– Не смей.

Он понял, что она застряла. Одно колесо уперлось в стену. Не обращая внимания на протесты, он бросился к ней.

– Мне не нужна помощь.

Брэг отдернул руки от кресла, словно обжегся.

– Тебе нужно время привыкнуть управлять креслом, – тихо сказал он. – Не следует ожидать, что все получится с первого раза.

Ли Анна закрыла лицо руками.

– Прошу тебя, – добавил он и сам удивился, как резко прозвучал его голос. Не дожидаясь ответа, он вкатил кресло в спальню.

Соблазнительный аромат ее тела окутал его. Ли Анна вытерла глаза:

– Извини меня. Я вела себя грубо.

Брэг обошел вокруг кресла, чтобы видеть ее лицо.

– Не говори со мной так, будто я чужой человек, – неожиданно для самого себя произнес он.

Брэг перехватил ее взгляд и понял, что в спешке не застегнул ни сорочку, ни пиджак и теперь стоит перед женой с открытым торсом. Ли Анна покраснела и отвернулась, а он принялся приводить себя в порядок, хотя она уже видела его таким не одну дюжину раз после их примирения. Внезапно Брэг захотел оказаться с ней в одной постели – нежно обнимать ее, гладить волосы и целовать лицо, пока она не заснет. Желание пронзило все тело, но он заставил себя отвлечься.

– Скоро станет легче, – сказал он. – Я уверен.

– Легко говорить, – ответила Ли Анна, продолжая смотреть в сторону.

Нет, больше терпеть невозможно.

– Если бы я мог изменить все, Ли Анна, я бы это сделал. Четыре года назад! Жаль, что я тебя тогда не послушал! Жаль, что не стал защитником преступников и неимущих. Что не пошел на работу в ту богатую фирму, как ты хотела, как мы планировали. Не купил дом рядом с родителями, а хотел жить своей семьей! Жаль, что привез тебя тогда из Европы, вместо того чтобы повернуться и уехать одному! Если бы я мог все изменить, никогда бы не поступил так, как поступил.

Теперь она, бледная, смотрела прямо на него.

– Ты в порядке? – спросил Брэг.

Она с трудом улыбнулась:

– Да, – и отвернулась, закрыв глаза.

Брэг опустился перед женой на колени:

– Поверь, я не хочу больше причинять тебе боль, но ничего не могу поделать со своими чувствами. Я сожалею о многих своих поступках, что совершил после нашей женитьбы.

Она повернулась к нему и потерла глаза:

– Сейчас это не имеет уже никакого значения.

– Нет, имеет, поскольку мое раскаяние искренне. Я ужасно к тебе относился после твоего возвращения. Прости меня.

Ли Анна молчала. Брэг встал:

– Я знаю, ты обвиняешь во всем только меня. Я понимаю. Я знаю, тот несчастный случай произошел по моей вине, как знаю и то, что мои извинения ничего не изменят. И все же прости меня.

Она подняла голову, на щеках появился румянец.

– Я не могу ничего изменить. Не могу дать тебе возможность ходить, но я способен заботиться о тебе. И я буду это делать. Клянусь.

Ли Анна опять отвернулась и закрыла глаза. Брэг представить не мог, о чем она сейчас думает.

– Позволь мне заботиться о тебе. Теперь все будет по-другому, обещаю.

Из-под опущенных век потекли слезы.

– Ли Анна?

Она открыла глаза:

– Ты не должен заботиться обо мне, Рик.

Она говорила так спокойно и ласково, что он решил, что ослышался.

– Что?

– Авария произошла не из-за тебя. Не вини себя, не вини себя за то, что случилось.

Он смотрел на нее, не до конца понимая слова, но ощущая некоторое облегчение.

– Ты серьезно?

Она кивнула:

– Как ты можешь винить себя?

Он мог – и так будет всегда.

– Если ты не считаешь меня виноватым, почему отказывалась возвращаться домой? Почему избегаешь меня?

Она помолчала.

– Уже слишком поздно, – наконец произнесла Ли Анна.

– Слишком поздно?

– Что бы ты ни говорил, прошлое всегда будет с тобой. И размолвки, и ложь, и любовь, и ненависть. Все останется неизменным. – Ли Анна побледнела, ее била нервная дрожь.

– Что ты такое говоришь? – воскликнул Брэг, хотя все понял.

Она пожала плечами. По лицу катились слезы.

– Нам уже поздно думать о втором шансе. Не сейчас. Не в таком положении, Рик.

– Твоя карета с шестеркой лошадей привлекает ненужное внимание, – заметила Франческа, выбираясь из ландо. Прохожие останавливались посмотреть на них, четверо мужчин, выходящих в этот момент из бара, застыли, открыв рты.

– Думаю, это ты привлекаешь слишком много внимания, – пробормотал Харт, предлагая ей руку. Его взгляд скользнул по яркому бирюзовому платью и бархатной накидке глубокого синего цвета.

Франческа только сейчас поняла, насколько они выделялись из толпы, выходящие из шикарной коляски в элегантных вечерних туалетах. Мужчины, стоявшие у дверей бара, были одеты в линялые шерстяные рубашки и брюки с заплатами. Они были пьяны. Франческа оказалась единственной женщиной на всей улице.

– Джоэл, сначала мы отведем домой тебя, а потом отправимся к миссис О’Нил. Уже поздно, мама будет волноваться.

– Дома никого нет, – сказал Джоэл. – Все ушли, а мне оставили записку. Они пошли ужинать, представляете, с вашим братом.

Франческа была поражена.

– Мэгги сейчас с моим братом? – Она повернулась в сторону дома. – Может, они уже вернулись?

– Света нет, – сообщил Джоэл. – Значит, не вернулись.

Франческа посмотрела на окна, которые, по ее предположению, принадлежали квартире Кеннеди, и, удостоверившись, что они действительно темные, спросила с улыбкой:

– Интересно, куда они пошли?

– Ты ненасытна, – прошептал Харт, склоняясь к ее уху. – Это становится очевидным.

Она улыбнулась в ответ и ответила так же тихо, чтобы Джоэл ее не услышал:

– Ничего не могу с собой поделать. Так интригующе. Мой брат и Мэгги. Похоже, он заинтересовался ею.

– Я бы посоветовал не вмешиваться в их отношения, – произнес Харт с лукавой улыбкой. – Если сможешь сдержаться.

– Смогу, конечно, – возмутилась Франческа.

– Увидим. – Харт сжал ее руку. – Веди, Джоэл.

Мальчик с радостью выполнил указание, и через несколько минут Гвен О’Нил уже открывала им дверь.

– Мисс Кэхил! – Она была бледна, а покрасневший нос и опухшие глаза подтверждали правоту Джоэла. Женщина определенно долго плакала.

– Миссис О’Нил, мой жених Колдер Харт. Уже поздно, но не могли бы мы войти? Мне бы хотелось помочь, – добавила она.