болели. Немного помедитировал, ускорил регенерацию и рассасывание гематом, но и так едва отзанимался. Да ещё ближе к концу пожаловал Михаил Дмитриевич, вызвал с полдюжины бойцов, в том числе и меня, и начал ставить нам технику ножевого боя. Филонить прапорщик никому не давал, и в раздевалку я буквально уполз. Ещё и под душем спокойно постоять не дали — Матвей и Макс при виде синяков пристали с расспросами, пришлось отшучиваться.

Завалился я после этого спать? Как же, как же! Заварил травяной сбор, влил в себя весь чайничек и, оставив комнату в распоряжении Василя и Вари, потопал на полигон. Нужно было второй раз войти в резонанс, чтоб его так…

В среду продолжил следить за Юлей, уже без былого энтузиазма, но и не для галочки, скорее просто понравилась эта игра. И в первую очередь возможностью опробовать на практике то, что давали на курсах, пусть условия в институте были и не самые подходящие.

Ещё впервые посетил занятия по судебной психиатрии. Вёл их Владимир Прокофьевич Лагинский — седовласый старичок с бородкой-клинышком, а слушателей было раз в пять меньше, нежели на курсе Рейса, и потому незамеченным моё появление не осталось.

— Подойдите, молодой человек! — потребовал лектор перед началом занятия, пришлось выбираться с заднего ряда, топать к кафедре и объясняться.

Старичок оглядел меня через нацепленное на переносицу пенсне и благосклонно кивнул.

— Что ж, это послужит вам уроком. Как говорится: за одного битого двух небитых дают. Садитесь.

Я вернулся на своё место, про себя отметив, что общаться во время занятия тут в любом случае не с кем: на основы судебной психиатрии записались исключительно старшекурсники, знакомых лиц не заметил вовсе. Лекция оказалась весьма интересной и познавательной, не особенно расстроило даже обширное домашнее задание и напутствие лектора уже персонально мне найти и переписать конспекты пропущенных занятий, будто ему было хоть какое-то дело до успеваемости вольного слушателя.

Напоминать о своём статусе реликту ушедшей эпохи я не стал, взял под козырёк и поспешил в столовую, оттуда — на процедуры. Поначалу всё шло по стандартной схеме, но вот уже после парилки, Леопольд придержал меня и пустился в путаные объяснения:

— Сейчас входишь в резонанс и копишь энергию двадцать три секунды, потом выплёскиваешь в два раза больше сверхсилы, чем приходит. Понял?

Пришлось покачать головой.

— Не особо.

— Ну, смотри. Резонанс условно даёт тебе сто процентов. Ты набираешь половину, а затем начинаешь присовокуплять к входящему потоку такое же количество энергии из набранного потенциала, чтобы скидывать в два раза больше прихода. В результате взвинтишь процесс и уже в самом финале втянешь в себя за счёт ускоренного оттока чуть больше энергии. Так понятней?

Всё это в какой-то мере напоминало принцип создаваемого мной энергетического волчка, и я кивнул.

— Попробую.

Упражняться сегодня отправили в соляную пещеру, и на этот раз там не закладывало уши от звенящей тишины, поскольку в процедурной явственно отстукивал секундный ритм метроном. И это было просто здорово, иначе бы точно со счёта сбился.

Энергия хлынула чистейшим предельно структурированным потоком, было одно удовольствие равномерно распределять её по организму, набирая потенциал. Но вот когда пришлось, стремительно наращивая темп, сбрасывать сверхсилу вовне, исходящий поток превратился в острейшую бритву. Попробуй — удержи!

Как я со своего насеста не сверзился — ума не приложу. Мотало — будь здоров, по перекинутому мостку перебирался на четвереньках, до того голова кружилась.

— Есть секундный прирост! — обрадовал меня Леопольд. — Так держать!

Лаборант за пультом оторвался на от шахматной доски и фыркнул:

— Подумаешь — секунда! Большое дело!

— Большое! — возразил Леопольд и обратился ко мне: — Ты его не слушай. Тебе эта секунда двести сорок четыре килоджоуля накинула! — Он резко развернулся и нацелил на коллегу указательный палец. — Заткнись!

Я бы и сам послал шахматиста-любителя куда подальше, но едва стоял на ногах и связываться с желчным типом не стал, поплёлся в раздевалку. Оттуда, отложив игры в слежку, перебрался в читальный зал библиотеки, где и проторчал до начала смены. А когда пришёл на вахту, то, к своему немалому удивлению, застал там Лию.

Скрыть удивления не удалось, и девушка напомнила:

— Ты мне с алхимической печью помочь обещал, забыл?

Я хлопнул себя ладонью по лбу.

— Точно! Подожди, сейчас вернусь.

Заскочив в дежурку, я кинул на портфель на диван и сходил показаться вахтёрам.

— Не нужен вам пока? Могу минут пятнадцать в караулке посидеть?

Валентин с Николаем переглянулись и едва ли не синхронно покачали головами.

— Всё понимаем, — вздохнул Николай, — подруга у тебя чудо как хороша, а фигур с такими пропорциями ещё поискать, но не дело на рабочем месте разврат устраивать.

Я аж покраснел немного, сам не понял — из-за смущения или возмущения.

— Да нет же! Просто обещал ей с техникой алхимической печи помочь.

— Верим, — кивнул Валентин. — Нет, серьёзно — верим. Но ты погляди на неё, сам ведь не заметишь, как от растопки к прожарке перейдёшь. А на рабочем месте — не дело.

— Да ну вас! Если не нужен, посижу в коридоре пятнадцать минут?

— В коридоре — посиди, — разрешил Николай.

— Можете даже за ручки подержаться, — с ухмылкой добавил Валентин.

— Сказал бы я вам, да слишком хорошо воспитан! — раздражённо бросил я, развернулся и зашагал к Лие.

В узкой юбке до колен и облегающей кофточке она и в самом деле смотрелась просто здорово, а уж лицо со вздёрнутым аккуратным носиком и ямочками на щеках и вовсе было более чем просто симпатичным, немудрено, что великовозрастные шутники заподозрили меня в амурных поползновениях на её счёт.

— Ишь, какой интеллигент выискался! — усмехнулся вслед Николай.

— Проще надо быть! — поддержал напарника Валентин.

Я завёл руку за спину и показал им фигу.

Лия поспешила навстречу и встревоженно спросила:

— Всё в порядке, Петя?

— Да, — подтвердил я. — Идём, у меня минут пятнадцать-двадцать есть.

Мы разместились на лавочке в служебном коридоре, и для начала я поведал о собственном способе розжига алхимической печи, а потом пересказал правильную технику, которую до конца так и не освоил. Вроде, звучало всё предельно просто: взять сверхсилу и до предела её уплотнить, тем самым сделав возможным процесс трансмутации, но просто это было лишь на словах. Требовался высочайший уровень контроля энергии, я им похвастаться не мог. Как оказалось — Лия тоже.

— У меня, бывает, вещи самопроизвольно загораются, — пожаловалась она. — На кафедре говорят, чтоб сама ничего не делала, просто Витю тянула.

— Это как? — удивился я.

— В резонансе, — пояснила девушка и одёрнула край юбки. — Одна из синергетических техник позволяет