Улучив удачный момент, Олег отжал безвозмездно у каганата довольно значимые территории, лишив к тому же Хазарию привычной дани. То есть выигрыш в любом случае остался за Киевом, а казна державы стала пополняться. Что и было зафиксировано документально: «И многи ины страны притяжа к Рустей земли и дани возложи на ня» (Пискаревский летописец).

Казалось бы, все хорошо, и нам, потомкам, можно только радоваться да гордиться. Киевский князь не просто расширил территорию своего государства, не просто объединил большинство славянских земель под одной рукой, но и освободил этих же самых славян от иноземного ига.

Вот с этим сложнее.

Ибо, забегая несколько вперед, скажем: сразу после смерти Вещего Олега все эти «неблагодарные» славянские племена тут же восстают против своего государя, и уже новому князю Игорю требуется немало сил и времени для того, чтобы вернуть их обратно под протекторат Киевской Руси. В освобожденных ранее землях идет настоящая война, и идет она не год и не два. Славяне, пользуясь смертью строгого, но авторитетного властелина, отчаянно сражаются, не желая принимать нового князя. Странно. Из-под жуткого хазарского ига, о котором нам трубит Прозоров, они никогда не пытались вырваться. А здесь бьются с такой страстью, решимостью и ожесточением, что невольно задаешься вопросом: почему? В Хазарии ведь тоже менялись правители. С чего вдруг?

Неужто им не хочется жить в общеславянском государстве, платя за это небольшую и легкую дань, практически своим же соотечественникам, и к тому же быть защищенными от мерзкой хазарской напасти?

И вот здесь мы переходим к важнейшему из вопросов, а именно финансово-денежным отношениям между славянами и каганатом. Одним словом, к легендарной хазарской дани.

Образнее и выразительнее всех выразился на этот счет все тот же Лев Рудольфович Прозоров. Сразу виден мастер художественного слова, аж сердце екнуло и на время перестало стучать, и мы просто не можем равнодушно пройти мимо этого горестного рассказа. Тем более что он обозначил точку зрения многих любителей истории.

Приступим.

Возьмите в руки носовые платки и накапайте себе валерьянки, возможно, так будет легче. Людей, страдающих сердечными болезнями, просим этот абзац (прекрасно подходящее этому опусу определение) просто пролистнуть.

«Но стократ тяжелее и страшнее легла дань на другие славянские земли: Северу, Вятичей и Радимичей.

В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях записано, что хазары брали от «дыму» (не то от дома, не то от родовой общины) «по беле веверице». Историки долго спорили, как понимать эту запись. Не то по «беле (серебряной монете) и веверице (белке)», не то «по белой веверице». Сошлись на том, что первое маловероятно.

Но в XV веке в Московском княжестве, в землях тех самых вятичей, штраф за синяк составлял пятнадцать беличьих шкурок. То есть русский с русского, и не с дома, не с общины, а с одного человека, и не в качестве дани, а в уплату за синяк брал в пятнадцать раз больше. А ведь и лесов, и белок за полтысячи лет стало меньше, и цена их меха должна была соответственно возрасти. Зная то, что мы знаем о хазарах, можно ли вообразить такую мизерную дань?

Но сохранилась другая летопись, Радзивилловская. И написано в ней иное. Такое, что поневоле понимаешь других летописцев. Так и представляешь, как монах в келейке неверяще глядит на древние строки и переправляет по своему разумению – на ту самую «белую веверицу».

А написано было: «По белой девице от дыма».

И рядом, на миниатюре, чтоб никто не ошибся, не принял за случайную описку, – стайка девиц и старейшина, склонившийся перед надменным хазарином.

Вот это как раз очень похоже на то, что мы знаем о каганате. Вспомните, Хазарией правил клан работорговцев. Что для них было естественней такой дани – и выгодной, и сокрушающей гордость данников, приучающей их к всевластию посланников каганата и собственному бесправию?

А теперь, уважаемый читатель, если вы еще не поняли или не поверили, что хазары были в глазах славянских соседей чудовищами, постарайтесь примерить на себя. Попытайтесь представить, что это вы, заслышав голос бараньих рогов-шофаров, идете к воротам – впускать в родное селение сборщиков дани. Идете и гадаете, кого они уведут. Сестру? Дочь? Невесту? Представьте, как это – жить год за годом в ожидании этих страшных дней. Представьте, каково было смотреть в глаза матерям девушек, которым выпадал безжалостный жребий. И каково было давить в душе мерзопакостное облегчение – нынче увели не твою! И знать, что когда-нибудь ты зашаришь по лицам сородичей отчаянным взглядом – «Дочку же! Доченьку…» – и увидишь тень этого недодавленного облегчения. И какой бабий вой стоял в такие дни над тремя славянскими землями…

Виновники этого не могли быть людьми. Не «искажение», не «наслоение», не «эпическая фантазия». Леденящий кошмар высшей правды, обнажившей непотребство мутировавшей, выродившейся чужой души. Души, делавшей ее обладателей много омерзительней и страшнее, чем змеиная чешуя и огнедышащие головы. «Налетало Чудо-юдо поганое, требовало себе на обед красну девицу…» (Л.Р. Прозоров).

И дальше…

«Еще в VII веке византиец Маврикий писал о наших предках: «Этот народ никакими силами невозможно принудить к повиновению в своей земле». И вот этот народ заставили платить дань женщинами! Да славянские земли должно было трясти лихорадкой отчаянных постоянных восстаний! Отчаянных – потому что племенные ополченцы с рогатинами и топорами и умелые, но малочисленные дружинники мало что могли поделать против орд кочевых вассалов каганата и бронированных лав его наемников» (Л.П.).

Вот так. Ни больше ни меньше.

Сейчас на сакраментальный вопрос еще одного замечательного русского поэта, а именно Н. Некрасова – «чей там стон раздается?», можно ответить предметно и точно, называя имя, фамилию и адрес.

Что можно возразить этой печальной ярости?

А возразить можно многое.

Так и хочется сказать: утри, Левушка, свои слезы, перестань надрываться, все ведь совсем не так было, так что успокойся, просто почитай внимательно документы. Все это «явная басня по древнему суеверству» своему, «чему всяк благоразумный не поверит», здраво рассудив и свитки древние почитав. Ты же историк, Лев!

Начнем с того, что совершенно напрасно Лев Рудольфович не доверяет русским летописям, упираясь и противопоставляя им одну-единственную, соответствующую его личной теории. Ситуация та же, что и с Архангелогородским летописцем. Само по себе это понятно, но неправильно. Нельзя быть таким доверчивым, этому Прозоров и сам нас учит, а пример Осколда наглядно это подтверждает.

Давайте пробежимся по русским летописям вскользь. Что они нам поведают?

«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма» (Ипатьевская летопись).

Об этом же сообщает и Пискаревский летописец: «А казари имаху дань на полянех и на северенех, и на вятичех по беле векшице от дыма». Ту же самую информацию содержит и Софийский временник: «А Козари имаху дань на Полянех и на Северянех, и на Вятичех по беле векшице от дыма».