Так, парень, садись на табуретку и клади руки в чашу,— потребовал врач. Я так и сделал, после чего в кабинет через соседнюю дверь вошла молодая девушка (на вид ей было столько же, сколько и мне) в медицинской форме с чёрными волосами и окровавленными руками.

Алексей Григорьевич, Екатерина Харитоновна отправила меня к вам,— рассказала девушка.

Ясно,— сказал Алексей Григорьевич. Затем повернулся ко мне и сказал: Так, посмотрим, что у тебя.

Он развернул повязку на правой руке и его усталое лицо сменилось на шокированное.

Ёп твою мать, парень, у тебя ладонь почти раскроена на две части!— выдал врач. Медсестра, нитки, пинцет, иглу и хлорид натрия, скорее!

Поняла,— сказала девушка и по очереди начала доставать по очерёдно необходимые вещи.

Парень, чо ж ты сразу не сказал, что у тебя такая рана?— спросил врач.

Так я видел, что внизу и наверху происходит,— объяснил я. Мои кисти — это ещё фигня.

Фигня — это небольшие порезы, а у тебя трындец,— опроверг врач, берущий изогную иглу, которую он пропшыкал перекисью водорода, с чёрной прочной ниткой. На второй ладоне тоже самое?

Да, тоже самое,— сказал я. Тут у меня в глазах потемнело и я чуть было не упал в чашу, где лежали мои руки, но врач быстро поймал меня. Последнее, что я услышал перед потерей, это слова медсестры: "Ну, хотя бы анестезию не придёться тратить".

Параллель. Захват Варона-2. Дима.

Мы вместе с Колей, Авиатом и товарищами по несчастью работали, как ишаки, по двенадцать часов так ещё нас здесь не кормили, поэтому многие уже напоминали скелеты. Однако жители города могли спокойно ходить в магазины, которые были восстановлены, по словам одного из работяг. Платили всем рабочим новой валютой под названием "Аргутская марка", но никто из нас её не видел. Воду мы с ребятами пили из раковин, стоящих в углах завода. Лысых кандидатов на программирование уже было где-то половина от всей нашей комнаты. Четверть из них уже стали програмированными и стояли на охране Нальчика. Среди них оказался и Артём, которого местные надзиратели вернули к нам с повязкой, сказав напоследок "Такого слабака в Горланище нельзя отправлять", а потом забрали вместе с частью худых (он тоже уже напоминал скелет). Его крики и крики остальных я услышал из комнаты, в которой доносился голос девушки в первый день. Протезированный парень объяснил, что Горланище передназначено не только для производста запчастей танка он добавил (электронику, по его словам там не собирают), но и для усмирения сильных и превращения их в смиренных рабочих. В этом надзирателям помогают специально отобранные бойцы, которые устраняют особо сильных особей. Оружие для этого им также могут выдать, но какое именно — неизвестно. По словам парня, это под секретом. Так прошли две недели пребывания в данном коллективе. У Авиата за это время хоть и были покраснения в некоторых местах, но их было уже не так много.

Сегодня нас всех согнали обратно раньше положенного, а на все вопросы требовали молчать, угрожая калашами. Напряжённости добавляло ещё и тот факт, что под конец дня мы услышали выстрелы и крики по всем участкам города. Здания разлетались от снарядов танков, но те внезапно быстро обезвреживались гранатомётами. Я подошёл к окну и заметил, что бои шли по всем улицам. Тут за дверью послышался щелчок за дверью и наш протезированный приятель в этот момент вдруг выдал: "Протокол-Б2 активирован. Цель — уничтожение рабов". Тут он встал и начал убивать с нескольких ударов рядом лежащих. Некоторые пытались либо уйти в сторону, либо задушить его, но вторые были брошены или в стену, или в окно. Краем глаза заметил, что из соседних окон также вылетали наши ребята. Получается, наш протезированный приятель не один здесь такой. Одна девушка воткнула берсерку стекло в затылок, но она полетела в окно. Я вспомнил о чёрном Воксе и сообщил Коле.

А как мы к нему подберёмся?— спросил он, уклоняясь от летящих ребят. Он же нас быстрее вышвырнет из зала.

Ты отвлеки его, а я попытаюсь свернуть ему шею,— сообщил я, вспомнив схватку Андрея и Алексея.

Мы начали приводить план в исполнение. Коля вместес Авиатом и несколькими водил этого протезированного берсерка по комнате, а я подобрался сзади, схватил его голову в захват и попытался свернуть шею, как это сделал Андрей. Но шея берсерк было настолько крепкой, что я как-будто пытался свернуть каменный столб, и, если не присед и уклон вправо, то я бы улетел в окно. Видимо, воксы этих ребят покрепче, чем у надзирателей Варона. Через несколько секунд в дверь ворвались военные с красными лентами на левом плече и застрелили в голову протезированного берсерка. Мы подняли руки и остролицый мужик с щетиной, зашедший одним из первых первым, сказал:

Эй, спокойно, ребят. Мы освобождать вас пришли, а не убивать.

Через пять минут лестницы были заполнены военными и нашими товарищами по несчастью. По пути я увидел кабинет с некой широкой панелью с кнопками. Пол был гладкий и посередине был круг с синим контуром. Отсюда, видимо, управляли всем лагерем. Зайдя, я заметил на панеле вид камер видеонаблюдения, которые показывали комнаты рабов и операционную с механизмом с клешнями и свёрлами, а также металлическую койку с металлическими креплениями. По центру последнего механизма был чёрный Вокс, от которого провода шли в стену. Комната, где проводили промывание мозгов, была похожа на ту, где мы стояли, но вместо круга по центру были два стула с железной спинкой и ножками и нижняя панель для управления всеми операциями. Панель же показывала синие силуеты кандидатов на программирование (сегодня успели запрограммировать ещё десять людей). Страшно подумать, насколько мучительна была эта операция. После просмотра я заметил надпись слева от камер "Чистильщики мертвы", а также сообщение: "Отмена программирования. Зачистите лагерь и заберите данные, после чего перегруппируйтесь в области Прикавказья и Ближнего Востока". Военные не были против, чтоб я смотрел, поэтому подключил и Колю. Через три минуты нас вывели на площадь, где уже было несколько бригад, ставящих военные палатки и несущих раненых в собранные медпункты. Трупы несли в куда-то к зданиям. Среди них были и программированные (в том числе и Артём), и солдаты местного протогосударства, и ребята, которые были выброшены протезированным берсерками в окно (четвёртых мы тоже видели). Жаль третьих, конечно, но уже ничего не поделаешь. Всю нашу команду отвели в медпункты, где проверяли состояние. Худым даже делали капельницы. Авиату вытащили скобы из затянувшихся ран на животе. После всех анализов нас распределили по собранным большим палаткам, которые были рядом с большим магазином. Здесь лежали одна девушка и два парня, Агиля и … Андрей. Ему вытащили скобы из глаза и перевязал руки.

Ох, нифига себе,— сказал Коля, зайдя вслед за мной. Агиля, и давно вы тут сидите?

Да почти час,— ответила та. Андрея отнесли в медпункт и заштопали руки, а нас четверых (она также указала на трёх сожителей) после помощи в выгрузке оборудования поместили сюда.

А что с ним случилось?— спросил я.

Сама не знаю,— ответила Агиля, усевшись. Спросишь у него, когда тот встанет.