— Распоряжусь, чтобы тебе немедленно послали все копии. — Кэролин нацарапала адрес Барнса на обороте визитки и протянула ему. — Вот тут я временно обретаюсь.

Когда она поднялась уходить, Патрик удержал ее за руку:

— Разве тебе обязательно так вот сразу убегать? Останься, хоть вино допей.

— Прости, — улыбнувшись, она покачала головой. — Мне действительно пора. Наверно, подчиненные меня потеряли. Увидимся завтра в восемь утра в моем кабинете. Идет?

Он улыбнулся в ответ, скрывая разочарование, и шутливо отсалютовал:

— Слушаюсь, мэм. Все, как скажете. Как всегда.

Ранним утром следующего дня Тарталья торопливо шагал по коридору к комнатушке, которую опять делил с инспектором Гэри Джонсом. По дороге в участок Тарталья прихватил в местной кулинарии сэндвич с беконом и чашку крепкого капучино, предвкушая, с каким удовольствием запихнет перед утренним совещанием в себя еду — без помех, за своим собственным столом. Джонса не будет до обеда, и комната — редчайший случай! — в полном его распоряжении. Подходя к кабинету Кларка, Тарталья услышал доносившиеся оттуда голоса и смех. Через полуоткрытую дверь он увидел старшего инспектора Стил. Она удобно устроилась за столом и что-то говорила, обращаясь к невидимому собеседнику. Когда он проходил мимо, Стил, оглянувшись, встретилась с ним взглядом:

— Марк, привет! Зайдите, пожалуйста, на минутку.

Тарталья толкнул дверь и увидел знакомую фигуру. Гость, одетый в дорогой костюм, небрежно привалился к подоконнику рядом со столом старшего инспектора. Он широко улыбался.

— Марк! Как дела?

Черт, черт! Доктор Патрик Кеннеди. Тот самый профайлер, едва не проваливший дело Бартона. Охваченный внезапно вспыхнувшим подозрением, Тарталья ждал в дверях, что скажет Стил.

— Патрик как раз рассказывал мне, что вам приходилось вместе работать.

— Да, мы с Марком старые приятели. — Кеннеди по-прежнему улыбался во весь рот.

— Патрик будет помогать нам в расследовании, — сообщила Стил, явно не подозревая, что между Тартальей и профайлером не все гладко.

Боясь, что если сейчас заговорит, то сорвется, Тарталья молча смотрел на Кеннеди тяжелым взглядом. Тот совсем не переменился. Все такой же лощеный, самоуверенный, с густой шапкой волос — просто неприличной для настоящего мужчины, по мнению Кларка, у которого на макушке уже светилась проплешинка. Кеннеди больше походил на ведущего телешоу, чем на университетского профессора, а в тусклом обшарпанном интерьере кабинетика Кларка смотрелся совсем уж неуместно. Интересно, это инициатива Стил — привлечь Кеннеди к расследованию? Или решение принял Корниш? Впрочем, это Тарталью совсем бы не удивило.

— Патрику необходимо увидеть все места, где погибли девушки, — продолжала Стил. — Сможете стать его гидом в этом туре?

— Сегодня мое задание — связаться с семьей Мэрион Спир. — Тарталья старался говорить ровно и сдержанно.

— Пусть семьей займется кто-то другой. Патрик теперь член нашей команды, и вы лучше всех сумеете ввести его в курс дела.

— Э… у меня нет машины. — Предлог хромал на все четыре ноги, но ничего убедительнее не придумалось.

Кеннеди вытащил из кармана связку ключей и позвенел перед Тартальей:

— Поедем на моей. Я поведу, а ты будешь лоцманом. И по пути посвятишь меня во все детали.

Тарталья томился на пассажирском сиденье старинного темно-зеленого «моргана» Кеннеди, припаркованного перед церковью Святого Себастьяна, местом убийства Джеммы Крамер. Нетерпение и злость нарастали. Ушел Кеннеди уже почти час назад. Что там, спрашивается, столько времени осматривать? Тарталья не сомневался, Кеннеди намеренно тянет время, устраивая жалкую демонстрацию своей власти. Приемник в машине не работал, антенна была срезана. Единственное, что сумел отыскать Тарталья, кассеты с мюзиклами «Призрак оперы» и «Отверженные». Оба эти опуса для него — настоящая пытка. Делать бессмысленные звонки или играть в компьютерные игры по мобильнику охоты не было, и Тарталья извелся от безделья. Может, зря он не пошел с Кеннеди в церковь? Но его уже тошнит от компании Патрика и его комментариев относительно расследования.

В Кеннеди его раздражало все. Такой своекорыстный, эгоистичный и надменный и до такой степени — до полного бесстыдства — уверенный в себе! Когда они отъезжали, у ворот полицейского участка Барнса крутилась компания фотографов и репортеров. Вместо того чтобы пригнуть голову и уехать себе тихо-незаметно, как и положено разумному человеку, Кеннеди притормозил, опустил стекло и пустился с ними в разговоры. Заодно он весело махал рукой известному актеру, жившему по соседству, который выгуливал собаку. Знал ли актер Кеннеди или нет, но репортеры ухватились за эту деталь. Кто-то из них поинтересовался, что Кеннеди делает в Барнсе: быть может, к нему обратились, чтобы он составил психологический портрет Жениха? Подмигнув, Кеннеди загадочно улыбнулся и таким тоном обронил «без комментариев», что любой мало-мальски приличный репортер, разумеется, истолковал его слова как безоговорочное «да». Припомнив, как лебезил Кеннеди перед прессой в деле Бартона, Тарталья вдруг задумался: не он ли сливает журналюгам информацию? Так или не так, но теперь физиономия Кеннеди будет красоваться во всех вечерних газетах. Одна приятность — воображать реакцию Корниша, ненавидевшего всякую публичность.

Температура на улице была чуть выше нуля, и Тарталье пришлось включить мотор, чтобы сохранить тепло в машине. Мотор шумно крутил вхолостую, клубами вырывался из выхлопной трубы дым. Несмотря на свежую лакировку и хромовую отделку, возникало ощущение, что машина вот-вот «отбросит копыта». Грохоча, подергиваясь и пыхтя, она одолела поездки в две другие лондонские церкви, где погибли девушки. Каждый раз, когда Кеннеди переключал скорость, его развалюха отзывалась тревожными скрежещущими звуками, а позади парковки, с крыши которой упала Мэрион Спир, мотор едва совсем не заглох. Сомневаться не приходилось, машина массу времени простаивает в дорогих ремонтных мастерских: Тарталья не мог себе представить, чтобы Кеннеди пачкал наманикюренные ручки, сам возясь под капотом.

За тарахтеньем мотора Тарталья расслышал пение и, подняв глаза, увидел Кеннеди: тот неторопливо шагал по церковной дорожке, помахивая кейсом, точно ребенок новой игрушкой.

— А давай где-нибудь перекусим, — весело предложил Кеннеди. — Я прямо умираю с голоду! — Он уселся на место водителя, автоматически передавая кейс Тарталье — дескать, подержи-ка.

Едва опустившись на кожаное сиденье, он с ходу врубил скорость на первую. Машина скакнула вперед и замерла.

— Как и все женщины, подружка моя с норовом, — проворчал Кеннеди.

— Подружка? — оторопело глянул на него Тарталья.

Кеннеди похлопал по рулю и ухмыльнулся, пытаясь снова включить зажигание.

— Имя моей машины — Дейзи. Марк, познакомься, это — Дейзи, — и широким жестом махнул на дребезжащий капот машины, словно совершая ритуал официального представления.