посредством психоанализа будут изжиты (катарзис) и соответствующим внушением превращены (сублимация) в «полезную» деятельность; психиатры-фрейдисты могут, таким образом, сделаться руководителями всей жизни масс и отвлечь их от революционной борьбы.

По Фрейду, единственным двигателем культурного развития признавались животные потребности человека, бессознательные влечения (половые прежде всего), сознание, «цензура», по Фрейду, только дезорганизует работу инстинктов, а вовсе не направляет их. Деятельность человека, по Фрейду, определялась не отображением в его голове реального вне его находящегося мира, а внутри него находящимися неизменными инстинктами, т. е. учение Фрейда было явно идеалистическим.

Работы Фрейда, написанные в 900-х годах, особенно «Я и Оно» и «Табу и Тотем», показали и крайнюю реакционность его учения, направленного только на службу интересам пресыщенных богачей эпохи империализма. Двигателем «культуры» в этих произведениях признается уже не естественные все же для животных инстинкты, а «чувство удовольствия». «Чтобы удовлетворить стремление к наслаждению, психический аппарат создает себе внешний мир», — писал Фрейд [115]. Мир оказывался, по Фрейду, лишь грезами всемогущего «Оно». Перед реальным миром Фрейд полон страха. «Смыслом жизни является смерть», — говорит Фрейд, подчеркивая при этом, что его философским предшественником является Шопенгауэр[116].

Фрейд, как известно, в своих построениях вначале исходил из изучения психики невротиков, но позже он не делил людей на больных и здоровых — все одинаковы: одни находят удовлетворение в неврозе, другие — в творческой сублимации; «всеобщий невроз навязчивых состояний («принцип повторения») является, по Фрейду, источником всей идеологии человечества, религии и нравственности, всей культуры». Трудно представить что-либо более реакционное, чем все эти утверждения.

Прекрасную характеристику учения Фрейда дал И. П. Павлов[117] «…Когда я думаю о Фрейде и о себе, — говорил Павлов, — мне представляются две партии горнорабочих, которые начали копать железнодорожный туннель в подошве большой горы — в человеческой психике. Разница состоит, однако, в том, что Фрейд взял вниз и зарылся в дебрях бессознательного, а мы добрались уже до света и выйдем когда-нибудь на воздух, закончим туннель… Изучая явления иррадиации и концентрации торможения в мозгу, мы по часам можем ныне проследить, где начался интересующий нас нервный процесс, куда он перешел, сколько времени там оставался и в какой срок вернулся к исходному пункту. А Фрейд может только с большим или меньшим блеском гадать о внутренних состояниях человека. Он может, пожалуй, стать лишь основателем новой религии, как Геккель, Вейсман и другие немцы…».

Почему же происходили эти ошибки в психиатрии? В первую фазу, как назвал товарищ Сталин, которую проходило социалистическое государство со времени Октябрьской социалистической революции, в период подготовки условий для полной ликвидации эксплоататорских классов, в период забот о привлечении крестьянина-середняка к союзу с пролетариатом, в период новой экономической политики (НЭП) задача перевоспитания людей в духе социализма «не получила в этот период, — как говорил товарищ Сталин, — серьезного развития»[118]. Специалисты были буржуазными… «наука, техника, искусство — в руках специалистов, в их головах», а «они восприняли всю свою культуру от буржуазной обстановки и через нее. Вот почему они на каждом шагу спотыкаются и делают политические уступки контрреволюционной буржуазии» [119].

Среди расслоившейся интеллигенции, не говоря о тех ее слоях, которые пошли с буржуазией, даже более демократически настроенная ее часть в медицине — земские врачи, идеологически была убеждена в надклассовой своей сущности, не верила в творческие способности масс, хранила традиции «золотой страницы земской медицины», как выражались ведущие пироговцы, когда врачи-просветители, вопреки земцам, «представляли общественность, культуру и несли ее в темные массы».

Крестьянин-середняк колебался, будучи недоволен по необходимости введенной во время гражданской войны продразверсткой. Лишь «счастливая особенность» Октябрьской социалистической революции, выражавшаяся в том, «…что освобождение крестьян от помещичьей кабалы в России, в отличие от Запада, произошло под руководством пролетариата»[120], содействовала сохранению его революционности и расчищала путь для распространения идей социализма в широких крестьянских массах.

Введение вместо продразверстки натурального налога, введение новой экономической политики было временно необходимо, чтобы создать известную свободу торгового оборота крестьянских излишков и заинтересовать крестьянство в увеличении посевов и подъеме производительности сельского хозяйства, чтобы быстро достать необходимые для оборота промышленные товары. Но, с другой стороны, новая экономическая политика способствовала некоторому развитию мелкобуржуазных стремлений, создавала надежды у врагов социализма: «Нег того момента, когда бы наши враги не старались захватить хоть какую-нибудь щелочку, в которую можно было бы пролезть и повредить нам»[121]. Кулачество, народившаяся нэпмановская буржуазия, «сменовеховство» контрреволюционной интеллигенции, враги ленинско-сталинской партии — троцкисты, бухаринцы — употребляли все силы, чтобы сбить массы с пути построения фундамента социализма — создания крупной индустрии.

После Октябрьской революции психиатры искренне желали построить психиатрию соответственно требованиям новой эпохи и установкам партии. Однако будучи идейно ограниченными, некоторые из них оставались в плену преклонения перед западной наукой, в плену мелкобуржуазной стихии, об опасности влияния которой в период разрухи народного хозяйства после окончания войны усиленно предупреждали и Ленин, и Сталин.

Усвоение марксистско-ленинского диалектического метода было самым главным. Мы увидим далее, в главе о развитии науки психиатрии, что и в теории психиатрии делались серьезные ошибки, и только благодаря заботе большевистской партии эти ошибки изживались.

Борьба за новое мировоззрение, преодоление трудностей, стоящих на пути его развития, потребовали больших усилий.

В январе 1931 г. партийная организация Института красной профессуры, на основе указания товарища Сталина о бдительности на теоретическом фронте, о необходимости ликвидации недопустимого отставания теории от практики постановила, что группа меньшевиствующего идеализма в философском руководстве (Деборин, Карев, Франкфурт и др.[122] в специальных вопросах естествознания заняла неправильную, по существу антимарксистскую позицию: аполитичность, отрыв теории от практики, игнорирование роли Ленина в естествознании, ревизию установок Энгельса, отождествление теоретической биологии с марксизмом, подмена материалистической диалектики как метода естествознания генетикой, переход на позиции автогенеза.

Указания товарища Сталина о бдительности на теоретическом фронте собственно были направлены ко всем областям науки и положили начало критике и исправлению ошибок и в психиатрии, они определили пути дальнейшего развития науки. По отношению к медицине в 1931 г. был предпринят ряд конкретных практических мероприятий в области лечебной профилактической медицины, исправляющих основные ошибки в теории и практике.

Правда, некоторые остатки ошибок были окончательно ликвидированы лишь к 1936 г., когда после ликвидации капиталистических элементов в городе и деревне, ликвидации остатков новой экономической политики началась вторая фаза развития нашего государства — фаза победы социалистической системы, ознаменовавшаяся принятием на VIII съезде советов, созванном в ноябре 1936 г. новой Сталинской Конституции. Большинство ошибок при, стремлении выполнять указания партии было исправлено еще в результате указаний 1931 г.

Мы считали особенно важным отметить все эти ошибки, так как их причины —