— Есть одно место в пяти минутах ходьбы. И по всей видимости, скудость обстановки там щедро компенсируется обильным завтраком.

— Уверен, что останавливался в местах и похуже, — вздохнул Карнакки, подхватил свою сумку и пошёл вслед за Сайленсом.

Я собрался последовать его примеру — и заметил, что сумка Холмса исчезла. Она испарилась, хотя стояла всего в футе от меня!.. Оглядевшись по сторонам и уже приготовившись поднять тревогу, я вдруг сообразил: с такой ловкостью совершить кражу мог только один человек — хозяин сумки. Значит, есть вероятность, что Холмс и не покидал поезда после аварийной остановки.

— Невыносимый человек, — пробормотал я себе иод нос и поспешил присоединиться к Сайленсу и Карнакки.

От главного входа на станцию нас направили вверх по улице, и мы очень скоро оказались у дверей в маленькую гостиницу «Ансворт», где предоставлялись комнаты с завтраком. Несмотря на столь поздний час, дверь открыли почти сразу. Нас впустила невысокая женщина, пропахшая нафталиновыми шариками и словно застрявшая у дальней границы среднего возраста. Чёрно-белые волосы напоминали барсучью шерсть, а рот постоянно кривился, как от маринованного лука.

— Мистер Холмс и компания? — спросила она, не дав нам шанса поздороваться.

— Вообще-то, — сказал я, — мистера Холмса с нами нет. Я доктор Ватсон, а эти джентльмены — мои коллеги, доктор Сайленс и мистер Томас Карнакки. Выходит, вы нас ждали?

Холмс не говорил мне, что звонил в Инвернесс и заказал для нас номера, но он вполне мог это сделать.

— Естественно, ждала. — Женщина предложила нам пройти в дом. — Можете поверить, я не из тех, кто не спит до полуночи и гадает: вдруг кто-нибудь заглянет на ночлег? Она посмотрела на Карнакки. — А вот вас, молодой человек, в списке гостей не было. Мистер Холмс приедет позже?

— Увы, нет, — ответил я, — наши планы изменились в последнюю минуту.

Женщина кивнула, будто в «Ансворте» это было обычным делом.

— Ну, в таком случае он, — хозяйка мельком взглянула на Карнакки, — может занять комнату для гостей. В конце концов, я её вымыла и проветрила — будет обидно, если всё это зря.

— Вот и замечательно, — проговорил я, пока мы поднимались по узкой лестнице в дом.

На втором этаже располагалось несколько комнат.

Хозяйка отворила двери под номерами три, пять и семь и предложила нам выбирать.

— Вообще-то, они мало чем отличаются. Разве что в пятой слышна возня крыс. Эта комната как раз под чердаком, они там хорошо устроились.

Сайленс, который как раз входил в пятую комнату, задержался в дверях и обречённо вздохнул.

— Спокойной ночи, джентльмены. Надеюсь, я переживу эту ночь и встречусь с вами за завтраком.

Он закрыл за собой дверь, а я пожелал спокойной ночи Карнакки и собрался войти в комнату под номером три, но на пороге вспомнил, что хотел кое-что уточнить.

— Простите, — окликнул я женщину, которая уже спускалась по лестнице. — Я понимаю, это звучит глупо, но… кто заказал комнаты?

Хозяйка обернулась и пригвоздила меня взглядом, в котором явно читалось, что вопрос действительно нелеп.

— Я думала, вы сами знаете, — сказала она. — Конечно, мистер Кроули.

В гостиничном номере я чувствовал себя не намного спокойнее, чем в поезде. Откуда Кроули узнал о нашем приезде? Холмс послал ему телеграмму? Или, может, Сайленс? Но кто же из них? Вспомнив о дружеском совете Холмса, я, вместо того чтобы изводить себя вопросами, принял следующий вариант ответа: мистера Кроули предупредил о нашем приезде либо Сайленс, либо Холмс. И неважно, кто именно. Хотя мне было бы приятно, если бы меня поставили об этом в известность.

Я переоделся и приготовился лечь.

«Это не Сайленс, — думал я, — он ведь спрашивал у носильщика дорогу к ближайшей гостинице. Зачем спрашивать, если знаешь ответ? Следовательно, эго Холмс. — Я начинал злиться на себя из-за того, что всё время возвращаюсь к этому вопросу. — И он, как всегда, питая слабость к театральным жестам, решил сохранить всё в секрете».

Выключив газовый светильник, я побрёл к кровати. Вид залитой лунным светом улицы увлёк меня к окну. Полная луна и редкие облака позволяли хорошо разглядеть тихую улочку, жмущиеся друг к другу дома… Интересно, как их обитатели (безусловно, давно уже спящие) восприняли бы события минувшего вечера? Крепки ли они в своих убеждениях настолько, что никакие видения не заставят их усомниться? Или они способны поверить во что угодно?

Я уже решил отправиться в постель, но вдруг заметил в конце улицы силуэт какого-то человека. Очертания шляпы и трость, которой он помахивал на ходу… Кажется, они мне знакомы. Мысль о том, что Холмс где-то рядом, подействовала на меня успокаивающе.

За ночь я несколько раз просыпался.

Сначала мне приснился кошмар. Тягучая жидкость расползалась по лицу и телу, её щупальца забирались в ноздри и рот. Помню, как холодный воздух превращал в лёд ночную испарину у меня на спине. Подвешенный, я болтался в эктоплазменной «колыбели», и моя жизнь целиком зависела от невидимых сил, которые нависли над вагоном-рестораном.

Проснувшись и лёжа в темноте, я пытался избавиться от ощущения, что, кроме меня, в комнате есть кто-то ещё. Старался не замечать незнакомые силуэты мебели. Звуки, которые я слышал, без сомнения, были звуками моего собственного дыхания — просто их эхом отражал потолок. Секундная задержка во времени делала их похожими на дыхание постороннего человека. Сделав глубокий вдох, я замер. В комнате воцарилась тишина, и я с облегчением выпустил воздух из лёгких. Отовсюду слышался скрип… но все дома скрипят по ночам. Кроме того, хозяйка говорила о поселившихся на чердаке крысах. Возможно, шорох, который я принял за тихий стук в дверь, был всего лишь отзвуком крысиной возни.

В конце концов все мои глупые страхи исчезли, и я уснул — но лишь для того, чтобы вскоре снова проснуться. Что-то меня встревожило, и я не мог понять, что именно. Казалось, откуда-то доносится тихий плач мужчины. Я зажёг спичку и посмотрел на часы: без четверти три. Что заставит взрослого мужчину плакать в такой час? В воздухе растаял запах сгоревшей спички. Я вспомнил о своей Мэри… и это был ответ на вопрос.

Пробудился я рано. Рассвет просочился в щель между шторами и добрался до моей постели. Серый нездоровый свет утра не принёс радости, наоборот — только дурные предчувствия. Я надел тапочки и отправился на поиски горячей воды.

Хозяйка стояла посреди кухни и смотрела в пространство абсолютно пустыми глазами. Мне вдруг представилось, что она простояла вот так всю ночь — в ожидании, когда просьбы постояльцев вернут её к жизни. Из глубокой задумчивости её вывел скрип половиц под моими ногами. Женщина не очень-то дружелюбно посмотрела на меня и переключилась на свои утренние хлопоты.

— Можно попросить горячей воды? — Мне почему-то стало неловко, будто я требовал с неё налоги.