В тот вечер она показала своим сожительницам все фотографии, воркуя и суетясь над каждой, а на одном из снимков обнаружила акулу.

— Господи, теперь мне придется целую неделю быть его рабыней! — радостно сообщила она. Подружки наперебой стали просить ее «все рассказать». Когда Эми удовлетворила их просьбу, они глухо посмеялись, словно роботы из старых голливудских фильмов.

— И что же он прикажет тебе сделать? — спросила Кэт, автоматически наклонив голову и пытаясь изобразить интерес.

— Да-да, мы все внимание, — мяукнула Кэйт. Они напоминали Эми двух сиамских кошек, хитрых и самодовольных. Раз уж начала, придется продолжать.

— Ой, ну что-нибудь особенное, он — человек очень неординарный, — ответила она как можно более туманно.

— Естественно, он не совсем обычный человек! Актер и все такое. Всем известно, что у них нет собственных эмоций, — пробубнила Кэт. Эми внезапно показалось, что она присутствует на каком-то несправедливом суде. В ее душу закрались опасения, но она решила считать их любовной паранойей и тут же отбросила.

— Думаю, это слишком сильно сказано. Он очень эмоциональный человек, любящий, знаете, выдумки всякие оригинальные. У него потрясающее воображение! Когда мы пускаемся фантазировать, нас не остановишь.

— Здорово, — отозвалась Кэйт писклявым голосом.

Эми извинилась и отошла позвонить своей матери. Той не терпелось разузнать все об Австралии, а также о том, нашлось ли у Эми время навестить тетю Мелинду в штате Виктория.

— Мам, это очень далеко! У меня просто не было возможности съездить туда.

— О Боже, а ведь Мелинда была так добра к нам! Помнишь, как она поехала к дяде Генри в Бирмингем? Она пересекла огромное расстояние до Хэмпшира, чтобы просто попить чаю! — сама того не желая, родительница заставляла Эми испытывать чувство вины.

— Мам, от Сиднея до Виктории тринадцать часов езды.

— Нет, ты ошибаешься, дорогая! Даже до Шотландии ехать меньше!

Эми не стала разубеждать свою мать, которая упорно отказывалась верить в размеры Австралийского континента, и пошла к себе в комнату распаковывать оставшиеся вещи.

Она непрестанно изводила себя мыслями об Орландо, и в конечном счете даже ей, мастеру критического анализа, все это порядком надоело. Эми просто запуталась. Ее мозг безостановочно отфильтровывал целый поток проблем. Девушка взяла лист бумаги и решила составить список этих проблем. Говорят, очень эффективный метод. Однажды Эми уже применяла его в ситуации с парнем, которого собиралась бросить, — якобы хотела взвесить все «за» и «против». На самом деле, тогда Эми просто не могла найти подходящий повод порвать отношения, поэтому составление списка не особенно помогло.

Но в случае с Орландо все было несколько по-другому: он ей действительно очень нравился. Эх, попытка не пытка!

Главные проблемы в отношениях с Орландо:

Слишком все поверхностно и легкомысленно — мы так ни разу и не поговорили «о нас» серьезно.

Его развод. Я, конечно, никогда раньше не встречалась с разведенным мужчиной, но не думаю, что фактор экс-супруги доставит мне особенное удовольствие. Бывшим женам ведь тоже полагается стареть! Отсутствие морщинок на ее физиономии беспокоит меня.

Его партнерша по фильму — она очень красивая. У меня плохое предчувствие.

А-ля шоу «Справедливость знаменитостей». Нравится ли ему быть знаменитым? Почему он никуда еще меня не сводил «по-нормальному», то бишь на премьеру?

Меня привлекает только Хотспер/Рочестер, или я влюблена в «настоящего Орландо»?

Эми задумчиво посмотрела на лист бумаги, украсила его по краям цветочками и осознала, что это не «проблемы» в полном смысле слова. Не такие, например, как у голодающих или бездомных. Почувствовав себя распущенной и нравственно разложившейся, она поклялась себе купить завтра «Важный вопрос».

Орландо Рок сидел в своих апартаментах, откинувшись в кресле и переключаясь с одного спортивного канала на другой. Ему еще предстояло учить слова к завтрашнему дню, но он был слишком измотан после нескольких часов рубки утесника перед камерой при удушающей жаре. Орландо подозревал, что Эми, как законченному романтику, рубка утесника наверняка показалась бы очень мужественным и сексуальным занятием. Но из-за этого ему, честно говоря, профессию менять не хотелось. Уж лучше зарабатывать на хлеб игрой! В дверь постучали.

— Войдите, — Орландо даже не потрудился пошевелиться.

— Орландо, это я, — донесся слащавый голосок, и через мгновение его заклятая партнерша присела на стол прямо перед ним, заслоняя телевизор, по которому транслировался матч регби.

— Тиффани, ты загораживаешь экран, — устало протянул Орландо.

Она захихикала.

— Хватит пялиться в телек! Сегодня вечером в галерее в двух шагах от нашей гостиницы будет грандиозный прием.

Нежно-голубое атласное платье облегало Тиффани, словно вторая кожа, и плотно обтягивало упругую грудь с торчащими сосками, просто крича, что под ним не было ни грамма нижнего белья. Но некоторые явно страдали глухотой. Орландо выгнул шею, пытаясь хоть краем глаза увидеть происходящее на экране телевизора. Ее соски еще больше напряглись, пробиваясь через тонкую ткань, прямо как у героинь романов Джеки Коллинз.

— Мне все равно, Тиффани. Я выжат как лимон, а надо еще слова учить.

— Не проблема! Давай завтра весь день снимать любовную сцену, и тогда тебе вообще не придется произносить ни слова.

Тиффани и ее платье, казалось, заполонили собой весь стол. То скрещивая, то раздвигая ноги, она превратилась в нелепую пародию на сцену соблазнения. Меня так просто не разведешь, думал Орландо, а Тиффани кокетливо накручивала черный локон на палец.

— Олли, я твоя партнерша, а ты с начала съемок не обратил на меня ни капли внимания, — надулась девица. Будто после этих слов в нем пробудится здравый смысл, и он тут же займется с ней неистовым сексом!

— Я с ног валюсь от усталости, Тиффани. Сегодня рано спать лягу. Ты иди. Там будут толпы мужчин, которые умирают от желания попасть в список твоих кавалеров…

Явно сбитая с толку этой его идеей о списке кавалеров и не произнеся ни слова, взъерошенная атласная пародия выпорхнула из комнаты. Орландо закатил глаза и подался вперед, сосредоточив все свое внимание на экране. Там разворачивалась особенно стремительная атака.

Зазвонил телефон. Черт!

— Да?

— Олли, какого черта ты играешь с огнем? Зачем расстраиваешь Тифф? Мы все здесь заодно, мы — команда! Если она несчастна, все несчастны! — разъяренный режиссер.

— К черту любительскую психологию, Билл, мне нужно слова учить. — Проклятие, еще один пропущенный удар.

— Олли, я тебя предупреждаю — нам необходима реклама. Ты пойдешь на этот прием, засветишься в прессе и привлечешь к фильму внимание общественности!