– Зацепилась случайно, – продолжала говорить девушка, – не рассчитала расстояние. Прости, пожалуйста.

– Крис, это всего лишь зеркало, – покачал головой Ильнур и скривился, когда понял, что один осколок неприятно врезался в кожу на стопе. – Помочь с полотенцем?

– Я сама! – вскинулась девушка.

– Давай. А потом отнесу тебя в комнату. Ходить здесь пока нельзя, – задумчиво почесал Иль пятерней затылок.

– Но ты ведь ходишь? – возразила Кристина.

– Не обсуждается, – хмыкнул Тахиров, терпеливо дождался, пока Крис справится с полотенцем, завернется в него, а после поднял девушку на руку и отнес на диван.

* * *

Кристина очень старалась не смотреть на молодого мужчину, чьи руки держали ее над полом. Ильнур нес ее так, будто она ничего не весила. А девушка толком не могла ничего сказать, даже думалось плохо и бессвязно.

Плечи у Тахирова горячие, сильные, а под смуглой кожей бугрились мышцы. С первого взгляда, даже одетый Ильнур производил впечатление человека спортивного. А без одежды, с оголенным торсом, выглядел будто бог.

Наверное, потому Крис и залилась румянцем. Ведь понимала, что смотреть на соседа неприлично, а не смотреть – невозможно.

– Сиди здесь, – скомандовал Ильнур, усадил Кристину на диван и выпрямился в полный рост. Худякова послушно кивнула. Говорить все еще было сложно из-за чувства смущения и неловкости.

Пришлось кивнуть головой. Мокрые волосы прилипли к плечам и щекам. И полотенце, еще минуту назад плотно облегавшее влажное тело Крис, вдруг начало сползать.

Неловко и не очень успешно девушка вскинула ладонь, чтобы прикрыть обнажившуюся грудь. А ткань продолжала сползать, открывая все больше темному взору мужчины.

– Ой! – пискнула девушка.

Глядя на парня снизу-вверх, Кристина то бледнела, то краснела. Но вдруг поняла, что глаза Иля, не мигая, изучают то, что не удалось скрыть полотенцем.

И под темными, почти черными глазами Тахирова, по коже Крис помчались мурашки. А соски стремительно становились твердыми. И в животе начало. твориться что-то странное.

Впрочем, Кристина все прекрасно понимала. Знала, что таится в глубине карего взора. И почему ее собственное тело так странно реагирует на близость парня.

Совершенно некстати девушка вдруг вспомнила, как ее грудь облапили руки ненавистного отчима. Как ее затопило чувство омерзения к тому человеку, и к себе самой за то, что не смогла дать отпор, растерялась, позволила ему войти в квартиру.

И захотелось вдруг стереть те эмоции. Забыть. Заменить другими. С другим мужчиной.

Кристина убрала руку, позволив полотенцу сползти к животу. Сдавленный выдох раздался в тишине комнаты. И девушка вскинула голову, чтобы посмотреть, убедиться, стоит ли Ильнур здесь, рядом.

– Прикройся, девочка, – голос парня звучал глухо, сдавленно, будто ему не хватало воздуха.

Однако Кристина вопреки просьбе мотнула головой и медленно поднялась на ноги. В росте она, конечно же, не сравнялась с Ильнуром, но зато была на шаг ближе к нему.

– Я устала. Хочу забыть. Помоги мне, пожалуйста, – очень тихо прошептала Худякова.

– Ты ведь даже не представляешь, о чем просишь, – так же сипло, не шевелясь, но опустив голову и глядя на Крис исподлобья, произнес Тахиров.

– Пожалуйста, – одними губами прошептала Кристина, понимая, что если Ильнур сейчас уйдет в другую комнату или отвернется, то она просто сбежит. Наверное, даже соберет вещи и уедет. Не важно, куда. Подальше отсюда. Машину продаст. Квартиру. Да без разницы, где, но найдет деньги! Главное, что она просто не сможет смотреть в глаза Ильнуру Тахирову после того, как предложила ему себя, точно какая-то...

Кристину смел с ног и припечатал к мягкому, все еще расстеленному дивану, самый настоящий смерч. Она не успела подумать, вскрикнуть, даже вздохнуть не успела, а жадные, твердые, сухие и настойчивые губы уже завладели ее ртом.

Сплошное непрекращающееся безумие!

Девушка здоровой рукой вцепилась в затылок парня. А Иль словно и сам сошел с ума. Его ладони, горячие и волнующие, были, казалось, повсюду. Сжимали, сдавливали, ласкали.

А Кристина тянулась к этим рукам, к горячему дыханию, к терпкому аромату, присущему только Ильнуру. И даже не подумала оттолкнуть парня, когда тот вклинился меж ее разведенных бедер и качнулся вперед.

Наоборот, Крис послушно развела бедра шире, прогнулась и не смогла сдержать стона, когда ткань шорт Тахирова ощутимо потерлась о ее обнаженное тело.

Худякова не знала, почему все происходит именно так. Она ведь никого прежде к себе не подпускала, потому что помнила, как отчим... Но сейчас не было не отвращения, ни брезгливости, ни страха. Только горячий огонь, что сжирал ее изнутри и растекался по венам.

И не только огонь растекался. Крис судорожно выдохнула, когда поняла, что между бедер, там, у нее очень мокро. И виной тому был Ильнур.

– Я знаю, девочка, я такая скотина, не сумел сдержаться, – Крис с трудом разобрала сбивчивый шепот парня, – у тебя же... твою ж мать! Какая ты тесная, маленькая!

Крис и сама понимала, что, да, не все у нее там так, как должно быть у двадцатишестилетней женщины.

Но как же хорошо ей было сейчас... Как же тепло в крепких мужских руках. И безопасно. Это чувство Крис давно не испытывала. Пожалуй, никогда прежде Кристине не было так уютно, как здесь и сейчас.

Кристина крепче обвила ногами талию Ильнура. Его широкие ладони подхватили ее под ягодицы. И когда твердые влажные губы накрыли ее, а язык ворвался и сплелся с ее языком, одним мощным толчком Иль погрузился в нее.

И замер.

Кристина поняла, что плачет, но не от боли, нет. Хотя было неприятно и больно внутри. Кристина плакала от того, с какой нежностью Ильнур смотрел на нее в эту секунду. Словно время остановилось. А все стало неважным, незначительным. На нее никто прежде так не смотрел. Никогда.

– Откуда ж ты такая, девочка моя..., – прошептал Ильнур.

Крис не смогла ничего ответить, да и не пыталась. Иль начал медленно двигаться, не сводя с нее темных глаз, горящих тем же огнем, что и сжигал ее тело.

Кристина не выдержала этого взгляда. Прогнулась, подстраиваясь под размеренные глубокие толчки сильных и мощных бедер. Боль становилась терпимее, а внутри просыпалось новое чувство, оно расцветало в животе у Крис, заставляло прижиматься теснее, целовать глубже, стонать громче, вынуждало забыть смущение.

Крис крепко зажмурилась и, прогнувшись, закричала. Она не могла контролировать то, что происходило с ней. Не могла усмирить ураган, что