вынесенных из среды еврейского сектантства, трапез с вышеуказанной, митраистической, и путем создания соответствующего мифа — сказки о тайной вечери поставлены в связь с ми­фическим, т. е. никогда не существовавшим в действительности, Иисусом.

Митраистическое происхождение христианского «таинства причаще­ния» чувствовалось даже позднейшими христианами, при чем они видели здесь козни дьявола. Напр., христ. писатель II века Юстин, рассказав о способе совершения «вечерь любви» с таинством причащения в центре, заме­чает: «тоже самое злые демоны из подражания (митраизм древнее христи­анства. Р.) научили делать и в таинствах Митры; ибо, как вы знаете или можете узнать, — при посвящении вступающего в таинства предлагается там хлеб и чаша с водою (и вином, Р.)». См. Юстин, — «I апология», 66; так­же Тертуллиан, «Опис, ересей», 40, 2-5.

Подобные трапезы с таинством причащения — вкушением божественной плоти и. крови под видом: хлеба и вина — были не только в митраизме, но и во многих других древних религиях, напр., в культе (поклонении) фригий­ского спасителя» Аттиса. В греческом культе «искупителя» Диониса это таинство носило иной, более реальный характер: верующие разрывали на части священного живого быка и поедали еще дымящиеся его кровью куски мяса. Обе эти формы, своими корнями восходящие к истокам религии:, к культу предков — хранителей родового и общинного хозяйственного опыта, а еще ранее — к инстинктивному (безотчетному} страху дикаря пред покойни­ком, отражают собою различные хозяйственные формы. Первый вид прича­щения выработался у народа — земледельца, который под видом своего «спа­сителя» обоготворял хлеб — зерно и виноград, поклонялся «духу» этих про­изведений нивы и сада, при чем самые произведения считал и образно назы­вал плотью (хлеб) и кровью (вино) божества. Вторая форма — причащение мясом и кровью, вероятно, более древняя, — сложилась у народа — охотника, и скотовода, который воплощение божества видел в том или ином животном,, напр., быке, ягненке и пр. В обе эти формы входило также обрядовое людо­едство, когда в том или ином отдельном человеке видели воплощение боже­ства и поедали его. Впоследствии, с усложнением хозяйственных форм, оба эти вида при­чащения переплелись друг с другом, при чем или существовали рядом, одно­временно, или сливались в один, или заменяли один другого. П.

4

В настоящее время в Западной Европе и, отчасти, у нас признано, доказанным, что из четырех новозаветных евангелий самым древним являет­ся евангелие от Марка, предполагаемого ученика и секретаря апостола Петра. Его почти целиком использовали прочие евангелисты, чем объясняется не­однократное буквальное совпадение не только в содержании, но и в отдель­ных выражениях их рассказов. Заметим кстати, что вследствие сходства со­держания евангелий Матфея, Марка и Луки они обычно называются си­ноптическими (от слова «синопсис — совместное обозрение»), а их авторы — синоптиками. Четвертое евангелие — Иоанна от них резко отличается, по происхождению, — самое позднее.П.

5

Любопытное замечание об этом апостоле делает А. Древс в одном из своих последних трудов. «Под именем Андрея, — говорит он, — невидимому, скрывается древний индо-иранский бог Индра-Андра, культ которого был распространен не только по всей Передней Азии, но на севере и западе Во­сточной Европы. Это — как раз те местности, где, — по преданию, — проповедовал Андрей, отмеченный теми же чудесными чертами, что и Индра-Ан­дра, Андрос или Андрей.

Как известно, Андрей считается апостолом крайнего севера («орден Андрея Первозванного»), — культ Индры-Андры — Андроса возник тоже на севере. Апостол умер мученической смертью в ахейском городе Патрах (южная Греция), где он, — будто бы, по приказанию Эгея, — по другому преданию, — Эгата, царя города Эдессы в Сирии, — был распят на косом кресте (в виде букв «х»), что указывает на переднеазиатское происхождение этой легенды. Он является «христианским возрождением иранского Андры-Индры, каковой в сказании о походе мифической (ассирийской) царицы Семирами­ды на Индию именуется Стабробатесом, т. е., — по объяснению Альбрехта Вебера, — от зендского выражения — «стаора-пати», «Владыкой быков», что затем греки переделали на «стауро-патес», т. е. «страдающий на кре­сте». Андрей считается братом Петра, что, — по мнению Бруннгофера, — стоит в связи с именем города «Патры». Патры лежали близ Эгия, города, названного по имени Эгея, — «Владыки волк», древнего морского бога, кото­рый — тожественен с Андреем, рыбаком (Галилейского моря. Р.) Гениса­ретского озера. Brunnhofer — «Arische Urzeit», стр. 240-252».

A. Drews — «Das Markusevangelium als Zeugnis gegen die Geschichtlichkeit Jesu», стр. 78, прим. 1; 1921 г. (В дальнейшем этот труд будет приводиться так: А. Древс — «Ев. Марка»).

Сделаем к этому несколько замечаний от себя.

Православная церковь вкупе с княжеской властью, используя указания предания на проповедь мифического Андрея в Крыму и, предполо­жительно, в Скифии, т. е. южной России, для увеличения своих доходов и упрочения этой власти состряпала легенду — сказку о том, будто бы, апо­стол побывал даже на горах, где потом был построен город Киев, водрузил там крест и предсказал, что «на сих горах воссияет благодать божия, имать град велик быти и церкви многи имать бог воздвигнути». Конечно, место, где, якобы, был поставлен крест, запомнили и на нем построили храм в честь апостола.

Теперь несколько слов о его мощах.

В IV веке, по желанию императора Констанция в г. Патрах были «обретены» мощи Андрея и торжественно перенесены в Константинополь. После разграбления последнего крестоносцами, они в 1208 году с «разре­шения» римского папы были украдены его послом и перевезены оттуда в итальянский город Амальфи, где, «источая из себя манну», хранятся до сих пор, но не целиком. Дело в том, что голова Андрея каким-то образом позд­нее», в XV. столетии, была перенесена из того же Константинополя в Рим, где и находится в храме св. Петра, а кисть правой руки была подарена мо­сковскому царю Михаилу Романову и доныне пребывает в московском Успенском соборе; какая-то другая «часть от мощей Первозванного из Иерусалима хранится в серебряном ковчеге в Синодальной палате».

Но это еще не все. Из опубликованного Людовиком Лоланном списка мощей, распростра­ненных в католическом мире, оказывается, что в различных соборах и церк­вах от того же Андрея хранятся 5 туловищ, 6 голов, 17 рук и ног.

Наконец, в соборе г. Амальфи хранится часть креста, на коем был распят мифический Андрей. См. «Римские письма», ч. II, стр. 309; 1847 г. (автор не назван).

6

См. мое «Ев. Марка», стр. 77, сл. Д. Ветхозаветные намеки на «ловцов человеков» Древс усматривает в книгах пророков Иеремии и Иезе­кииля. У