И вот появилось Сколково, которое вполне могло переломить ситуацию. Сколково — это возможность отправить во все четыре стороны света четкий сигал: «Мы теперь другие, у нас теперь все иначе, все, как у взрослых людей. Приходите к нам, мы дадим вам в управление деньги, гарантируем чистоту, прозрачность, защиту ваших интересов в случае возможных конфликтов».

«Мы исходили из того, что государство в лице фонда „Сколково“ не должно выступать в роли инвестора, — вспоминал Александр Жоров. — У государственных служащих, как правило, отсутствуют необходимые компетенции, а главное — не может существовать правильная система мотивации, чтобы осуществлять венчурные инвестиции. По-настоящему успешный венчурный инвестор на пушечный выстрел не подойдет к госструктуре. Государство должно играть роль поддержки для частных игроков. Привлекать их прозрачными экономическими стимулами. И в то же время создавать условия для эффективных экономических отношений и конкуренции. Например, Фонд должен был выбрать сто самых успешных в мире венчурных фондов, предложить им в управление государственные деньги, создать систему конвертируемых займов, заинтересовать их административным ресурсом. Выбрать успешные компании, способные развивать бизнес-инкубаторы, и финансово поддержать их. Что же касается научно-исследовательских разработок, то мы предложили стандартную систему грантового финансирования, в которой направление исследований и объем финансирования определяет руководство кластеров, а конкретных получателей — независимые эксперты. Мы также понимали, что получатели грантов должны быть сосредоточены в новом университете, для создания которого предложили привлечь ключевого партнера с опытом коммерциализации научных разработок. Мы даже предложили рабочее название нового университета — Сколковский технологический институт (SIT)».

Эту идеологию одобрили на заседании Совета фонда. В конце октября 2010 г. была представлена «Стратегическая концепция Сколково». Цели проекта в ней были сформулированы следующим образом:

«Создать экосистему для поддержки исследований, разработки и коммерциализации инновационных технологий в пяти приоритетных секторах. Создать экспертную базу и институты для поддержки предпринимательской деятельности и коммерциализации российских научно-технических разработок. Создать условия для развития компаний, создающих инновационные и конкурентоспособные на мировом рынке продукты и услуги. Продемонстрировать коммерческий потенциал технологического предпринимательства в России. Опробовать новые законы и нормы регулирования».

Стратегия Фонда на ближайшие годы выглядела достаточно амбициозно.

«Создать фонд „Сколково“ — организацию с мотивированными, высококвалифицированными и нацеленными на результат сотрудниками, работающую в соответствии с оптимальными стандартами и процедурами, поддерживающую межфункциональное взаимодействие, строго соблюдающую финансовую дисциплину и работающую в „экономичном режиме“. Создать Сколковский институт науки и технологии, который будет привлекать передовой научнопреподавательский состав и студентов и который, будучи связан с партнерскими исследовательскими центрами, будет создавать механизмы коммерческой реализации интеллектуальных продуктов. Предоставить грантовую поддержку исследователям и предпринимателям. Привлечь частные институты по развитию бизнеса, коммерциализации и инвестиций, включая бизнес-инкубаторы, технологических брокеров и венчурные фонды. Привлечь крупные международные компании для проведения и поддержки исследовательской деятельности, разработки и коммерциализации инноваций. Наладить взаимодействие, привлечь ресурсы других российских институтов, таких как РОСНАНО и РВК. Создать город для комфортной жизни и работы жителей и гостей Сколково».

Воплощать эту амбициозную стратегию в жизнь предстояло достаточно компактной структуре. Предполагалось, что в фонде «Сколково» будет работать не более 85 человек, большая часть функций будет передаваться на аутсорсинг.

Воплощать в жизнь идеальную модель предстояло команде эффективных, нацеленных на результат сотрудников.

В ноябре — декабре 2010 г. началось формирование структуры Фонда. Люди, до этого не получавшие за свою работу ни копейки, вступили в должности. Олег Алексеев и Виктор Маслаков из «Реновы» стали соответственно вице-президентами по образованию и исследованиям и строительству. Замминистра промышленности и торговли Станислав Наумов — вице-президентом Фонда по связям с государственными структурами и общественностью. Были назначены руководители двух из пяти направлений. Профессор Эдинбургского университета Игорь Горянин возглавил кластер биомедицинских технологий, а руководителем кластера информационных технологий стал известный представитель международного IT-бизнеса Александр Туркот. Им предстояло заняться детализацией операционной бизнес-модели. На этом этапе участие консультантов предусмотрено уже не было. И, как часто бывает, во многом идеальная модель, столкнувшись с реальностью и испытав воздействие различных внешних и внутренних обстоятельств, подверглась со временем достаточно сильной трансформации.

Главным поставщиком идей, талантливых кадров и интересных проектов должна была выступить российская наука. Ее предстояло, наконец-то, свести с реальным бизнесом. Результатом этой «смычки» должны были стать взаимная симпатия, переходящая если не в любовь до гроба, то хотя бы в брак по расчету. Правда, эмоциональное, психологическое и физиологическое состояние невесты-науки вызывало много вопросов.

C ТЕМ, ЧТО БИЗНЕС в России на тот момент уже существовал, было сложно спорить. Многим этот господин казался еще довольно неотесанным мужланом, не комильфо, но тем менее он уже мог держать не только голову, но и удар.

Российский бизнес можно ругать, называть непрозрачным, недоразвитым, коррупционным, но сложно спорить с тем, что это, по сути, единственный глобальный социальный проект, который сумел состояться в этой стране. Бизнес-реальность в России существует: здесь есть банки, офисные центры, деловые газеты и радиостанции, деловой квартал Москва-Сити и даже дерзкий план превращения белокаменной в мировой финансовый центр.

Бизнесмены стали заметной частью российской общества и, как видится, самой активной его частью. Граждане многое знали о представителях бизнеса. Многие из них известны по именам и даже в лицо. Российский бизнес живет, богатеет и разоряется у нас на глазах.

А как обстоят дела с наукой? Могли ли мы надеяться на нее?

На то, что потенциала наших ученых, их энтузиазма, энергии и воли достанет, чтобы совершить Чудо?

Наличием серьезных научных школ с вековой историей Россия выгодно отличается, например, от Малайзии, которая тоже предприняла усилия, чтобы стать центром мирового хайтека. Вы слышали что-нибудь о Малазийской академии наук? А Российскую академию, как это принято считать, знает и уважает весь мир.

Непререкаемо высокая планка российской науки — один из штампов, с которым не хотелось расставаться ни при каких обстоятельствах, зачастую вопреки здравому смыслу. Уже и русский балет давно не тот, и шоколад не самый вкусный в мире, но уж чего-чего, а мозгами-то мы шевелить не разучились! Кроме того, по всем формальным признакам наука в России действительно существовала.