Если бы еще в нем мне бы не грозила опасность… Даже рада была бы вот этому вынужденному заточению!

   Переключила канал, еще один, и еще…

   Да что они там все, совсем с ума посходили?

   Неужели в первый день нового года больше и показать нечего, как очередное увлечение Влада Северова?

   Увы. Именно это почему-то показалось всем самым интересным. Куда бы не переключила, везде натыкаюсь на собственное лицо. Но чаще всего на ноги, которые обхватываю бедра Северова. Дергаясь под его толчками…

   И, как я понимаю, именно это зрелище побило все рекорды, затмив собой даже новогодние программы! Вот же кошмар! Хорошо хоть, мои родители этого , скорее всего, не увидят! Они, на мое счастье, терпеть не могут всех этих светских сплетен,вспрочем, как и я! И всегда переключают, как только с экрана начинают вещать об очередном сексуальном скандале какой-то знаменитости!

   Хочется только одного – провалиться сквозь землю!

   И я проваливаюсь – правда, просто напросто зарываясь с головой под подушку и под одеяло…

*   *   *

   - Сильный жар…

   Звуки доносились до меня странным звучанием, искаженными голосами, и не понять, были на самом деле или просто снились . В каком-то бредовом странном сне, из которого я никак не могла вынырнуть, как бы ни силилась очнуться. Даже руку поднять не могла. Пыталась, но она тут же падала обратно, на что-то мягкое, будто неживая.

   - Серьезное переохлаждение…

   Вроде и голос Сергея, но совершенно при этом искаженный. Обрывочный. И как будто он говорит куда-то в трубу.

   Теперь глазами – темнота, а под веками- будто толченого песка насыпали.

   Тело внутри горит, а иногда колотит от холода так, что зубами стучать начинаю.

   – Все будет хорошо. Держись, девочка…

   Мягкие касания по моему лицу, как будто гладят. Приятно. Как и холод, который опускается на лоб…

   И все равно – дурман.

   На миг чуть приоткрываю глаза, а вокруг все расплывается, подернутое туманной дымкой. И так больно, что снова приходится закрыть. Закрыть и провалиться в темноту. Снова и снова.

   В темноту, в которой я снова и снова оказываюсь в цепких руках бандита. Ужасного Кобры. Его глаза полыхают безумным огнем, а пальцы снова и снова сдавливают мою шею.

   Я задыхаюсь, пытаюсь отбиться, но все бесполезно. Он сжимает еще сильнее, и перед глазами все меркнет. Все, кроме блестящего в ночной тьме лезвия ножа…

   – Я с тобой девочка… Все в порядке…

   Тихий голос – единственное, что способно вытащить меня из этой черноты. Меня прижимают к себе крепкие руки, будто вытаскивая из жуткой пропасти, в которую я проваливаюсь снова и снова, цепляясь на край, обламывая ногти, впиваясь белеющими от напряжения и неизменно соскальзывающими пальцами.

   – Я с тобой, девочка…. Все хорошо…

   Единственное, что заставляет пропасть отступить.

   И тогда я просто проваливаюсь в сон. Обыкновенный сон без всяких сновидений…

   Чувствуя себя как дома. В руках, что отгонят все мои беды, все мои страхи и проблемы, пока обнимают меня…

*   *   *

   Резкий солнечный свет и полнейшее непонимание, где нахожусь.

   Вскакиваю на огромной кровати, долго моргая, пытаясь привыкнуть.

   Оглушительная тишина, вот просто звенит в ушах, будто все здесь ею пропитано. Такая, что, кажется, ножом резать можно.

   Воспоминания постепенно начали складываться, возвращая меня в реальность.

   Щеки обожгло, как только они нахлынули, - и  нет, почему-то не с того ужасного момента, что снился мне по ночам, не со страшной темной комнаты и еще более ужасного Кобры, не с полыхания его безумных глаз и лезвия ножа, сверкающего у моей шеи…

   « Кожей тебя хочу чувствовать» - насквозь пронзает бархатный, низкий, немного хриплый голос. « Всю….»

   И тут же обдает жаром. Волнами, - пронзающими насквозь все тело. Снова и снова.

   А перед глазами – его взгляд. Дикий, безумный. Потемневшие глаза, в миг сделавшиеся чернее ночи. В них плещется невообразимое. Отрава, но сладостная, до боли, что тут же отзывается внизу живота. До блаженства.

   В такой страсти сгореть можно, - дикой, некотролируемой, сметающей все на своем пути.

   Но он сумел обуздать. Взять под контроль. Остановить.

   Тогда как я почти совсем расплавилась под его руками. Под жадными толчками тела.

   « Я с тобой, девочка… Все хорошо» - и это тепло кожи, что вжимает меня в себя. Бережные, но крепкие руки, в которых так надежно, так уютно…

   Только в романах читала, что в пламени глаз, в полыхающей страсти можно сгореть…

   Смеялась, не думала, что так бывает.

   И тут… Сама не просто сгораю, с ума схожу от какой-то внутренней бури, что просыпается во мне!

   И это – от одних только воспоминаний!

   Приходится даже прижать руки к горящим щекам.

   Может, и не было всего этого? Может, мне все приснилось?

   Показалось, почудилось в той лихорадке, в которой я провалялась, - кстати, а сколько?

   И не только это, но и все остальное… Новости по телевизору, скандал… И тот, кто меня вытаскивал из дурмана, прижимая к себе в этой постели! Был ли он на самом деле?

   Как ни странно, все остальное смазалось. Будто бледная выцветшая картинка.

   И девчонки, от понимания того, какими они оказались, так резануло. И тот страшный лесной дом, в который нас занесло… Вернее, занесли…

   Все будто в дымке. И лишь одно яркое, до безумия пятно на этом фоне. Влад Северов.

   Нет, определенно, я сошла с ума! Ведь он… Он как небесное светило, - недосягаемый, такой безумно далекий! Я и он – это невозможно, немыслимо!

   Скорее всего, просто сбросил свой адреналин, подняв своей страстью первую, что оказалась на его пути – вот и набросился. После всего, что произошло он наверняка действовал бездумно, на голом нерве, на инстинктах.

  - Ничего личного, Даша, - искривив губы, сипло бормочу сама себе. – ты просто подвернулась под руку. На твоем месте могла быть любая другая!

   Я ведь всегда была трезвой. Сознательной реалисткой. Всегда понимала, что возможно, а что нет. Сама всегда смеялась над девчонками, придумывавшими себе разные чудеса – вот хотя бы вроде того, что на них бросит взгляд ослепительный Влад Северов и тут же прям на всю жизнь влюбится. Так почему теперь мой здравый смысл, никогда не изменявший мне, вдруг дал сбой?