меня ещё здесь интересы? Я их с детства знаю, и они за мной все толпой ходили, а тут я, как устаревшая кукла, которая никому вдруг стала не нужна…

Лика отхлебнула воды, чувствуя, как внутри разматывается тяжёлый, давящий комок.

— И я понимаю, что все это не давало мне никакого права тебя так обижать. Особенно тогда, при всех, при пацанах. Я и тебе жизнь испортила, и игру, и ваши отношения…много я тогда наворотила, — признала она. — Я надеялась, что мне станет легче, когда ты уйдешь. Когда в тебе разочаруются, но нет. На твое место не вернулась я. Оно просто осталось пустым, обклеенным красной лентой, как место преступления. И когда твой папа рассказал, что на самом деле произошло с твоей мамой, я почувствовала, как ущербны все мои проблемы, как ни за что я обидела тебя…

Впервые за время монолога она заглянула Лике в глаза.

— Прости, если сможешь, меня. А если нет — скажи, я не буду больше тебя беспокоить. Но знай, что парни совсем не смеются над тобой, и они будут рады твоей компании всегда.

Котикова молча обняла ее. Как-то всё вдруг стало проще, Дашины слова сдули внутри нее пыль и позволили лёгким свободно вздохнуть.

— После смерти мамы я две недели боялась выйти из дома, потому что думала, что все вокруг знают о случившемся и будут потешаться надо мной. Но, что не удивительно, когда папа, наконец, вытащил меня погулять, оказалось, что никто даже не знал, кто я такая. Я знаю, здесь будет точно также. Все забудут обо мне, если вдруг сломаются футбольные ворота или ветер снесет бочку в магазине. Я… здесь я смогла вздохнуть спокойно, когда увидела, какие вы душевные ребята, как с вами просто. Я не злюсь на тебя, честно. И прощаю.

Даша подняла на нее большие глаза, ловя каждое ее слово.

— Мне жаль, что мой приезд так перевернул твою жизнь. И да, твой поступок очень меня покоробил. Но… по-девчачьи я понимаю тебя. И прощаю. Мне кажется, что пару мужчин между дружбой двух женщин — это никак не повод для ссоры. Нам не нужно биться за какое-то место. Мы просто можем поставить рядом второй трон. Да и… мне никто, кроме Виктора, не нужен. Я выхожу из этой игры и забираю его с собой. И твой Рося мне не нужен, хотя он очарователен, и никто другой. Если бы я только знала, КТО был «твоим» — я бы в жизни не сделала ничего, что могло тебя ранить. Тогда, у меня дома, я просто гладила его пиджак и, клянусь, я даже не взглянула на него! Мне-то на того, кто нравится, стыдно смотреть, не то что на другого…

Лика представила лицо Виктора, который наверняка подслушивал их из кухни и не знал об этом инциденте.

— Если ты хочешь завоевать чье-то сердце, хотя бы того же Роси, то я тебе даже помогу! Мне кажется, что ты ему очень нравишься, просто он не может это показать. Мне вот нравится Бен Барнс, но при этом в доме у меня тусуется Вик. Мешает ли мне что-то любить их обоих? Нет, ведь я знаю, что Бен — просто картинка в телевизоре, которая в моем сердце, как приятная волна эндорфинов. Я для Роси такой же Бэн Барнс. И когда я стану скучной или уеду, он найдет себе другой предмет «поглазеть», но при этом что сейчас, что в будущем он будет думать лишь о тебе и любить только тебя. Может, он просто видит, какая ты сильная и классная и боится отказа — они же, мальчишки, тоже ранимые.

Даша вытерла глаза рукавом и встала.

— Да не то что он мне позарез нужен — просто выбор-то тут невелик, — неловко улыбнулась девушка.

Лика покачала головой, и Даша снова заключила ее в объятия.

— Хочешь, я позову парней и попьем чай с пирожными?

— Может, попьем чай только вдвоем? Зачем нам лишние рты, а?

— Давай, — Даша бросила взгляд на кухню и выцепила спину Виктора, который поднялся за мгновение до этого поставить им чайник. Тихий, каменный воин, охранявший Лику во время всего их разговора. — А ты знаешь, на чем он учился целоваться?

— Нет, — заинтригованно улыбнулась Лика.

— Даша! — послышалось из кухни.

Девушка захихикала и прошептала ей на ухо:

— Мы все вместе вечером смотрели новогодний романтический фильм. А потом ночью я встаю и вижу, как они вчетвером учились целоваться с хурмой, слюнявой такой, как герой фильма.

— Не было такого!

Лика рассмеялась, чувствуя, как в выжженной в груди пустыни появился оазис, который разрастался и разрастался с каждой веселой историей Даши.

***

Все Ликины мечты о последнем лете сбылись в августе: какие-то успехи в подготовке, купания на речке с Аней, прогулки с деревенскими по полям и жаркие объятия любимого под звёздным небом. Вот эта атмосфера лечила ее, вот эти люди, эта природа. Иногда ей приходила мысль никуда не уезжать после школы — остаться здесь, может, учиться на заочном. Когда она однажды за ужином поделилась этим с семьёй, Виктор чуть не задохнулся от застрявшей в горле картошки. Она увела это в шутку, решив, что уехать стоит хотя бы ради того, чтобы забрать отсюда Васнецова. Без нее он бы не поехал. Однако стояла ещё одна проблема, кроме колебаний Виктора — подготовка.

Лика не сомневалась в том, что если с Васнецовым заниматься, то он подготовится. Но кто это будет делать? Котикова не обладала знаниями для подготовки к ЕГЭ, а Цветку это было не интересно. Возможности заниматься по интернету он также не имел, ведь родители не поддерживали и не хотели оплачивать его желания, а скромных заработков Виктора с их сада не хватило бы и на месяц занятий. Даже не учитывая, что все заработанное Васнецов упрямо возвращал ей в качестве платы за проживание и еду.

— Я что-нибудь придумаю, — заявил Виктор на их последнем занятии, когда Лика поделилась с ним переживаниями. — Сейчас эту проблему дорешаю и займусь новой, хорошо?

— Конечно… Тебя Цветок уже ждёт?

— Да, — Виктор собрал тетрадки и справочники, аккуратно сложил их в уголок, на манер Лики, и потянулся. — Как насчёт поцелуя на удачу?

— Я уверена, ты и так справишься.

— И все же?

Лика послушно чмокнула его в щеку и рассмеялась, видя его обиженный взгляд. Васнецов мягко взял ее за челюсть и показал, что он вообще-то имел в виду под поцелуем.

— Да что ж такое — они опять целуются! — негодующе воскликнула