На мгновение то, что видела Юля, изменилось: коридор исчез, перед ней оказался оконный проем с мутной пленкой вместо стекла, а тело девушки изогнулось, ладони прижались к пленке, голова наклонилась. А потом вернулся коридор, только теперь незнакомка была уже совсем близко.

– Идем, – услышала Юля ее шепот, хотя губы девушки не шевельнулись. Она лишь смотрела ей в глаза. – Идем со мной… Идем… Я покажу тебе.

Она прошла мимо, не отрывая взгляда от лица Юли, но потом все-таки отвернулась, и Юля испуганно охнула, отпрянув назад: затылок девушки был в крови, череп расколот, осколки костей впивались в виднеющийся мозг.

К горлу подкатила тошнота, Юля зажала рот рукой и прикрыла глаза, не желая смотреть на это. Но не смотреть было еще страшнее, поэтому глаза все же пришлось открыть.

Девушка уже исчезла, лишь слышался удаляющийся звук ее шагов. А Юля теперь видела перед собой то коридор, то внутренности бетонной коробки, в которой она прошлой ночью начертила пентаграмму. В очередной раз вернувшись из коробки в коридор, она увидела перед собой мужчину в черном пальто. Это определенно был не убийца в балахоне, Юле даже показалось, что перед ней стоит Влад, она хотела позвать его, но картинка снова изменилась: она опять оказалась в бетонной коробке, и на этот раз перед ней предстал уже убийца.

Он схватил кого-то – ей было не видно, кого именно, – в его руках сверкнул лезвием нож. И снова захотелось крикнуть, когда убийца ударил им свою жертву, но все опять переменилось. Юля вновь оказалась в коридоре, а мужчина, которого она видела там, уже лежал на полу, безвольно раскинув руки.

– Влад? – имя прозвучало не громче шепота, Юля даже не была уверена, что вообще его произнесла, но мгновение спустя оказалась уже рядом с мужчиной, наконец перестав перемещаться.

Его глаза остались открыты, как всегда слепо таращились в пространство, но выглядело это не так, как обычно. Они были не просто пусты. Мертвы.

– Влад? – снова позвала Юля, опускаясь на колени. Она коснулась его руками, потормошила, словно пытаясь разбудить, но он не отреагировал. Лишь на руках осталась кровь. – Влад!

На этот раз она крикнула во всю мощь глотки и легких, но звука не получилось совсем. Снова потрясла безжизненное тело, уже понимая, что это бесполезно. Влад был мертв, окончательно и бесповоротно мертв. Из-за нее.

Отчаяние вышибло из легких воздух, сковало голос, почти остановило сердце. Слезы наполнили глаза, скрывая от нее страшное видение, и неудержимо потекли по щекам. Руки чувствовали все еще теплое тело и липкую кровь.

В голове крутилась куча вопросов: «Как?», «Почему?», «Что теперь делать?» Но главным и самым важным казался: «Зачем?» Зачем теперь она, зачем все еще жива, зачем втянула его во все это? Это ее должны были убить! Еще тогда, в сентябре. А его вообще не должно быть здесь, в Шелково. И как же она теперь без него? Зачем все без него?

Рыдания душили, сердце разрывалось в груди, хотелось лечь рядом с Владом на пол и умереть тоже. Кажется, она даже так и сделала: легла. Но кто-то вдруг обхватил за плечи, сильно встряхнул и позвал ее по имени. Один раз, другой. Холод Портала вдруг исчез, равно как и жесткость бетонного пола. Юля поняла, что лежит в кровати, и почувствовала невероятное облегчение.

Это был сон! Всего лишь сон… Осознание наконец дало вздохнуть полной грудью. Потому что это был лишь кошмарный сон, а Влад в порядке, жив. Жив и сейчас обнимает ее обеими руками, крепко прижимая к себе спиной.

– Все хорошо, Юль, это просто кошмар. Что бы там ни было, тебе все приснилось. Ты дома, ты в безопасности. Я с тобой. Все хорошо…

Он повторял эти слова снова и снова, то поглаживая ее по плечу, то целуя в шею, а она все плакала и плакала, не в силах успокоиться. Даже понимая, что все действительно хорошо, не могла, какой-то частью сознания по-прежнему оставаясь в мерзком кошмаре на стылом полу рядом с его мертвым телом. Отчаяние, ядовитой змеей заползшее в сердце, не желало оттуда выбираться.

Но постепенно слова, прикосновения и тепло Влада сделали свое дело: рыдания унялись, слезы перестали застилать глаза, дыхание выровнялось. Юля притихла, теперь лишь иногда шмыгая носом, но Влад не торопился выпускать ее из объятий.

– Как ты? – поинтересовался тихо, когда Юля, казалось, окончательно успокоилась.

– Нормально, – хрипло отозвалась она. Ее голос звучал, как у сильно простуженного человека.

– Это ведь был кошмар?

На этот раз она лишь кивнула. Их тела были так сильно прижаты друг к другу, что он вполне мог почувствовать ее движение.

– Расскажешь?

Юля отрицательно покачала головой. Она просто не сможет произнести это вслух. Стоило воскресить в памяти страшное видение, как к горлу снова подкатил ком. Лучшее, что она может сделать, – это все забыть.

– Хорошо, – не стал настаивать Влад. – Может быть, тебе воды принести? Или чай? Есть мятный, он неплохо успокаивает.

– Нет, спасибо, я лучше пойду умоюсь, – снова прохрипела Юля, мягко высвобождаясь из его объятий. – А ты спи, не волнуйся. Прости, что разбудила.

– Да ничего страшного. Всем нам иногда снятся кошмары.

Она благодарно поцеловала его в щеку и поплелась в ванную. Спать теперь совершенно не хотелось, хотя на электронных часах горело: «3:25». Четвертый час. Кто бы сомневался!

Яркий свет в ванной больно ударил по глазам, и в первое мгновение Юля не узнала собственное отражение в зеркале над раковиной. Раньше его здесь не было, поскольку Владу оно не требовалось, но после того, как Юля несколько раз осталась у него на ночь, зеркало просто появилось, ей даже не пришлось о нем просить.

Холодная вода, которую она плеснула себе в лицо, помогла смыть остатки липкого ужаса, что не желали отпускать даже после пробуждения. Но откуда вообще взялся этот кошмар? Большинство ее снов, связанных с человеком в черном балахоне, в конце концов обнаруживали некий смысл. Иногда это оказывалось видением из прошлого, иногда – своего рода намеком на будущее. Но этот она отказывалась считать пророческим, как и тот, в котором Влад пытался ударить ножом ее.

Пришлось напомнить себе, что иногда сны – это просто сны. Переосмысление реальных событий дня. А возможно – и голос подсознания. Последние сутки в ее жизни оказались посвящены Порталу, нет ничего странного в том, что во сне она никак не могла из него выбраться. А еще выяснилось, что полиция, возможно, задержала не убийцу, а лишь его подельника. Поэтому к ней вернулся и образ убийцы, и страх перед ним.

Но главное – она была не до конца откровенна с Владом. Так и не рассказала ему всей правды о Робе и их совместных похождениях прошлым вечером, и это мучило. Не потому ли ей приснилось, что он погиб по ее вине? Страх и чувство вины переплелись и вылились вот в такую фантазию.

Сообразив, что уже слишком долго умывается, Юля закрыла воду и потянулась за полотенцем. Теперь собственное отражение в зеркале казалось более привычным, лишь раскрасневшаяся кожа и припухшие глаза портили картину.