне, неужели это все правда? Боже, как же мне не терпится поскорее тебя увидеть.

Пожалуйста, напиши, как нам лучше поступить: мне приехать в Лондон или ты приедешь сюда, в Ландшир? Я сейчас нахожусь в поместье герцога Изенбургского, невероятно да? Это довольно запутанная история, в общем, никто не должен знать, что я все это время была у него.

P. S. Я гощу под видом мужчины.

Жду поскорей весточки от тебя!

Целую, обнимаю, Летиция».

Виктория.

Предстоящим вечером семейство Оулдриджей вместе с Викторией собиралось на званый ужин к Ламбертам.

Викки ужасно волновалась. Несколько раз перебрав свои туалеты, она никак не могла определиться. Одно платье казалось излишне открытым, другое слишком темным, третье чересчур броским… Так и не сделав выбора, она позвала за советом Анну.

– Дорогая Энн, – заговорила Виктория, – я страшно переживаю. И дело не только в платье. Что, если я скажу или сделаю что-то не так? А что, если меня спросят что-то, на что я не буду знать ответа?

– Не волнуйтесь! Уж если у вас не найдется какого-то ответа, так у кого же он будет? Оставайтесь верны себе и своим убеждениям, я уверена, все пройдет прекрасно. В любом случае Чарльз и мы с Эммой всегда вас поддержим, – успокоила ее Анна и продолжила: – Ламберты слишком чопорны и честолюбивы, но в целом неплохие люди. Их отец, мистер Ламберт, обычно немногословен, зато миссис Ламберт болтает без умолку, но, как правило, это настолько пустые разговоры, что уже на следующий день не представляется возможным даже вспомнить, о чем она говорила. Кажется, сказано было много, но ничего дельного. А их сыновей кроме моды, балов и сплетен, похоже, более ничего не интересует. Волнение и трепет у меня вызывает лишь один человек в этой семье, – сказала Анна. – Его зовут Джордж Тафт. Это старший брат миссис Ламберт. Я искренне боюсь этого человека и откровенно надеюсь, что его не будет этим вечером. Уже несколько лет он выступает английским послом в Иране и, по всей вероятности, сейчас находится именно там.

– Чем же он вызвал у вас такие чувства? – не могла не поинтересоваться Виктория.

– О, мисс Виктория, это сложно передать. Если бы вы повстречали его, то поняли бы все без слов. В его застывшем взгляде сложно разгадать какие-либо эмоции. Полное отсутствие мимики на лице невольно заставляет сомневаться в собственных действиях, он только смотрит на всех как будто свысока и оценивающе. Редко он принимает участие в беседе, но не думаю, что это вызвано его немногословностью, скорее отсутствием интереса к затрагиваемым миссис Ламберт темам. Пожалуй, лишь наш отец и изредка Чарльз вступают в беседы с ним, чаще политического характера. Когда же мистер Тафт обращается ко мне, мое сердце замирает от страха. Я просто столбенею и не знаю, что сказать, – сказала Анна.

– Неужели он и впрямь так страшен, мисс Энн? – удивилась Виктория. – А как же миссис Тафт справляется с таким характером мужа?

– Бедная миссис Тафт скончалась еще при родах, оставив мистеру Тафту маленькую дочь. Полагаю, это ужасное событие и послужило причиной его теперешней холодности и замкнутости. Это произошло более четырнадцати лет назад, я была тогда совсем маленькой девочкой. Сейчас дочка мистера Тафта учится в пансионе для девушек, Катерфорд. Это недалеко от Лондона, – пояснила Анна и продолжила: – После смерти супруги мистер Тафт так и не женился во второй раз, полностью посвятив себя военной службе. А малышку отдал в пансион, посчитав, что там девочке будет лучше. Думаю, так и есть. Говорят, мистер Тафт состоит в близкой дружбе с герцогом Изенбургским и ходят слухи, что герцог возьмет в жены малышку Софи, как только ей исполнится восемнадцать, а до этого времени она будет жить и учиться в пансионе.

Как и планировалось, в пять вечера все семейство прибыло к дому Ламбертов.

На мужчинах были парадные костюмы, а дамы выглядели неотразимо в изысканных шелковых платьях, сшитых по последней моде. Прекрасным дополнением наряда миссис Оулдридж служила элегантная атласная шляпка, украшенная несколькими страусовыми перьями, а нежность прическам молодых леди придавали маленькие цветочки и узкие ленты.

Мистер и миссис Ламберт встречали гостей у ступеней парадной лестницы. Мистер Ламберт, как обычно, помалкивал. Зато миссис Ламберт говорила за них обоих, причем так надменно и высокопарно, что Виктории сразу стало понятно, почему сестры Оулдридж так невзлюбили это семейство. Быстро поприветствовав всех гостей, с особой внимательностью миссис Ламберт отнеслась к Виктории. Наслышанная о благополучной финансовой ситуации девушки, она с любопытством присматривалась к ней, размышляя, достаточно ли достойная это кандидатура для одного из ее сыновей.

В доме Виктории были представлены остальные члены семейства: сыновья мистера и миссис Ламберт, Джон и Вальтер, а также их младшая сестра Лиззи. Мистера Тафта нигде не было видно, и Анна только вздохнула с облегчением, как в этот самый момент в дверях показался знакомый ей силуэт мужчины.

– Прошу простить мое опоздание, непредвиденные дела вынудили меня немного задержаться, – сказал он, обращаясь к хозяйке дома.

– Ну, что вы, дорогой брат. Вы как раз вовремя, – спеша ему на встречу, лепетала миссис Ламберт.

Анна незаметно дернула Викторию за подол платья: