Дрейк носился по палубе, переступая через изуродованные тела убитых матросов, и пытался отдавать какие-то команды. Голос он сорвал еще час назад, и поэтому из горла вырывался только какой-то булькающий хрип.

— Питер, сюда! — просипел он на самое ухо пажу, поймав его за рукав камзола. — Я сорвал голос, будешь отдавать команды.

Над самыми головами что-то просвистело, и Питер, повалив Дрейка на пол, накрыл его своим телом. Футах в восьми громыхнул взрыв и отбросил тела к самому борту. Но Дрейк тут же вскочил и поднял пажа за шиворот, как кутенка.

— Ты не девица! — захрипел он, тараща глаза. — Изволь не валиться на землю при первой опасности! Может, еще грохнешься в обморок? Право руля и огонь из кормовых!

— Что? — не сразу понял Питер.

— Кричи на всю палубу!

— Право руля и огонь из кормовых! — заорал паж.

Ударили кормовые пушки, и корабль вздрогнул.

— Сэр, от прямого попадания появилась пробоина в борту — сильная течь! — прокричал кто-то, подбежав к адмиралу. Этот человек был так перепачкан сажей и кровью, что нельзя было разобрать, матрос он или офицер.

— Послать матросов в трюм, пусть откачивают воду! — просипел адмирал.

— Течь очень сильная, нужно выходить из сражения!

— Что-о?! — заревел сэр Френсис и выхватил меч. — Выполнять приказ! Изрублю на куски, собака, и скормлю рыбам! Огонь кормовыми!

— Огонь кормовыми! — громогласно повторил команду Питер.

Снова раздался залп, корабль затрясло, и через мгновенье что-то громыхнуло далеко за кормой, и тотчас же послышался радостный вопль команды.

— Ура! Попали!

Дрейк довольно засмеялся и закричал:

— Гвардейцев к бортам!

Солдаты бросились выполнять команду и замерли, целясь мушкетами в воду.

— Лево руля, идти по ветру! — выкрикивал Питер команды адмирала.

— Молодец, сынок, у тебя неплохо получается! — похвалил его Дрейк.

Скоро на воде показались первые испанцы, а это значило, что фрегат противника пошел ко дну.

— Он тонет! — ликовали солдаты, стреляя по плывущим людям, не подпуская их к кораблю.

Это было страшное зрелище. За минуту вода из голубой превратилась в бурую. Бедные испанцы кружились вокруг бортов в надежде уцепиться за какую-нибудь веревку и вскарабкаться наверх. Сверху их методично расстреливали, но бедняги никуда не уплывали просто потому, что им некуда было плыть. Они в мольбе простирали руки к своим врагам, надеясь, что их пощадят и подберут, хотя прекрасно знали, что этого не случится, потому что точно так же поступали и они часа два назад, расстреливая матросов английского барка. Это война, и на милость врага надеяться не приходится.

Но тут корабль потряс страшный удар, и все попадали на пол. Откуда-то снизу послышались предсмертные крики.

— Попадание в правый борт ниже ватерлинии! — заорал кто-то истошным голосом.

— Всем солдатам в трюм! — закричал паж, не дожидаясь подсказок командира. — Лево руля! Фок и бизани убрать! Идти по ветру!

Все заметались по палубе, бросившись выполнять команды. Корабль медленно стал крениться на правый борт.

— Ты почему командуешь?! — гневно зарычал Дрейк на Питера. — Я адмирал, а не ты!

— Но, сэр…

— Ты все правильно сделал, сынок! — Дрейк выхватил меч и бросился к борту.

Еще несколько ядер одновременно прошипели над головами, чуть не сбив концы мачт. Но все они шлепнулись в воду далеко за правым бортом.

— Чего стоишь? — закричал адмирал Питеру. Он и еще несколько офицеров, оставшихся на палубе, яростно отбивались от испанцев, которые лезли на корабль со всех сторон. Дрейк отчаянно сражался, и они с криком летели вниз и шлепались в воду.

Питер бросился на помощь своему адмиралу, подхватив с палубы чей-то короткий абордажный меч. Странное дело, но он почему-то не хотел делать эту работу своим оружием.

Наконец корабль пошел по ветру, и крен стал выравниваться. Но тут впереди показалась огромная испанская каравелла, которая на всех парусах неслась прямо на корабль. Все, даже испанцы, замерли в ужасе — столкновения было не избежать. Один только Дрейк, не замечая ничего вокруг, продолжал размахивать мечом.

— Спасайся, кто может! — в ужасе завопил кто-то истошным голосом.

Эти три слова во все времена, на любом судне, были важнее самой грозной команды. Самые близкие друзья становились самыми лютыми врагами, потому что начиналась борьба за место в шлюпке, борьба за жизнь. И остановить эту агонию было никому не подвластно.

Как только матросы услышали этот вопль, то сразу бросились на палубу, как дикие звери озираясь по сторонам, готовые убить всякого, кто встанет на их пути, будь это хоть сам адмирал.

А каравелла все приближалась. С нее беспрестанно палили пушки — видно, капитан никак не мог сообразить, что произойдет через каких-то две-три минуты.

— Лево руля! — кричал Питер, в ужасе глядя на каравеллу. — Огонь правым бортом!

Но уже некому было исполнять эту команду — половина матросов попрыгали за борт, и теперь они бок о бок с испанцами, которых минуту назад нещадно расстреливали, отчаянно уплывали от корабля. Питер бросился к Дрейку, который пытался задержать бегущих матросов, схватил его за руку и закричал:

— Сэр, нам нужно уходить! Еще две минуты — и все! Они врежутся нам в бок, и мы пойдем ко дну!

— Взорвать судно, — сухо пробормотал адмирал, как-то сразу успокоившись. — Беги в пороховой, а я с людьми спущу бот.

Питер бросился исполнять приказ. Он не видел, как Дрейк остановил семерых матросов и они, быстро обрубив канаты, столкнули здоровенный бот за борт. По счастью, бот не перевернулся, но упал прямо на плававших внизу людей и размозжил им головы.

Слетев в трюм, Питер схватил первый попавшийся бочонок пороха, вышиб клепу и побежал наверх. Порох оставлял за ним тоненькую тропинку. Добежав до верхней палубы, паж увидел, что у него осталось полминуты, не больше. Столкновение было неизбежно. Испанцы радостно сгрудились у борта, предвкушая, как возьмут на абордаж флагманский корабль англичан и захватят в плен самого адмирала Дрейка.

Кремень и огниво искать было поздно. Питер схватил первый попавшийся обломок горящего дерева и поджег порох. Огонек быстро пополз в трюм.

Не успел Питер добежать до левого борта, как правый затрещал и на него полетели абордажные крючья. Снасти кораблей мгновенно спутались. Как только первый испанец ступил на палубу, Питер бросился за борт.

Бот был ярдах в тридцати. На нем было уже полно матросов, которые лихорадочно гребли прочь. Дрейк стоял на корме и пристально вглядывался в воду, высматривая Питера.

— Прочь! — закричал Питер, отплевываясь от соленой морской воды, как только вынырнул на поверхность. — Скорее прочь отсюда, сейчас будет…