В общем, Женька понял, что надо самому чего-то придумывать. Конечно, он хорошо помнил, что, согласно наставлениям Совы, попав к поганому источнику, надо стать к нему лицом, повернуться направо и произнести заклинание: «Вода худа, такой не хочу! Веди, дорожка, к святому ключу!» Но ведь, как выяснилось, когда он произнес это заклинание, находясь около святого источника, то дорожка не остановилась там, где этот святой ключ, а повела его к поганому. Могло быть и так, что дорожка на заклинание не отреагировала, а контроль над ней захватила гнусная Лихоманщица, которая протянула ее к поганому источнику. Стало быть, надеяться на то, что, вернувшись к поганому источнику и еще раз повторив заклинание, обязательно придешь к святому, нельзя. Кроме того, неизвестно, можно ли повторять это заклинание дважды. Хорошо, если оно при этом просто не сработает — это еще полбеды. Но ведь колдовство — вещь очень опасная. Повторишь заклинание, которое нельзя повторять, и провалишься в тартарары какие-нибудь, окаменеешь или вообще испаришься…

Тем не менее Женька все-таки решил вернуться к поганому источнику и повторить заклинание. Все одно пропадать, если что не так. Он повернулся, вошел в кусты, за которыми начинался спуск в ложбинку поганого источника, и… опять оторопел от неожиданности.

Дорожка, по которой он всего пару минут назад поднялся наверх, теперь отвернула в сторону и в ложбинку не спускалась! А это означало, что и к поганому источнику он не мог вернуться иначе, как соскочив с серебристой дорожки.

— Хи-хи-хи-хи! Хи-хи-хи-хи! — Лихоманщица, оседлав толстую ветку на большущем дереве, так и закатывалась визгливым хохотом. — Вот и влип Иван-Царевич! Влип, как кур в ощип! Хи-хи-хи-хи! Чего глаза пялишь?! Спрыгивай ты с этой дорожки да беги к источнику! А то совсем запутаю, вовек не выберешься!

Еще четверть часа назад, наверно, Женька бы просто отмахнулся от этих ехидных «подсказок», потому что наверняка знал, что Лихоманщица врет. Но теперь, после того, как этой вредине удалось обмануть Женьку, сказав ему правду, «Иван-Царевич» всерьез задумался.

Действительно, если Лихоманщица захочет его запутать, то запутает обязательно. Дорожкой она управляет — никуда не денешься. Куда бы Женька сейчас ни направился, эта прыщавая карга ни за что не повернет дорожку к источникам, даже к поганому, не говоря уже о святом. И вполне может так далеко увести от них, что Женька до самого рассвета не найдет дороги к святому ключу. Правда, за полчаса до рассвета должна вернуться Ледяница-Студеница, но даже если Женька при ее помощи доберется до святого источника, времени на разборку с Духом Прорвы уже не останется. Этот самый Дух может просто спрятаться, дождаться восхода и вылезти только для того, чтоб утащить с собой Женьку. Значит, если Женька будет просто стоять тут, у кустов, на пригорке между двумя ложбинками, никуда не сходя с серебристой дорожки, и дожидаться Ледяницу, то ничего толкового не дождется.

Но прыгать с дорожки на землю, из которой могут высунуться всякие жуткие лапы с когтями, Женьке тоже не хотелось. Конечно, может быть, и можно, помахав мечом как следует и поотрубав эти лапы, прорваться к святому источнику. Но ведь там, около самого источника, надо будет воду зачерпывать шеломом и пить не отрываясь. Отмахиваться мечом в таких условиях не удастся. Стало быть, когтистые лапы непременно сцапают Женьку, и… «пойдут клочки по закоулочкам», как говорилось в одной сказке.

И так плохо, и по-другому не лучше, а по-третьему вообще никуда не годится. Пойдешь по дорожке — запутаешься, останешься стоять — время потеряешь, спрыгнешь с дорожки — попадешь в когти. Что же делать-то?! Ну, где же ты, мудрая Сова?!

Нет, Сова не появлялась. Надо самому что-то придумывать.

Женька решил, что особой беды не будет, если он тут, прямо на горке, не подходя к поганому источнику, произнесет заклинание.

— Вода худа, такой не хочу! Веди, дорожка, к святому ключу! — с трепетом в душе вымолвил Женька.

Ничего ужасного после этого не случилось, Женька не провалился в тартарары, не окаменел и даже не испарился. Но кое-какая неожиданность произошла. Серебристая дорожка слегка завибрировала, будто металлический лист, рядом с которым включили звуковую колонку, а затем Женька услышал звенящий голос, идущий вроде бы прямо из воздуха:

— Пришел не туда, далёко вода! Иди, как всегда, найдешь, где вода! К простой придешь — и святую найдешь!

Уже через секунду Женька понял, что все эти стишки читала серебристая дорожка. До сих пор она помалкивала и вообще никаких признаков жизни не подавала. Только висела в воздухе, над сушей, над водой или над чем-то средним, типа болота. Ну и удлинялась, конечно, периодически. А теперь взяла да и заговорила!

Вообще-то Женька уже привык ко всяким чудесам, а потому особо не удивился. Но к заявлению дорожки прислушался внимательно. Скорее всего, дорожка навряд ли была разумным существом, а являлась чем-то вроде компьютера, который говорит словами или пишет на мониторе только то, что заложено в его программах. В данном случае, получив стандартную команду «Вода худа, такой не хочу! Веди, дорожка, к святому ключу!» в несоответствующих условиях — слишком далеко от какого-либо источника воды! — этот самый «компьютер» отреагировал предусмотренным образом, примерно так, как обычный, когда на монитор выводятся слова: «Bad command or file name», что в переводе на русский значит: «Неправильная команда или название файла».

Впрочем, дорожка, отказавшись выполнять эту самую «bad command», одновременно дала и подсказку: «Иди, как всегда, найдешь, где вода. К простой придешь — и святую найдешь!»

Так или иначе, Женька понял, что надо идти по серебристой дорожке до того места, где имеется хоть какая-нибудь вода. Причем на совсем небольшом расстоянии от дорожки. Возможно, вообще впритык, ибо на расстоянии пяти-шести метров от источника дорожка считала, что «далёко вода».

Женька пустился в путь, на ходу размышляя над тем, что может предпринять проклятая Лихоманщица. Ясно как день, она слышала подсказку дорожки и теперь постарается сделать все, чтоб Женька ни в коем случае не добрался до воды. То есть будет менять направление дорожки таким образом, чтоб дорожка никогда не подошла к какой бы то ни было воде. Стало быть, может водить Женьку очень долго, до самого рассвета, но к воде не подпустить. Эх, знать бы, как управлять этой дорожкой! Но увы, похоже, в эту науку «Ивана-Царевича» никто посвящать не собирался.

Несколько минут пришлось потратить на размышления. По ходу их Женька припомнил кое-какие закономерности в движении дорожки. Во-первых, дорожка удлинялась, только если Женька стоял лицом к ее краю. Во-вторых, не было ни одного случая, чтоб дорожка сама себя пересекла или хотя бы прошла выше или ниже ранее проложенного пути. В-третьих, только один раз дорожка укорачивалась впереди Женьки — после победы над Водяным-Лиходеем. Наконец, когда Женька попытался вернуться назад от поганого источника к святому, дорожка сократилась, а не удлинилась.

Женька рискнул предположить, что дорожка удлиняется только в тех случаях, когда он идет вперед, считая от исходного пункта — костра на острове. Спрямление после схватки с Водяным — не в счет, это случилось от того, что чары Лиходея рассеялись. Ну и соответственно, если Женька пойдет в обратном направлении, то удлинить ее Лихоманщица не сможет, потому что при обратном движении к исходному пункту дорожка может только укорачиваться. А раз так, то Женьке надо идти обратно, ибо он прекрасно помнил, что позади осталась речка. Вот она и вода! «К простой придешь — и святую найдешь!»