Последовала пауза, потом раздался полный желчи голос егеря:

– Не помните. Куда вам? В вашей голове не осталось ничего, кроме туманных видений и порочных мыслей, столь же грязных, как вы сами.

Я ждала, что генерал вспылит, но он почему-то молчал.

– Помните, почему получили этот титул и это звание? – продолжал егерь. – Нет? Так я напомню. Вы поклялись служить королю и государству, милейший. Поклялись на священной книге и шпаге вашего отца.

Снова пугающая тишина, генерал не отвечал и не двигался, я только слышала, как шумела в ушах кровь и тикали ходики в глубине коридоров.

– Я скорбел о смерти дорогого дяди Готтлиба и бедного кузена Мартина, – все говорил егерь, язвительно и колко, будто втыкая в мозг длинные, пропитанные ядом иглы. – Но вы поклялись доказать свою преданность короне, и мое доброе сердце смягчилось. Дитер, я позволил вам принести воинскую присягу. Сейчас вы – да-да, именно вы, милейший кузен, – гарант государственной безопасности. Что сказал бы альтарский император, если бы увидел смертоносного генерала, грозу и ужас врагов, в столь непотребном виде? Что сказал бы кентарийский вождь? О мой бог! Моя бедная страна!

– Я выиграл две военные кампании для нашей страны, – подал наконец голос генерал, сделав ударение на слове «нашей», и говорил холодно и четко, словно и не был пьян. – Я фессалийский подданный и люблю свою страну всем сердцем. Хотите обвинить меня в некомпетентности?

– Разве что в развратности и пороках. И не обвинить, а пожалеть, как пастырь жалеет заблудших овец.

– Мои пороки не имеют ничего общего с моим умом, силой и опытом.

– О, я не сомневаюсь. Но эти альтарские замашки… Я не обвиняю вас, милейший кузен, но министры шепчутся за вашей спиной, осуждают симпатию к Альтару и…

– И обвиняют в предательстве? – Генерал издал короткий смешок. – Бросьте, Макс. Я могу сколько угодно симпатизировать империи Солнца, но моя душа навечно отдана Фессалии, я умру на поле брани за нее.

– Умрете гораздо раньше, дорогой Дитер. Ваше состояние печалит меня.

– Завтра же буду на ногах.

– Могу я быть в этом уверен?

– Совершенно. Мой организм крайне устойчив к любым ядам. Вы видите? Уже встаю.

– Прелестно, прелестно, – удовлетворенно проговорил егерь. – Значит, завтра? И не забудьте явиться с женой.

– С той, которую вы мне навязали?

– Того требуют фессалийские законы. И потом, нельзя держать взаперти такое сокровище.

Я снова поежилась и замерла, забыв дышать.

– Буду… с герцогиней, – скрипуче пообещал генерал.

Снова шаги, на этот раз за спиной.

– Фрау! Что вы опять делаете здесь? – Пылая праведным гневом, ко мне приближался адъютант Ганс.

Я заметалась, выискивая пути к отступлению, но бежать было некуда. Я привалилась спиной к дверям.

– Отойдите, – велел Ганс. – Дайте пройти.

– У его сиятельства гости, – попыталась возразить я.

– Гости? Что за чушь! Герцог никого не приглашал.

– Они явились без приглашения.

– Какая наглость!

Шаги прогрохотали за дверью. Я не успела отпрянуть, и распахнувшаяся створка толкнула меня в плечо. От удара я ахнула и выставила руки, пытаясь удержать равновесие, но меня сейчас же подхватили за талию.

– Осторожно, цветочек, – тихонько засмеялись на ухо. – Подслушивали разговор? Нехорошо.

Я уперлась в широкую грудь ладонями и вывернулась из объятий егеря:

– Простите…

Он поймал мою руку и тронул губами, в глазах зажглись лукавые огоньки:

– Прелестница! Фея! Богиня! Вы ведь почтите своим присутствием королевский бал, не правда ли?

– Обязательно, – пробормотала я.

– Вот и чудесно.

Полоснув холодным взглядом по адъютанту, вытянувшемуся истуканом возле стены, егерь гордо прошествовал мимо. Следом из комнаты вывалился изрядно помятый генерал, бледный как смерть, пропахший вином и дымом.

– Мэрион, – не глядя на меня, сквозь зубы выцедил он, – вы все слышали, не так ли?

– Вы имеете в виду упоминание о королевском бале? – с вызовом проговорила я, решив, что, отнекиваясь, только разозлю василиска.

– Именно, – сухо ответил генерал. – Пусть Марта приготовит наряд. Завтра вы должны блистать.

Пошатнувшись, он оперся о стену, но удержался на ногах и, отпихнув адъютанта, прошел мимо.

– А этот егерь действительно встряхнул его сиятельство, – с удивлением отметила я. – Вот так диво.

– Кто? – переспросил Ганс, переводя на меня шальной взгляд.

– Егерь Макс, кузен нашего герцога. Не знаю его полное имя. – Я пожала плечами, и по лицу адъютанта разлилась язвительная улыбка.

– С удовольствием вас просвещу. Полное имя кузена нашего герцога – Максимилиан Четвертый Сарториус, король Фессалии и сопредельных земель. – Он картинно поклонился и, поймав выражение моего лица, добавил: – Вам оказана честь быть приглашенной на королевский бал лично его величеством. Оправдайте доверие, госпожа.

Косулю я выпустила тем же вечером перед ужином. Погладив по спине, шепнула на ушко:

– Беги, малышка! Ты свободна! И больше не попадайся, ладно?

Она качнула головой, словно поняла, и, легко перемахнув изгородь, скрылась в густых мейердорфских лесах. Вернувшись в замок, с досадой обнаружила, что ужинать мне снова предстоит в полном одиночестве.

– А ведь если бы я принесла еду в спальню, его надутое сиятельство вытащил бы меня оттуда за волосы, – бурчала я, угрюмо жуя жаркое. – Невоспитанный мужлан. Пьянь. И адъютант у него такой же, два сапога пара.

Я злилась, но это сказывалось волнение перед завтрашним днем. И надо же было так опростоволоситься! Еще и перед самим королем.

– Но я ведь могла ошибиться, правда, Жюли? – жаловалась служанке. – Без свиты и без короны поди пойми, кто перед тобой, король или егерь.

– Совершенно с вами согласна, – хихикала та в кулачок. – Его величество любит быть ближе к народу и часто разъезжает по стране инкогнито.

– И он действительно кузен Дитера?

– По отцу, герцогу Мейердорфскому. Так говорит Ганс.

Я приподняла брови:

– И много ты общаешься с Гансом?

Жюли зарумянилась и отвела взгляд.

– Не так много, как хотелось бы, фрау, – быстро проговорила она и, распахнув платяной шкаф, вытащила изумрудное платье. – Ах, смотрите! Вам не кажется, что этот наряд идеально подойдет для бальных танцев?

– Слишком вызывающе, дорогая, – поморщилась я, критически осмотрев глубокое декольте и открытую спину. – Попробуем найти что-то более приличное? В конце концов, я замужняя фрау.