– И когда мне собирались об этом сказать?

– Ну вот, прямо сейчас и собирались, – растерянно отвечает девушка.

Я почти падаю на стул. Разочарование обрушивается на меня как поток ледяной воды. Только думаешь, что нашла нить, за которую можно ухватиться, чтобы выживать в этом холодном городе, как тебя снова сбивают с ног ударом исподтишка. Я устало вздыхаю, запрокидываю голову и закрываю глаза. Что дальше? Что еще в будущем преподнесёт мне Эрановум? Хорошо хоть есть люди, которые стали мне дороги, а то бы я давно уже сошла с ума. Как же, наверняка, тяжело сейчас Тане, ведь она только что потеряла такого человека.

– Я очень сочувствую тебе из-за смерти Анны. Мне кажется, что она все-таки была хорошим человеком, – говорю я.

– Так и есть. Она часто помогала мне, была очень доброй. Но ты ведь, и сама понимаешь, как трудно все потерять. Каждый из нас по-разному справлялся с горем и искал разное утешение. А она вот… В последние пару месяцев Анна совсем сдалась. Мне было ужасно больно смотреть на это, но я ничего не могла сделать, – тоскливо говорит Таня и утирает проступившие слезы салфеткой.

Она с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться. Ей понадобилось время, чтобы собраться и приступить к моему обучению. Поскольку, мужская часть группы, сразу же после завтрака покидает Эрановум, кабинет оказывается полностью в нашем распоряжении. Таня не спеша показывает мне возможности табулы, как правильно загружать с браслета новые карты, которые будут приносить схиты, как поместить в нужные места проекции пещерных псов, змей, отметить места произрастания схистотеги, найденные подземные водоемы, с точными или приблизительными их размерами и с данными готовых анализов воды в них, а также почвы поблизости. То есть, схиты добывают пробы воды и почвы, схистотегу, а нам надо передать все это в медцентр, дождаться результатов из лаборатории и загрузить все в табулу. Вечером, схему, с поправленными данными, нам снова нужно отправить в браслеты парней. Помимо этого, в наши обязанности, как объясняет Таня, входит осматривать защитные костюмы на наличие повреждений.

К вечеру мою голову раздувает от количества информации, которую в нее поместили за один день. Я мысленно повторяю то, что говорила Таня, пытаясь уложить все по полочкам, но чувствую, что мне нужен отдых. ГИП сигналит время перед ужином. Я уже хотела было покинуть кабинет, как вдруг дверь открывается. В нее входит девушка с круглым смуглым лицом и каштановыми волосами, за руку которой хватается мальчишка около трех лет со светлыми кудрями точь-в-точь как у Тани. От удивления я впадаю в ступор и молча пялюсь на ребенка широко распахнутыми глазами и отрытым ртом.

– Как сегодня прошел ваш день? – мягко спрашивает Таня, усаживая ребенка к себе на колени.

– Лучше, но капризов тоже хватило, – улыбается девушка.

– Мама, я за тобой так скучал, – лепечет малыш. Он обхватывает шею Тани маленькими ручонками и пухлой щечкой прижимается к ее плечу.

– Спасибо, Катарина. До завтра, – говорит Таня смуглой девушке, и та уходит. Мама крепко прижимает малыша к себе, ерошит светлые непослушные волосы, а потом слегка отстраняется и целует в маленький курносый нос. Ярко-зеленые глаза мальчика искрятся радостью.

Эта картина стала для меня такой неожиданностью, что я не могу обрести речь уже несколько минут, а просто наблюдаю за мамой и ее ребенком. Придя в себя, я наконец, сдавленно произношу:

– Ребенок в Эрановуме?

– Дитя подземного мира, – грустно произносит Таня.

– Он родился здесь? – спрашиваю я, все еще находясь под впечатлением.

– Знаешь, я ведь не должна была попасть сюда – по возрасту не проходила. Мне тогда было уже двадцать лет, когда узнала, что беременна. Мне было все равно, если погибну, ведь я лишилась любимого, но я хотела сохранить жизнь нашему ребенку и потому сделала все, чтобы попасть в ту группу, которую заселяли в бункер. Правда тогда я и подумать не могла, что мы останемся под землей на многие годы, если вообще не на всю жизнь. А даже если бы и знала, все равно поступила точно также, ведь, что только не сделаешь ради своих детей. – рассказывает Таня, при этом целуя сына в светлую макушку. В ее глазах блестят едва заметные слезы. – Я назвала его Данис. Я учу его рисовать деревья, цветы, солнце, радугу, потому что верю, что наступит тот день, когда он увидит все это своими глазами.

– Конечно, увидит, – киваю я, пытаясь верить своим собственным словам.

Ужин я пропустила, да и неважно, все равно бы кусок в горло не полез. Вместо этого мы засиживаемся в кабинете с Таней и Данисом до позднего вечера, пока малыш не засыпает у мамы на руках. Ребенок в Эрановуме – подумать только! Буквально несколько дней назад Лисса рассуждала о том, как туго придется первым детям Нового мира. Они вырастут в подземном городе, а рассказы о том, какой была наша жизнь до войны, будут для них не более, чем легендами. Это, не говоря о том, что отсутствие благ поверхности скажется не лучшим образом не развитии малышей. Если бы Лисса видела сейчас Даниса… Он кажется вполне себе здоровым, но он один. Единственный ребенок в Эрановуме и при мысли об этом, у меня сжимается сердце.

Около одиннадцати вечера, пока в городе еще не наступил комендантский час, мы разбредаемся кто куда. Таня с Данисом на руках спускается на второй этаж и громко шагает по титановому полу бункера, а я задерживаюсь на лестнице, путаясь в собственных мыслях и рассуждениях. Я располагаюсь прямо на ступеньках, так и не спустившись к себе, ставлю локти на коленки, а ладошками подпираю подбородок. Тихо. Эрановум спит. Остров, внизу на площади, светится зеленым светом, который придает ему сказочности, будто он из изумрудного города. Чуть дальше в ряд торчат фонарные столбы. Между ними замечаю силуэты целующейся пары. Похоже любви всегда и везде есть место. Я вдруг отчетливо понимаю, что не хочу быть одна. По крайней мере, не сейчас. И совсем не хочу возвращаться в свою комнату. Возможно это безумие, но мне просто необходимо чувствовать его присутствие рядом, слышать голос, знать, что не одна. Я решаюсь бесцеремонно нарушить его сон своим визитом. Да, представляю себе эту картину: стучусь в его дверь посреди ночи, а он сонный и удивленный моим неожиданным появлением спрашивает, что я делаю возле его комнаты. И что ответить? Кто б знал, зачем ноги меня сами несут к нему.

Не проходит и пары минут после моего стука в дверь, как он открывает.