Бросив взгляд на Дрейка, сидевшего в кресле возле камина, Мег заметила, как он достал маленькую записную книжку и начал что-то быстро писать. Его темные брови сошлись на переносице, пока он без устали водил карандашом по бумаге, как если бы боялся не поспеть за собственными мыслями.

— Он решает уравнения, — пробормотал Кейд, очевидно, перехватив любопытный взгляд Мег. — Дрейк — математик. Теоретик, стремлений которого я никогда не смогу понять. Он всегда предпочитает общаться с себе подобными великими умами.

— А еще он изобретатель, — добавила Мэллори. Она специально понизила голос, чтобы Дрейк их не услышал.

— Да-да! — подхватил Джек, с озорной улыбкой на устах. — Вы, должно быть, заметили странные зеленоватые пятна на его руках. Экспериментировал с электропроводностью. По крайней мере на этот раз все закончилось не так уж плохо, потому что во время предыдущих экспериментов он едва себя не взорвал.

— Не надо об этом вспоминать, — вступила в разговор вдова. — По части взрывов вашему брату нет равных, и если он еще раз придет ко мне в дом с обожженными бровями, то лишится не только волос на лице.

Словно бы почувствовав, что разговор о нем, Дрейк вскинул голову.

— Что такое? — спросил он, не отрывая карандаша от бумаги. — Вы говорите о взрывах? В последнее время в этой области велись очень интересные исследования. Например, по использованию производных пороха.

— Про порох мы тоже не будем разговаривать, — царственным тоном приказала герцогиня. — Мэллори, может быть, ты споешь для нас?

В зеленовато-голубых глазах Мэллори вспыхнули огоньки, однако ей удалось сохранить серьезность.

— Да, мама.

— Конечно, если мисс Эмберли не захочет тоже спеть для нас, — продолжала вдова. — Вы играете на фортепьяно, дорогая?

— Не слишком хорошо, ваша светлость… вернее, я хотела сказать — Ава. Мама пыталась меня обучать, но, похоже, у меня нет к этому способностей.

— Ах вот как, — вежливо произнесла вдова.

— Но я пою, — заметила Мег. — Говорят, я обладаю талантом, хоть и не большим. Возможно, мисс Мэллори согласится мне аккомпанировать, если вы захотите послушать мое пение.

Герцогиня улыбнулась:

— Чудесно! Конечно же, мы с радостью послушаем.

Осознав, что попала в собственноручно расставленные силки, Мег поднялась со своего места и подошла к фортепьяно.

— Что будете петь? — спросила Мэллори, предложив на выбор три песни.

Мег выбрала ту, что знала лучше всего, а потом подождала, пока Мэллори расставит ноты и займет место за фортепьяно.

Сердце Мег отчаянно застучало, а пальцы вдруг заледенели. Она не знала, почему так нервничает, ведь в прошлом не раз пела перед большой аудиторией. Но раньше ей не на кого было производить впечатление.

Нет, Байронов трудно было назвать высокомерными или неприветливыми. Напротив, они без колебаний приняли Мег в свою семью, проявив дружелюбие и великодушие — качества, не слишком часто встречающиеся среди представителей высшего сословия. Возможно, причина для опасений все же имелась. Несмотря на то обстоятельство, что само ее появление в этом доме началось со лжи, Мег ужасно хотелось понравиться родным Кейда. Ей хотелось — пусть ненадолго — быть принятой в лоно этой любящей, сплоченной семьи. Ведь после смерти отца Мег чувствовала себя такой одинокой. Но только до тех пор, пока не встретила Кейда…

Она поймала на себе взгляд зеленых глаз Кейда и еле заметно задрожала. А спустя мгновение Мэллори привычным движением раскрыла ноты на нужной странице.

Мег инстинктивно набрала полную грудь воздуха и запела. Сначала ее голос заметно дрожал и даже ей самой казался слишком слабым и неуверенным. Но потом губы Кейда изогнулись в ободряющей улыбке, и напряжение исчезло.

С этого самого момента мелодия полилась легко и непринужденно. Теперь Мег ощущала не только уверенность в своих силах, но и ни с чем не сравнимое удовольствие. Она пела, не сводя взгляда с Кейда. Пела только для него.

И вот последние звуки песни затихли, но их эхо еще долго звучало под сводами музыкальной гостиной.

Тишину взорвали аплодисменты.

— Браво! — воскликнул Джек.

— Восхитительно! — заявил Дрейк.

Даже герцог аплодировал с удовольствием. Ему вторили вдова, Мэллори и маленькая Эсме.

Но лишь оценка Кейда волновала Мег более всего. Только его мнение имело значение.

— Очень красиво, — произнес он. — Молодец, Мег. Даже соловей не спел бы лучше.

Тепло разлилось по телу Мег от этих слов, а где-то в глубине души сформировалось и начало расти какое-то странное ощущение, понять которое она была не в состоянии.

— А теперь прошу меня простить, — сказал Кейд. — Боюсь, мне пора в постель. Это был долгий день, и мне необходимо отдохнуть. — Зевнув, он прикрыл ладонью рот.

Мег заморгала, и охватившее ее тепло исчезло так же внезапно, как и появилось, а кокон, которым оно ее окутывало, покрылся трещинами, словно тонкая хрустальная ваза.

Глупость какая, подумала Мег. Это всего лишь песня.

— Да, Эсме тоже пора спать, — сказала вдова, вставая со своего места. — Идем, солнышко, иначе твоя няня будет бранить нас обеих.

— Нет, мама! — запротестовала девочка. — Я еще не дорисовала. Можно еще десять минут?

— Если я позволю тебе остаться еще на десять минут, то скоро ты потребуешь все двадцать. Нет, ты и так уже бодрствовала дольше обычного. Но ты можешь взять наброски с собой в спальню. А теперь будь хорошей девочкой и пожелай всем спокойной ночи.

— Хорошо, мама. — Эсме вскочила на ноги и стала по очереди обнимать всех присутствующих. Те, в свою очередь, улыбались и любовно поддразнивали девочку.

Мег заметила, что Кейда Эсме обнимала дольше, чем всех остальных. Ее тоненькие ручки обвились вокруг его шеи, когда он что-то ласково шептал ей на ухо. Было видно, что Эсме очень скучала по старшему брату во время его отсутствия и теперь радовалась его возвращению.

После этого девочка повернулась к Мег.

— Вот, это для вас, — сказала она, протягивая Мег один из рисунков.

— О, я… спасибо. — Мег с благодарностью взяла лист бумаги.

Ее глаза расширились от удивления. Вместо привычных детских каракулей Мег увидела две человеческие фигуры. Контуры были нечеткими, да и пропорции немного нарушены, но это вовсе не помешало Мег узнать в фигурах себя и Кейда, сидящих бок о бок на диване в гостиной. Эсме минуло всего лишь девять лет, но уже сейчас в ней прослеживался талант, недоступный большинству взрослых.

— Замечательный рисунок, — промолвила Мег.

— Это вы и Кейд, — пояснила девочка, застенчиво теребя подол желтого шерстяного платья. — Вам нравится?

— Очень! Да и как может быть иначе? Ты так похоже изобразила нас с Кейдом. Очень красиво!