этот твердолобый баран, всё равно прётся! И ему наплевать, что люди, исцелившие его, потратили уйму сил на это. Он даже не представляет, как сложно работать с сознанием. Тем более, когда оно отправлено в такую задницу, что даже вспоминать страшно, — не остался в долгу целитель.

И это очень удивило Михаила Владимировича. Сколько раз до этого он встречался с Ильёй Валерьевичем, тот никогда не позволял себе ничего подобного. Да он вёл себя абсолютно со всеми, кроме императора, надменно. А когда разговаривал с кем-нибудь, складывалось впечатление, что делает этому человеку огромное одолжение. Тем не менее Павлов всегда был предельно вежлив и придерживался этикета. А сейчас прям разошёлся и орёт на Зверя.

— От барана слышу! Да ты упёртее меня в сотню раз! И как ещё император не смахнул твою тугую башку с плеч?

— Моя тугая башка позволяет императору знать, что в случае чего ему, или любому члену его семьи непременно помогут.

— Да ты даже себе не можешь помочь и излечить своё слабоумие! Чего уж говорить про императора.

— Михаил Владимирович, давайте оставим их наедине. — тихо произнёс Вяземский и через секунду они уже находились на улице. Путешествие в тенях было довольно неприятным действием. — Прошу меня извинить, но это была вынужденная мера. Вы знали, что ваш отец и Илья Валерьевич были очень дружны в детстве? Ещё до того момента, как Зверь встретился с Бьёрном Велесовым? Уж не знаю, из-за чего они разругались, но факт в том, что они не общались уже лет шестьдесят.

Михаил Владимирович слышал о подобном впервые. Отец никогда не рассказывал ему, что дружил с Павловым. Да и про Вяземского он тоже никогда ничего такого не говорил. А если Григорий Константинович так хорошо осведомлён о детстве и юности Зверя, то скорее всего, он также входил в эту компанию. Все они были одного возраста и в то время род Шуйских жил в столице, поэтому слова Вяземского звучали правдоподобно.

— В детстве мы были довольно дружны, — подтвердил предположения Шуйского, Григорий Константинович.

А сразу после его слов дом тряхнуло, словно началось землетрясение. Михаил Владимирович было дёрнулся, чтобы забежать внутрь, но его снова остановил Вяземский.

— Очень давно я совершил ошибку, не дав им выяснить отношения, что и послужило концу нашей дружбы. Так вот, сегодня я не повторю этого. Не нужно вмешиваться. Они должны разобраться без посторонних, — покачал головой Григорий Константинович.

Дом снова заходил ходуном, а затем раздался яростный и полный боли вопль Зверя.

— Не нужно недооценивать целителей, — усмехнулся Вяземский, увидев удивлённое лицо Михаила Владимировича. — Хоть Илья Валерьевич и специализируется только на исцелении, но сами слышите, может и больно ударить. Вспомните, что нам показал мальчишка Велесов.

Дом вновь затрясся, но на этот раз никаких криков не было. Зато послышался грохот мебели и звон посуды. Немного подумав, Шуйский решил послушать Григория Константиновича и дать отцу возможность решить старые проблемы.

— Расскажите мне о детстве отца. Сам он никогда об этом не рассказывал. Да и не у кого мне было спросить.

Рыжий

Рыжий двигался в намеченную сторону, даже не останавливаясь на отдых. Он выжимал из организма всё, на что тот был способен и даже чуть больше. Только так он мог догнать работорговцев и забрать у них мальца. Чтобы он ему не говорил, но всегда считал Максима своим лучшим учеником. И относился к нему, как к родному сыну, которого у Рыжего никогда не было. Да и не может быть семьи у человека, который первую половину жизни посвятил изучению боевых искусств, а вторую половину служению Шуйским.

Этот человек доверил Рыжему воспитание младшего сына. И он не подведёт Михаила Владимировича.

Рыжий прошёл уже очень большое расстояние и на удивление не встретил даже какой-нибудь захудалой сторожки. Работорговцы шли известным только им маршрутом, где гарантированно никто не мог их заметить. И самое хреновое, что на всём протяжении этого маршрута не было связи. Рыжий уже привык, что связь была всегда и сейчас ощущал себя словно без рук.

По-хорошему необходимо было вернуться в поместье и собрать подходящий отряд, но это время, которого у Рыжего не было. Пока он вернётся в поместье, пока соберёт команду, пятое-десятое и всё, Максима уже продали куда-нибудь в Южную Империю в качестве боевого раба или гладиатора, что практически одинаково дерьмово.

А может, и вообще куда-нибудь на пиратское судно, опять же в качестве ударной силы. Правильно подобранная химия сможет сделать любого одарённого ниже первого ранга, послушным рабом.

Прошло уже два дня с того момента, как Рыжий покинул поместье и всё это время он находится в пути, даже ни разу не остановившись на отдых. Хотя он чувствовал, что скоро придётся это сделать. Постоянно поддерживать организм силой не получится. В определённый момент он может просто вырубиться. И самое отвратное, если это случится во время боя.

У Рыжего уже бывало подобное и если бы рядом не оказалось боевых товарищей, то его просто прибили бы. Тогда он был очень молод и думал, что может практически всё. С тех пор утекло много времени и его юношеский максимализм прошёл, как заразная болезнь.

За этими размышлениями Рыжий едва не пробежал мимо бликующего на солнце стекла. Одна из ампул с химией. Это только подтвердило, что он двигается в правильном направлении. И судя по всему, скоро должен будет нагнать работорговцев. Рыжий сильно сомневался, что они также будут двигаться без отдыха. Куда им торопиться? Добыча есть, осталось только найти на неё покупателя, если такового ещё нет.

Вот теперь было самое время для того, чтобы отдохнуть и набраться сил. Начавший вибрировать в кармане телефон заставил Рыжего ухватиться за силу и приготовиться к бою.

— Добрый день, Денис Александрович, вас беспокоят из компании…

Дослушивать дальше Рыжий не стал, сбросив вызов. А потом он набрал номер Шелеста. Пускай Шуйские поднимают всех, кого только можно и перебрасывают сюда. Теперь его можно будет отследить по сигналу телефона. Сейчас он немного отдохнёт и продолжит движение.

Виктор

Теперь, когда меня никто не видит, можно было проверить, на что способно моё настоящее тело. За время, проведённое в малом мире, я смог довести его до идеала. И благодаря этому большинство известных мне техник стали работать в разы лучше.

В малом мире мне приходилось много путешествовать, а никакого транспорта там не было. Местные даже не пользовались лошадьми. Да и не нужно это было для тех, кто постигает