— Извини!

— Всё в порядке! Просто так бывает, — снова улыбнулась девушка. — А ты как будешь отмечать?

Тим виновато дёрнул уголком рта и принялся рассказывать, что особо-то планов на Новый год у него нет. На этом их диалог был приостановлен. Марина злилась. Злилась больше на саму себя, потому что ощущение скованности съедало изнутри и не давало никаких поводов на продуктивную беседу. «Рожкова, как же так? Ты целовалась с этим парнем, а сейчас не можешь даже двух слов связать!» — твердила про себя Марина. Казалось, ещё немного, и из последних сил она сможет откопать в себе ту Рожкову, которая без страхов и внутренних комплексов. «Сейчас я соберусь с мыслями!»

— Ты что-то сказала? — внезапно прервал тишину Гордеев. Кажется, Маринин внутренний голос вырвался наружу.

— Да, — Рожкова опустила глаза в пол и остановилась, взяв осторожно руку Тима в свою. — Виню себя, что после твоего дня рождения я стала будто не своя; такой серой мышью, которая боится постороннего шороха. Я так надеялась, что смогу погубить в себе это отвратительное чувство. Кажется, я сошла с ума!

Глаза Марины были на мокром месте. Была не была! Тимофей должен знать об её барьерах, иначе так оно будет длиться вечно. Рита, конечно, велела подруге молчать, мол эти дела мальчишек не касаются, но Рожкова не могла держать так долго это в себе. С Рослиной она могла раскрепоститься и выговариваться о своих страхах хоть каждую минуту.

— Ну ты чего? — Гордеев заметил подступившие слёзы к Марининым глазам. Он осторожно большим пальцем руки смахнул их и перевёл взгляд на девушку. — Это моя вина отчасти, что так произошло. Я вёл себя как дурак! Стебался, шутил… Думал, что ты просто Лизкина подружка, с которой можно затусить и забыть. Но ты, Марина, оказалась совсем другой.

Рожкова словно пришла в себя и сделала невозмутимое лицо. Кажется, Тим слишком много выпалил из себя в этом признании. Берегись, Гордеев, вопросы летят в тебя, как птички Angry Birds в своих заклятых врагов!

— Какой такой? — Марина инстинктивно наклонила голову, сложив руки на груди.

— Более чуткой, нежной… Я даже не знал как с тобой вести! — признался Тим.

Рожкова усмехнулась, переведя взгляд в сторону. Неужели, всё это время их симпатия была взаимной? А Лизка молчала… Столько было нервов убито на Гордеева, кто бы мог подумать!

— Знал бы ты, Тим, как мне неловко за то моё состояние… — смутилась Марина, вспоминая, как она стояла и, пошатываясь с бокалом шампанского в руках, голосила песни Мари Краймбрери.

Зачем тебе говорить как есть? Мне очень стыдно за эту слабость. Ты с недостатками мне нравишься весь. Моя первая за годы радость. Стой! Стой! Стой! Мне снились твои черты. Пой! Пой! Пой! Мужчина моей мечты. У нас с тобою не получится такая жизнь. Ну, а пока дружи…

— Тогда все были на веселе, всё в порядке! — подбодрил Гордеев.

Рожкова смущённо захихикала. Навеселе были все от алкоголя, а Марину на тот момент опьяняла вдобавок эта бешеная и головокружительная влюблённость. Она помнит всё до единой детали; бархатистый голос Гордеева и его запинки в речи, приятный ароматный парфюм, который смешался со сладким паром кальяна, и то, как Рожкова сжимала его руку… Такую сильную, жилистую. Казалось, что если она отключится от переполняемых её эндорфинов, то Тим непременно смог бы поднять и переложить на диван, чтобы привести в чувства. Такая безумная влюблённость, как думала Марина, случается только наигранно в русских сериалах по сценарию, но нет! Это свершилось с ней, ещё тогда, когда Рожкова впервые прошла на порог квартиры Гордеевых, потому что Лизе понадобилось переодеться. Родителей дома не было, зато был Лизкин брат, который, неторопясь, разгуливал по квартире в домашних штанах и растянутой футболке с надписью «Show me your heart». Марина тогда ещё усмехнулась над этой забавной надписью, на что Тим обратил внимание, спросив в чём дело. Тогда Рожкова даже и подумать не могла, что этот его вопросительный взгляд так сильно засядет у неё в голове. Ну, Лизка!

— Тим, — едва слышно произнесла Марина. — Ответь, а ты повторил бы тот поцелуй ещё раз?

Рожкова словно саму себя не узнала, по привычке выпучив глаза, когда задала этот вопрос. Теперь она боялась больше не за свою внезапную смелость, а за колкий и неприятный ответ Гордеева. Всё же, ей по сей день кажется, что Тимофей просто над ней глумится, потому что Маринка очень наивная, когда испытывает чувства влюблённости. Рита взяла под контроль «сердечные дела» Рожковой, чтобы если уж та глупостей не натворила, то хотя бы никто больно ей не сделал. Конечно, Гордееву Рослина не доверяла, потому что фактически не знала даже ни его, ни его семью, в отличие от Марины.

Тим потупил глаза прежде, чем удосужился дать чёткий и понятный ответ Рожковой. Сердце её бешено колотилось. Казалось, что вот-вот, и оно уйдёт вовсе в пятки. То самое чувство, когда на кону стоит вся твоя последняя надежда на взаимное притяжение… И ключ ко всем вопросам стоял сейчас у Марины прямо перед глазами.

— Да, а что?

К такому повороту ни Рожкова, ни её эмоции не были готовы. А как бы сейчас отреагировала Рита, была б она рядом? Что она смогла бы посоветовать подруге? Как себя вести? Вокруг уже толпились люди, народ скапливался с билетами вокруг Марины и Тимофея, с нетерпением дожидаясь, когда же их, наконец, запустят в кинозал. Рожкова подняла свой стеснительный взгляд, глаза её горели желанием снова почувствовать этот бархатный и невероятный поцелуй. Руки её потянулись на шею к Гордееву, а руки Тима спустились на Маринину талию. Этот поцелуй был слаще того, то ли Рожковой так показалось, потому что её голову больше не дурманило игристое, то ли потому, что этот поцелуй с осознанной взаимной симпатией.

— Молодые люди! Нашли место! — возмущалась контролёрша.

Маринка и Тим переглянулись, усмехаясь. Кажется, им сейчас вовсе было не до кино. У них своя новогодняя атмосфера, которая была наполнена чудесами и волшебством.

— А знаешь, что я подумал? — Гордеев приобнял Марину за талию.

— Ну-ка, попробуй! — кокетничала Рожкова.

— Давай Новый год отпразднуем у моих, а первого числа пойдём на ярмарку и объедимся до потери сознания яблок в карамели?

Марина опешила, но уже без такого страха в глазах. Ей было до мурашек приятно, что Тим пригласил сейчас Рожкову в узкий круг семьи.

— А Лизка? Она ведь не…

— Её не будет дома. Она поедет к своим байкерам праздновать! — перебил Гордеев Марину.

Рожкова смутилась, вспоминая крайний диалог с сестрой Тима, когда та отказалась давать ответ по поводу планов на Новый год. Сейчас Рожкова была уверена, что всё Лизка знала; и заранее про свидание, и про приглашение на Новый год, и про взаимные чувства к Марине…

— Спасибо, Тим! Нужно только будет сообщить об этом маме! — улыбнулась искренне девушка.

— Не проблема! Мы можем сделать это прямо сейчас! — восторжествовал Гордеев.

На мгновение Марину снова затрясло. Тим сейчас предложил прогуляться до её мамы, чтобы отпросить дочь Рожковой на Новый год? Вот это смелость! То качество, который Марине так не хватало иметь при себе.