– Вы сказали, мы должны работать втроем. Ну, тут двое против одного. Команда? – Он обвел нас всех пальцем. – Команды не будет. А сейчас, дамы, прошу меня простить, я пойду наверх и приму аспирин.

Он развернулся и ушел. Мы с Сэйлор слушали его шаги, и обе слегка подпрыгнули, когда хлопнула дверь. Сэйлор упала на ближайший стул, закрыв лицо ладонями.

– Я говорю правду, Харпер. Едва ты зашла в ту уборную – твоя судьба определилась. И его тоже. – Она кивком указала на лестницу.

Я не ответила и взяла ключи. Они лежали там, где я их оставляла, возле тарелки. Курица и клецки слиплись в мутный ком.

– Спасибо за ужин, – проговорила я, хотя не съела ни кусочка. – И еще, думаю… думаю, лучше я пропущу в этом году Котильон.

Как объяснить родителям – непонятно, но я точно знала, что не хочу иметь ничего общего с тем, что там произойдет.

Сэйлор сверлила меня взглядом. Хотя она и не родственница Дэвида, глаза у нее почти такого же голубого цвета. Я подумала, она снова начнет свои сахарные речи, однако она лишь кивнула:

– Понимаю.

Колени дрожали. Я успела уже дойти до двери, как Сэйлор снова меня окликнула.

– Да, мэм? – обернулась я.

– Огромное спасибо за торт, – произнесла она и сразу превратилась в знакомую мне Сэйлор Старк с идеальными серебристыми волосами и ровной белозубой улыбкой. – Ты такая душка.

В последующие дни я избегала Дэвида. Или он меня. В общем, я почти его не видела, а если мы и пересекались, то оба спешили отвести взгляд. Однажды я заметила, как он, втянув голову в плечи, шел через школьный двор, и почувствовала укол… чего-то. Сначала я решила, что начинается та выкручивающая кишки боль, когда он в опасности. Но нет. Думаю, это сочувствие. Или жалость. Если мне мозг выносило то, что Сэйлор Старк – ведьма, то Дэвиду должно быть в миллион раз хуже.

Но я правильно сделала, что ушла от них. От всего. Неважно, какая крутая эта суперсила, – она не стоит жизни.

И все же, нахохлившись на стуле, я не могла не думать о Дэвиде. Как он изо дня в день нервничает. Этим утром кто-то хлопнул дверью шкафчика, так он чуть до потолка не подпрыгнул. Я говорила правду: конечно же, я не хочу, чтобы Дэвида убили злодеи. Просто я действительно не понимаю, как смогу целую вечность его охранять.

Но почему мне так тошно?

– Харпер, не выпячивай губки, не то на них птичка гнездышко совьет, – укорила меня бабуля Джуэл.

Она сидела за столом со своими сестрами, Мэй и Мартой. Все три, как всегда по пятницам, играли в карты и курили. Мне, как незамужней, играть с ними не положено, а курить запрещалось, пока не овдовею. Последнее – точно не проблема. Курить – мерзко.

– А я не выпячиваю, – ответила я, хотя наверняка так делала.

Бабули Мэй и Марта – близняшки, но в компании Джуэл они все походили на тройняшек: одинаковые стального цвета волосы, выжженные завивкой по самое некуда, похожие яркие штаны на резинке, обычно на пару со свитерами в цветочек. Или как сегодня, в тему праздников: у Мэй – индейка, у Марты – тыква, а у Джуэл словно огромный торт пришит к переду.

Я потягивала сладкий чай и наблюдала, как они играют в «пьяницу» и переругиваются.

– Марта, ты точно не заберешь этот туз, – проговорила Мэй.

Марта именно это и сделала. Мэй нахмурилась и стряхнула пепел в ужасную глиняную пепельницу. Я ее сделала для них в летнем лагере, семь лет назад.

– Злая ты, Марта, – манерно растянула она имя сестры, так что получилось скорее «Мы-ы-арта».

Марта самодовольно усмехнулась и разложила свои карты.

– Харпер, милая, видишь, как твоя бабуля Мэй меня обижает?

– Не втягивай Харпер, – одернула ее Джуэл, выкладывая следующую карту. Из них трех Джуэл самая старшая, поэтому к ней прислушивались. – Она и так почти не заходит, а теперь вы ей все настроение своей возней испортите.

Я спрятала широкую улыбку за чашкой. Вообще мне нравится сидеть у бабули Джуэл в уютной кухне с желтыми обоями и смотреть, как они спорят друг с другом. Они, конечно, за картами и откровенных гадостей наговорить горазды, но безо всяких сомнений, они – любящие сестры. Интересно, смогу ли я когда-нибудь вспоминать слово «сестры» без тупой боли в груди?

Я отставила чашку на кухонный стол позади себя.

– Да ничего. Кстати, бабуля Мэй, если ты возьмешь четверку, которую сбросила бабуля Марта, то сможешь победить.

Джуэл и Марта недовольно закряхтели, а Мэй со смехом подхватила карту.

– Заходите-ка к нам почаще, мисс Харпер, – улыбнулась она.

Бабуля Джуэл начала собирать карты, а Марта повернулась ко мне:

– Кстати говоря, милая, что привело тебя сегодня? Мы-то рады тебя видеть и уж, конечно, на седьмом небе от счастья из-за торта… – она кивнула на тяжелое стеклянное блюдо на столе, – но ты обычно так занята…

– Слишком занята, – встряла Мэй. – Теперь у девочек чересчур много дел. Школа, спорт, танцы, комитеты… Слишком!

Марта снова закурила.

– Наша Харпер – ответственная и волнуется об обществе, в котором живет. Что плохого? Зато не «Беременная в шестнадцать».

Остальные бабули согласно хмыкнули. Несколько месяцев назад Марта и Мэй – жили они вместе – поставили спутниковую тарелку и познали прелести реалити-шоу.

– И не наркоманка, как в той передаче, где людей заставляют раскалываться, что они употребляли, – добавила Джуэл. – Видели серию, где девочка нюхала? Из банок чистящего…

Когда они начинают разносить в пух и прах телевидение, их уже не остановить.

– Я была занята, – вклинилась я. – Надо поговорить.

Все три отложили карты и повернулись ко мне. Давать советы они любили едва ли не больше всего.

– Дело в Котильоне.

Марта и Мэй обменялись взглядами, а Джуэл выдохнула облако дыма.

– Котильон этот! – выплюнула Марта. – Хосспаде.

Так она произносила слово «господи». Бабуля Марта принадлежала к тому поколению дам, что считали неприличным не только ругаться, но и божиться.

– Вы против Котильона? – удивилась я.

Они ведь сами участвовали в нем когда-то, и бабушка моя, и мама, и сестра… Вдобавок бабули буквально жили традициями и правилами. Они должны обожать Котильон!

– Теперь – да. – Джуэл потушила сигарету и встала. Ну, дамы курят только сидя. – С тех пор как им занялась та женщина.

– Сэйлор Старк?

– Идиотское имя, – закатила глаза Джуэл.

– До нее Котильон проходил весной. Как положено, – пояснила Марта, сложив руки на коленях. – Всем известно, девушки расцветают весной. Превращаются в прекрасных бабочек. Поэтому раньше он назывался Балом Куколок.