Однако эта помолвка длилась лишь несколько месяцев. Сразу же после смерти императора Адриана, то есть после 10 июля 138 г., Фаустина и провозглашенный новым императором Антонин Пий изменили свой план, принятый по настоянию Адриана. Помолвка с Луцием Вером была разорвана – наверняка еще и потому, что они были ровесниками, а в древности считалось, что такой брак обречен на неудачу. Новым женихом девочки сразу же был объявлен Марк Аврелий (который для этого вынужден был разорвать свою помолвку с сестрой Луция Вера – Цейонией Фабией). Жениха сменили, а парадоксальная ситуация предстоящей женитьбы брата на своей сестре осталась – ведь Марк Аврелий также был уже усыновлен Антонином!

Брак Фаустины и Марка Аврелия был заключен лишь весной 145 г., когда девушка достигла необходимого для замужества возраста – то есть по меньшей мере тринадцати лет. Пышные свадебные торжества были яркими и запоминающимися, и в некоторой степени омрачало их лишь то, что на свадьбе не было матери невесты: она умерла за пять лет до этого события. Император, как мог, старался угодить единственной оставшейся в живых родной дочери – своему горячо любимому ребенку. В одном из его личных писем другу есть такие слова: «Я предпочел бы жить с ней на Гиаросе, чем без нее на Палатине!» Упомянутый здесь Гиарос, или Гиара (Gyaros), – это маленький, почти необитаемый остров в Эгейском море, который во времена Римской империи был местом ссылки преступников. В честь состоявшейся свадьбы была выпущена монета – на ней двое молодых людей держатся за руки, а над ними возвышается богиня Согласия -

Concordia. По этому же случаю была выплачена и добавка к солдатскому жалованию. 30 ноября 147 г. молодая жена родила первенца – девочку, которая получила имя Домицилла Фаустина (Domitilla Faustina). Уже через два дня после этого, 1 декабря того же года, сенат по воле счастливого деда – императора Антонина Пия – присвоил юной матери титул августы. Исключительность данного события заключалась в том, что у мужа Фаустины этого титула не было – Марк Аврелий тогда и еще в течение многих лет после этого, до самой смерти Антонина Пия, имел лишь более скромный титул цезаря, которым в те времена награждали младшего соправителя.

Известно, что около 170 г. Фаустина родила своего двенадцатого или тринадцатого ребенка – девочку по имени Вибия Сабина (Vibia Sabina). А это значит, что в течение по меньшей мере 23 лет она рожала в среднем раз в полтора года. Из всей этой стайки ребятишек к моменту смерти их матери в живых осталось лишь пять дочерей и один – единственный сын. Так что эти годы для августейшей пары были непрерывной чередой личных трагедий: дети умирали один за другим, и в основном очень рано, еще в колыбели несмотря на то, что находились под наилучшей опекой, которую в то время можно было обеспечить. За их здоровьем лично следил один из лучших врачей того времени – Гален. К примеру, нам известно, что императрица Фаустина горячо благодарила его за излечение Коммода от болезни горла. Марк Аврелий был горд и счастлив тем, что семья его так многочисленна, а жена так плодовита. Об этом свидетельствуют различные выпуски монет того времени. На их лицевой стороне изображена Фаустина, а на обороте – богиня плодородия Фекундитас (Fecunditas), иногда с ребенком, в разных сочетаниях. Вообще изображения детей в этот период очень часто встречаются в римском искусстве – в тех жанрах, которые можно отнести к малым формам. А Фекундитас появляется на монетах, начиная с императрицы Фаустины Старшей.

Надо признать, что для человека, который искренне и всерьез интересовался философией, был постоянно занят вопросами большой политики и к тому же много путешествовал и вел войны, Марк Аврелий исполнял свой супружеский долг на редкость прилежно, чего, пожалуй, нельзя сказать о прочих римских императорах ни до него, ни после. И дело тут прежде всего в том, что Марк Аврелий всегда старался наилучшим образом справиться с любой проблемой, выполнить любую задачу, поставленную перед ним жизнью, – как человек, муж и отец, как римлянин, вождь и властитель Империи. Прекрасно отдавая себе отчет в хрупкости и бренности человеческой жизни, он стремился, с одной стороны, по воле богов и согласно человеческой природе, обеспечить непрерывность своего рода, а с другой стороны – быть примером, также и семьянина, в обществе, которое не слишком-то заботилось о своем потомстве.

Таким образом, Марка Аврелия можно считать образцом христианского родителя, как это сейчас принято называть. Однако надо сразу сказать – к христианству Марк Аврелий относился не просто отрицательно, но даже враждебно: при его правлении (и с его ведома) гонения христиан нарастали. Почему? Потому что образованный человек тех времен должен был преодолеть в себе огромное сопротивление, чтобы принять основные положения новой религии, полностью противоречившие античному образу мышления. Имеются в виду прежде всего таких понятия, как первородный грех и божественное спасение, евреи как богоизбранный народ и воскресение тела. Читатель «Размышлений» Марка Аврелия без труда поймет (хотя напрямую это там и не сказано), что император видел в христианах чуждую Риму секту, расширяющую свое влияние в основном среди низших слоев населения и выходцев с востока, враждебную римской традиции и исконным родным богам, действующую исподтишка и угрожающую существующему общественному порядку.

А раз уж речь зашла о семейных делах, следует здесь же напомнить о том, что отношение христиан той поры к этому вопросу было совсем иным, чем в наши дни. Не многодетность, а воздержание и даже бездетность считались нормой христианского благочестия – ведь все еще считалось, что вскоре наступит пришествие Господа, а значит и конец света. И ориентиром для верующих служили тогда слова святого Павла: «Женатые, живите так, как если бы у вас не было жен!» Большинству христиан нашего времени трудно понять эти ожидания, тревоги и надежды их братьев по вере I-II веков. Однако к счастью всего рода человеческого, в конце концов, возобладала позиция вовсе не св. Павла, а скорее все-таки Марка Аврелия.

Если считать количество детей показателем гармонии в супружеских отношениях, союз Марка Аврелия с Фаустиной следовало бы считать очень удачным. Однако простое наблюдение за внутрисемейными отношениями с древних времен до наших дней позволяет сделать вывод, что нет никакой прямой связи между взаимными чувствами мужа и жены и количеством их детей. А есть ли иные данные, на основании которых можно было бы оценить отношения августейшей пары?

Можно сказать, что нам повезло, поскольку сохранились записи императора, что-то вроде его философского дневника, о котором здесь уже упоминалось. Этот широко известный труд носит название «Размышления» и переведен на многие языки. Сохранилась также, хотя бы частично, и переписка Марка Аврелия с Марком Фронтоном, который сначала был приставленным к нему Антонином Пием воспитателем, а впоследствии стал его другом. Благодаря этим двум источникам, а особенно первому из них, мы можем заглянуть прямо во внутренний мир правителя, в его образ мыслей и способ оценки людей и событий. Из всех знаменитых персон древнего мира нам столь же хорошо известны – изнутри, из собственных высказываний и оценок – до него – лишь Цицерон и после – император Юлиан Отступник и святой Августин.

Если вернуться к «Размышлениям», то там мы найдем лишь одно, притом очень короткое, высказывание по поводу Фаустины. А именно, в I книге император благодарит богов за все оказанные ими благодеяния в его жизни. А именно за то, что у него были хорошие родители, хороший дед, хорошая сестра, хорошие родственники и учителя – и так далее. Здесь же он перечисляет и то, что по милости богов дети его не лишены способностей и не отмечены никакими телесными изъянами. И наконец в конце этого длинного списка благодарностей включена также и такая: «И что жена у меня именно такая, какая есть: такая преданная, такая любящая, такая простая». Обычные, короткие слова – но какие содержательные и красивые. Написаны они были еще при жизни Фаустины, но могли бы служить и эпитафией, сложенной любящим мужем возлюбленной жене.