Чертова дверь! Кто ее придумал? И замок! Да твою ж мать!

Тихону пришлось поставить Фросю на ноги, чтобы открыть дверной замок. Едва ли не ногой распахнув входную дверь в квартиру, Ирбис, наконец, выдохнул.

– Все, Рыжик, и хрен кто нам помешает! – пробормотал Тиша и жадно набросился на приоткрытые губы. Нежные, манящие, ласковые, любимые. Он дурел по ее поцелуям. По этой девчонке. По ее аромату. По тонким пальцам, что гладили его затылок.

– А тебе не кажется, Свет мой, что такими темпами у нас скоро появится внук? – раздался голос отца прямо за спиной Тихона.

– Или внучка, – вторила мама, а по голосу Тиша слышал, что мать смеется.

– Ой! – испуганно прямо в губы Ирбису пискнула Фрося.

– Спокойно, Рыжик, – вздохнул Тихон и, не переставая обнимать любимую девушку, обернулся к родителям: – А вы чего здесь?

– И тебе доброе утро, сынок! – посмеивалась мама.

– Мимо проезжали, – невозмутимо ответил отец.

* * *

– Милая, давай лучше я, – ласково заговорила мама Тихона, а Фрося ничего не могла поделать со своими непослушными трясущимися руками.

Чашки звякали на блюдцах, горячий чай едва не проливался на белоснежный фарфор. А. сама Фрося то бледнела, то краснела. Чувствовала девушка себя крайне неуютно и взволновано в одной комнате с Ирбисами. Еще день назад все было просто. Девушка спокойно называла маму Тихона тетей Светой и легко поддерживала беседы на любые темы. А сегодня…

Сейчас сидя напротив женщины за одним столом, Фрося жутко нервничала. И, как назло, Тихон с отцом ушли в соседнюю комнату, чтобы поговорить о важных делах без свидетелей.

– Да, конечно, – кивнула Фрося, пряча взгляд.

Светлозара Ирбис разлила чай по оставшимся чашкам и вернулась на свое место, придвинув стул ближе, чем хотела бы Фрося. Девушка ощутила, как ее пальцы накрыла женская теплая рука.

– Фросенька, думаешь, мы с Демидом против ваших отношений с Тихоном? – заговорила Ирбис. – Я вижу, как ты переживаешь. Это понятно. А еще я вижу, как мой сын смотрит на тебя. Как смотрел последние пару лет. Я очень переживала, что Тиша вспылит. Или ты влюбишься в другого, и тогда Тиша вспылит еще больше. Но все получилось. Сейчас я счастлива, что у вас все наладилось. Все ведь хорошо, Фросенька?

– Я... я не знаю, – растерялась Виткинчук.

– То есть ты не любишь моего сына? – все так же тепло улыбаясь, поинтересовалась тетушка Света.

– Как его можно не любить?! Он же…‚ - вспыхнула Фрося, а потом тише едва слышно шепнула, – Люблю, конечно. Очень.

– Значит, у вас все хорошо, – кивнула женщина и вновь сжала заледеневшие от волнения пальцы Фроси, – Сейчас мужчины обговорят все, что им нужно, и мы с Демидом поедем. Не будем вам мешать.

– Да вы не мешаете, теть Света! – искренне возразила Фрося.

– Мешают, мешают! – самоуверенный голос Тихона раздался крайне неожиданно. Фрося сидела спиной к дверям, потому не видела, как входит в комнату и приближается к ней Ирбис. – Все, предки, можете спокойно ехать по делам.

– Тиша! – негромко возмутилась Фрося, когда нахальный молодой человек по-собственнически обнял ее за плечи.

– Молчи, Рыжик, чета Ирбисов опаздывает по крайне важным делам, да, бать? – самоуверенно хмыкнул Тихон.

– Завтра приезжайте к нам на ужин, – подмигнула тетушка Света Фросе.

– Не смеем отказать, матушка, – пафосно произнес Ирбис, обнимая девушку одной рукой, а вторую убрал в карман брюк.

А Фрося чувствовала смущение. Пусть и поговорили с мамой Тихона, все, так сказать, прояснили, а все равно девушке было непривычно все происходящее. Раньше все было проще, а сейчас, когда семья знает о том, что они с Тишей пара, ситуация усложнилась. Или это Фрося себя мысленно накручивает?

Провожая родителей Тихона, Фрося улыбалась и кивала. Тетя Света крепко обняла ее за плечи, шепнув на ухо:

– Я очень-очень рада, Фросенька!

– Спасибо, – выдохнула девушка в ответ, не зная, что еще сказать.

Когда за Ирбисами закрылась входная дверь, Фрося выдохнула. Дрожать и трястись она перестала. А вот щеки все еще горели смущением.

– На чем мы там остановились, Рыжик? – жарко шепнул Тихон ей на ухо.

– Тиша! Прекрати! У меня руки до сих пор трясутся! – возмутилась Фрося.

– Видишь, я довожу тебя до дрожи, малышка, – весело усмехнулся Ирбис, но распускать рук не перестал, умудрился забраться под девичий свитер ловкими пальцами.

– Ты доводишь меня до бешенства, малыш! – фыркнула Фрося и возмутилась еще громче, когда Тихон подхватил ее на руки. – Тиша! Нужно посуду убрать! Там чашки!

– Никуда твои чашки не денутся, любимая, – хмыкнул Ирбис и внес Фросю в спальню.

– Я скучал. А ты? Скучала? Признавайся!

– Тихон Демидович! – попыталась быть строгой Фрося, но сдалась, когда властный и требовательный рот прижался к ее губам.

– Я не расслышал твой положительный ответ, любимая, – жадно целуя Фросю, выдохнул Ирбис.

– Скучала..., – очень тихо ответила девушка.

– Ну вот, очень правильные вещи говоришь, Рыжик, – улыбался Тихон.

Фрося замерла, обхватив голову Ирбиса ладонями. Горящий взгляд парня пускал по ее венам жидкий огонь. И Фрося готова была сдаться, раствориться в этих глазах, в том удовольствии, что обещал ей любимый.

И совсем некстати в затуманенной эмоциями и чувствами голове возник вопрос. Или, наоборот, очень кстати возник. Вот только ответ на него означал бы многое. Например, Тихон подтвердил бы то, что здесь, в этой квартире, в этой постели уже были девушки до Фроси. Ирбис уже... спал здесь с ними, занимался сексом.

Виткинчук мысленно повторяла себе, что так нужно. Что без этого никуда. Что вопрос контрацепции очень важен, потому что рожать в девятнадцать лет Фрося была не готова.

– Тиша, у тебя ведь есть... презервативы..., – последнее слово девушка едва слышно выдохнула, то ли смутилась, то ли растерялась.

– Ух черт, малышка, – вздохнул Ирбис, – забыл совсем. Обещал же купить.

Фрося не поняла толком, обрадовалась она, или огорчилась. Но ляпнула прежде, чем подумала.

– Кончились? Разве ты не хранишь столь стратегически важный аксессуар в прикроватной тумбочке? – выдала Фрося, и голос показался ей противным, столько ревности и сарказма было в нем.

– Хочешь правду, Рыжик? Можешь мне не верить,