Боже, это так волнительно изучать личное пространство самого невероятного парня в моей жизни тщательно, понемногу! Чувствовала себя ребенком с огромным сладким набором или массой подарков на Рождество. Не торопясь, я отвернулась от окна и взглянула на остальное пространство. Да, комната из видений совпадала с этой точь-в-точь. Как такое возможно?

Тот же стол, мониторы, клавиатура, даже стул, с которого я упала, и полки – все на месте. Пригубила еще немного кофе и заулыбалась. Кажется, настолько счастливой и свободной я чувствовала себя впервые, хотя в моей судьбе явно творился возмутительный кавардак! Вдуматься. Своего любимого, а Рома, определенно, мой любимый, я знала всего пару дней. И когда это я занималась с представителем противоположного пола чем-то неприличным в первые же часы знакомства? Ни-ко-гда! Когда я перечила Кики и оценивала критически собственную родню? Ни-ко-гда! За мной следила и собиралась отравить дикая, первобытная особа с аляпистой помадой. Боже, я же встречалась с геем! Ладно, Кирилл мог отрицать свою сущность – кто ж его осудит, несчастный в России проживает, но я-то. Почему я думала, что вся описанная страсть в моих романах блажь, а реальность обязательно пресна, как талая вода?

Любопытно, Рома не падал со стула в одно из своих пробуждений за этим столом? Может, со мной творилось что-то мистическое, оккультное… Ох, нет, Нана! Ты же взрослая, прагматичная особа. Немедленно вспоминай! Ты где-то видела спальню Ромы. Где?

– Где, где, где? – пропела я тихо, прижала горячий, уже не обжигающий, стакан к груди и плавно закружила от окна к столу в ритме вальса.

Я бывала с полгода назад в гостях в своей нынешней квартире, тогда она не выглядела так элегантно. Что ни говори, а у подруг Веты ни вкуса, ни стиля – наверное, это какое-то отражение самой Ли`сы. Да, вполне логичное направление мыслей. Нужно сосредоточиться.

Сосредоточилась. Я замерла рядом со столом и придирчиво оглядела свое отражение в темных экранах монитора. Нан…нет, Ивонн, мы сосредоточились.

Родителей Ромы точно не встречала, помню их исключительно с чужих слов. Общались мы тогда втроем, на кухне, точнее, это Вета с подругой общалась, а я так, сидела рядом, чай пила. Любопытно, откуда у Ромы стакан с такой надписью? Ему не девушка какая-то это дарила? Боже, Нана, ты невозможна! Нам же не об этом нужно думать, мы же…

– А-а-а, – протянула я. Догадка появилась вспышкой, а одновременно с ней и нужная картина из памяти. – И никакой мистики.

Я показала отражению язык и ушла обратно на кровать, сидеть на мягком, попивая свой волшебный напиток в ожидании Ромы. В тот день нам с сестрой показывали сделанные исподтишка снимки новенького ремонта в некоей квартире, но в какой именно я прослушала. Кто ж знал… Было крайне неприятно, что приходится пусть и вскользь, но смотреть на фотографии. Эти милые люди понятия не имели, кого на порог пустили. Две хищные крокодилицы сына их в глаза не видели, но страсть к его личному пространству проявили. Обсуждение обстановки в комнате заняло в их диалоге особое место.

Получается, Вета быстро смекнула, кто такой Рома и откуда взялся.

Фи.

Я сделала еще пару глотков и привстала на матрасе, чтобы поставить стакан на подоконник. Откуда в Лисавете это потребительское отношение к парням? Не ненавидит же она их, в самом деле. Может, боится? Довериться, открыться, стать уязвимой – такие страхи вполне могут подтолкнуть человека к превентивным мерам. Всегда непробиваемая, всегда с запасным вариантом прыгает из одной постели в другую, словно кузнечик.

Мы с ней так непохожи. Какие бы планы они не строили тогда на кухне относительно обитателя этой комнаты, всем грош цена. Рома с его историей, умом и опытом не посмотрит в сторону девушки, которая собственной тени боится. Как он сказал? «Я устал» и «хочу покоя». Действительно, если ты здоров и, тем более, за свое здоровье заплатил высокую цену, то избавлять других от их проблем не потянет, тратить на это душевные силы.

Но ведь меня он спасает. Или тут что-то другое?

– Почему ты меня вторые сутки спасаешь? Ты даже не спал еще нормально.

Рома замер на пороге с моим черным вельветовым конвертом для белья. Брови его приподнялись на доли секунды, потом опустились, и он усмехнулся.

– Ну, во-первых, я на работе вздремнул нормально так. Там диван есть. – Он подошел к кровати, положил на нее конверт и оценивающе оглядел меня с ног до головы. – Во-вторых, уточни значение слова «спасаешь».

Меня этот взгляд несколько насторожил.

– Ты сказал, что устал и не хочешь чужих драм. А тут я.

Рома засмеялся.

– Нана, у тебя нет драм. Ты – мой ходячий детектив. – Он оперся коленом о матрас, схватил меня за лодыжки и, опрокинув на спину, подтянул к себе.

– Как же нет, – я смотрела на его лицо из положения лежа и никак не могла вникнуть в суть ответа. – Ты осадил Вету и поехал к Кики.

Рома снова усмехнулся.

– Нана, не обижайся, но твоя сестра просто избалованная дурочка. – Он расстегнул и снял с меня джинсы.

Я приподняла голову и молча понаблюдала за этим действом.

– Что касается твоей бабушки, то с ней ты прекрасно сладишь сама. У тебя характер убойнее, чем у нее. Тебе просто сопровождение нужно было, для поддержки. – Рома подхватил подол моего свитера и скомандовал. – Подними руки.

Я подняла и руки, и плечи, помогая ему себя раздеть.

– Мадемуазель всю свою семью может легко закошмарить.

Я?!

– Что сделать?

– Заставить себя уважать. – Рома перевернул меня на живот и расстегнул петли на боди, а потом вернул в исходное положение.

Я нахмурилась, рассматривая его сосредоточенное лицо.

– Смешное слово. И странное.

Зеленые глаза вполне серьезно взглянули в мои.

– Не исключено, Нана, не исключено. – Он вернулся к процессу: щелкнул тремя кнопками у меня между ног и аккуратно снял боди.

За этой картиной я тоже понаблюдала, а потом все-таки решила уточнить:

– А что ты делаешь?

– Раздеваю, – невозмутимо констатировал Рома, снял с меня гольфы и потянулся к конверту. В его глазах появился лукавый блеск.

Если он ничего не перекладывал, то спать я буду в своем крайне неприличном комплекте ночного белья, купленного год назад на распродаже. Не перекладывал. Боже, я же надевала это безобразие всего раз! На шелковых шортах «мини» разрезы по бокам до плотной широкой резинки, и маечка… Ну, это скорее топ, который живот не закрывает, а лиф начинается едва ли не на сосках – ужас!

Я в восторге! Особенно от этого дикого огня в глазах Ромы, пока он одевал меня, а после любовался результатом.

Он склонился и поцеловал мой живот, прочертил кончиком языка линию от резинки до солнечного сплетения – мой чудесный топ сопротивление оказать даже не подумал, ткань легко приподнялась, предоставляя этому парню полную свободу действий. Его пальцы скользнули под шорты. Тело мгновенно откликнулось несоизмеримым пламенем на столь простые ласки. Я протяжно застонала и раздвинула ноги.